Евгений Сухов - Бубновый туз

— Не стрелять! — хрипел Сарычев. — Брать только живым!

Глянув вниз, понял, что невысоко. И, взмахнув руками, решительно прыгнул на сарай. Почувствовал, как что-то острое ткнулось в икру, разодрав штанину.

С двух сторон на крышу уже взбирались чекисты. Прижавшись к стене, Кирьян палил в наседавших. Один из них вскрикнул и, схватившись за пробитую грудь, сорвался вниз. Кирьян походил на человека, совершенно лишенного нервов. Вжавшись в стену, он методично стрелял в темные силуэты.

С правой стороны на Кирьяна бежал молоденький боец, вооруженный винтовкой. Вот, казалось, еще метр, и он зацепит Кирьяна штыком. Но жиган неожиданно повернул кисть и пальнул нападавшему в живот, после чего тотчас потерял к нему всякий интерес — принялся высматривать новую жертву.

Следующим был чекист со странной фамилией Верста. Длинный, узкоплечий, он сполна оправдывал ее. Руки нелепо торчали из рукавов, а коротенькая куртка едва прикрывала ему спину. Ствол револьвера был направлен точно в грудь верзиле. Непроницаемое лицо жигана скривилось в злобной усмешке. Щелчок, еще один… Выглянувшая луна осветила растерянное лицо бандита.

Кончились патроны.

Долговязый в прыжке накрыл жигана длинным угловатым телом.

— Ах ты, сука! — орал Верста, пытаясь прижать Фартового.

Тот изворачивался, пытался вырваться из тесного объятия, громко колотил каблуками по жестяной крыше. Воспользовавшись затишьем, к месту схватки рванулись остальные. Перевернувшись на бок, Кирьян выхватил из голенища нож, блеснув, он мгновенно приковал к себе взгляды набегающих. Секунда показалась вечностью — еще мгновение, и финка войдет в левый бок Версты.

Вдруг у самого уха Сарычева сухо треснул выстрел, безжалостно сотрясая перепонки, и выбитый пулей кинжал отлетел в сторону.

— Попал! — удовлетворенно крикнул Самохин.

Подоспевшие чекисты подмяли Кирьяна, и, безжалостно заломив руки, поставили его на ноги.

Подошел Сарычев.

— Кирьян, ты что же на меня смотреть не хочешь? А ведь мы же с тобой как-никак старинные приятели. Поднимите ему голову. — Кто-то из стоявших рядом, ухватив жигана за челку, поднял его голову вверх. — Это же не Кирьян! — в отчаянии воскликнул Сарычев. — Кто ты?!

— Я — Калоша, может, слыхал о таком?

— Где Кирьян?!

— Он ушел… Несколько минут назад… Когда вы на меня ломанулись. Вышел себе спокойно через дверь и ушел через проходной двор.

— Куда?! — потряс револьвером Сарычев.

— А я почем знаю? Скорее всего к какой-то своей бабе. Говорил, что у нее какие-то неприятности. Будто нехорошего человека около ее дома видел.

— Что за человек?

— Не знаю, говорил, что упырь.

— Ты видел этого человека?

— Однажды он мне показал его.

И тут Сарычева осенило. Вытащив из кармана фотографию, он спросил:

— Вот этот?

— Он самый, — удивленно протянул парень. — Как ты догадался?

— На Лубянку его! Мы с ним еще поговорим. Ну чего здесь на крыше топчетесь?! Лестница есть?

— Она вот там, — кивнул на угол крыши Самохин.

Спустились в темный узкий двор, который со всех сторон обступали кирпичные стены.

— Ищите свидетелей, возможно, кто-то видел, куда побежал Кирьян.

В конце переулка затрещал мотоцикл, к Сарычеву подбежал курьер из Чека.

— Одна свидетельница утверждает, что видела, как Феоктистова ушла с каким-то пожилым мужчиной. Возможно, ее отец.

— У нее отец за границей!

Из темноты подскочил Верста.

— Товарищ Сарычев, тут свидетель один объявился, говорит, видел, что произошло и куда побежал какой-то мужчина. Он в это время свою барышню здесь дожидался.

— Где он? Я сам у него расспрошу.

— Вон в той пролетке.

Экипаж, запряженный парой лошадок, стоял на углу дома. Возница — кряжистый, плотный мужчина, заметив приближающегося чекиста, с почтением привстал на козлах.

— Ты, что ли, видел?

— Нет, пассажир мой, — кивнул возница в сторону поднятого верха экипажа.

Сарычев шагнул вперед, заглянул в экипаж и тотчас увидел пистолет, направленный в его лицо. Чуть приподняв голову, рассмотрел Кирьяна.

Вот, значит, какой сюрпризец.

— Тихо, убью.

По тому, с какими интонациями жиган сказал это, Сарычев понял, что обещание будет выполнено.

— Что ты хочешь?

— Поднимайся сюда и скажи своим, чтобы нас не тревожили.

Повернувшись к поотставшим чекистам, Сарычев скомандовал, махнув рукой:

— Я сейчас… Поищите вокруг.

Он сел рядом с Кирьяном. У левого бока он чувствовал ствол пистолета, доставлявший весьма неприятные ощущения. С такого расстояния не промажешь.

— Ты искал Марию? Я знаю, где она.

— Вот как, откуда?

— Хм, тебя интересуют подробности?

— Уволь… Что ты хочешь за это?

— Полчаса форы.

— Тебе все равно не уйти, город оцеплен. На каждом перекрестке стоят посты, кругом патрули…

— Это мои проблемы.

— Полчаса не обещаю, но пятнадцать минут получишь.

— Договорились. На Поварской, угловой дом справа. Третий этаж. Там есть черный ход со двора, гости о нем не догадываются.

— Как нам туда попасть незамеченными?

— Поднимите шухер с главного входа. А когда этот упырь отвлечется, тогда можно будет и зайти. Вот тебе ключ.

Сарычев взял ключ.

— Я могу идти?

— Поторопись.

Сарычев спрыгнул на землю.

— Тебе мои поздравления, — прокричал ему в спину Кирьян.

— Что за поздравления? — удивился Сарычев, обернувшись.

Револьвер смотрел на него темным выразительным оком.

— Мария остается с тобой.

Ответить Сарычев не успел — возница, хлестнув лошадь, резво взял с места.

Даже запланированная встреча с чекистом не предвещает добра. Это все равно что повстречать черную кошку — следует плюнуть через левое плечо и свернуть в сторону. Надо было ждать неприятностей, и Кирьян был к ним готов. Однако проехали по улице, пересекли широкую площадь — ни пальбы за спиной, ни встречного патруля, ровным счетом ничего такого, что обещало бы скорую смерть. Можно бы расслабиться, облегченно вздохнуть, но Кирьян нутром чувствовал, что приключения не закончились.

— Гурьян, куда ты меня везешь, — недовольно буркнул Фартовый, — я же тебе сказал, что нужно ехать…

Лошадки вдруг сбавили бег. Повернувшись, Гурьян с прищуром посмотрел на жигана. До Кирьяна вдруг дошло, что смерть способна принимать обличье даже близких людей. Не было времени переводить взгляд на руки извозчика, но он понимал, что из-под овчинного тулупа сейчас выглядывает ствол пистолета, и Гурьян выбирает на его теле наиболее уязвимую точку.

Не вынимая рук из карманов, Фартовый дважды выстрелил Гурьяну в спину. Извозчик дернулся и завалился на бок, продолжая сжимать вожжи.

Приподнявшись, Кирьян заглянул в глаза кучера, в которых плескался откровенный ужас от осознания близкой смерти: