Александр Тамоников - Смертельные прятки [litres]

Ларсу он представил следующую историю: Мишель Шенье, преподаватель математики, получил письмо от организации, помогающей иностранцам в поисках захоронений их родственников. В письме говорилось, что могила дядюшки Шенье может быть в округе Мерримак, в населенном пункте Пенакук. Разговорившись вечером, Шенье рассказал свою историю, и отзывчивый финн решил помочь новоиспеченному другу.

– Почему не вызвать такси? – резонно заметил Ларс, которому идея ехать в Пенакук на ночь глядя казалась подозрительной.

– Можно и такси, – легко согласился Богданов. – Но ведь тогда ты с этого ничего не выиграешь. Когда Мишель сказал про Пенакук, я сразу вспомнил про тебя. Ехать тут недалеко, а деньги он платит хорошие. Зачем отказываться от легкого заработка? Или не придумаешь, на что эти деньги потратить?

– Логично, – подумав, произнес швед. – А у тебя в этом деле какой интерес, Матти?

– Моя беда в том, что я люблю помогать людям, – просто, без пафоса ответил Богданов. – К тому же я так и так собирался объехать штат. Присматриваю местечко, где мне понравится настолько, что я захочу там осесть. Пенакук – приятное название, почему бы нет?

– Не думаю, что этот городок тебе придется по душе, – с сомнением произнес Ларс.

– И пусть. Время все равно есть, а так хоть какое-то развлечение в моей безрадостной жизни. Только представь, Мишель десять лет ищет могилу дядюшки только для того, чтобы помолиться на ней. Десять лет ищет, а найдет благодаря мне. Приятно?

– Ладно, уговорил. Туда я вас отвезу, но оставаться не стану. У меня своих дел валом, – сдался наконец Ларс. – Оставлю номер телефона, если понадобится моя помощь – позвонишь. Но лучше на такси. Я заработка не ищу, он меня сам находит.

– Понял. Спасибо, друг. Называй цену. Пойду к Мишелю, обрадую его.

Ларс назвал сумму за провоз, вполне скромную, учитывая обстоятельства. Богданов, он же Матти, вышел якобы для того, чтобы обговорить денежный вопрос с французом. Спустя пять минут во двор вышел Ларс, выгнал из гаража пикап, велел Богданову лезть в кузов, француза Шенье-Дубко посадил в кабину, и машина тронулась.

Дорога до Пенакука заняла немного времени. По сути, город Конкорд состоял из пяти деревень, в число которых входил Пенакук. Центр города Конкорда состоял из кварталов Норт-Энд и Саут-Энд, остальную площадь разделили между собой Конкорд-Хайтс, Ист-Конкорд и Вест-Конкорд.

Ровно в двадцать два ноль-ноль Ларс высадил пассажиров на центральной площади Пенакука возле почтового отделения. Дубко расплатился, Богданов рассыпался в благодарностях, Ларс сунул ему в руку бумажку с номером домашнего телефона и уехал.

Как только разведчики остались одни, Дубко осмотрелся. Мимо центральной площади они с Эвой не проезжали, но у Дубко был хороший ориентир – водяные мельницы.

– Нам нужно взять направление на холмы, чтобы мельницы остались южнее. Если пойдем в этом направлении, должны выйти к улице, которая проходит параллельно с той, где мы высадили Эву. От нее свернуть направо и идти до тех пор, пока не встретим лавку Берни.

– Веди, – ответил Богданов, и они зашагали по улице.

Городок казался безлюдным. За пятнадцать минут пути они не встретили ни одного прохожего. Единственное, что указывало на то, что городок жилой, – свет в окнах домов. Освещенных окон, правда, тоже оказалось немного, пара-тройка на квартал, но ориентироваться они помогали.

– Рановато здесь жизнь замирает, – заметил Богданов. – Такое ощущение, что идешь не по деревне, а мимо декораций к театральной постановке. Загляни за ближайший дом и поймешь, что это и не дом вовсе, а плоская фанерная бутафория.

– Согласен, ощущения странные, – согласился Дубко. – Несколько часов назад на улицах было еще оживленно. И ребятня бегала, и старушки птичек кормили, а сейчас деревня будто вымерла.

– Далеко еще?

– Думаю, почти пришли. Вон тот магазинчик видишь? Это то, что мы ищем.

Они дошли до магазина, обогнули дом и увидели вывеску: «Лавка Берни».

– Отлично, пока идем верно. Теперь осталось пройти пару кварталов, и мы на месте.

Улицу, на которой располагался дом Вика, они нашли без труда, а вот отыскать дом оказалось сложнее. Эва не дала ни одного ориентира, и, кроме того, что дом должен быть неказистым, примет у строения не было. Они шли вдоль домов, теряясь в догадках, пока не дошли до конца улицы.

– Наверное, эта развалюха и есть дом Вика, – останавливаясь возле покосившегося забора, произнес Дубко.

– В окнах света нет, – заметил Богданов. – Попытаем счастья?

– Давай, – согласился Дубко и нырнул в пролом.

Двор оказался настолько заросшим, что Богданову и Дубко с трудом удалось продраться сквозь растительность к стене дома. Обойти его так, чтобы не потревожить жильцов, будь они внутри, не представлялось возможным. Дубко подобрался вплотную к Богданову и прошептал на ухо:

– Что делать будем? Пойдем через бурелом – шума будет, как от стада кабанов.

– Вокруг дома не пойдем, – решил Богданов. – Я на крыльцо поднимусь, а ты карауль северное окно. Оно выходит на сараи, если бежать, то только туда.

Дубко кивнул и перебрался ближе к окну. Богданов поднялся на крыльцо и осторожно дернул дверь. Она оказалась закрытой. Капитан спустился с крыльца, вернулся к Дубко.

– Дверь на замке. Скорее всего, хозяина дома нет, – сообщил он.

– Окно, похоже, вообще никогда не открывали, – в свою очередь, сообщил Дубко. – Видишь, как рамы рассохлись? Их теперь при всем желании не сразу откроешь.

– Может, мы ошиблись, и Вик живет в другом месте, – предположил Богданов.

– Может, и так. Пойдем внутрь?

– Замок лучше не трогать. Придется искать другой способ.

– Ключ не искал? Думаю, в американских деревнях с ключами поступают точно так же, как и у нас, – заметил Дубко.

Он прошел к крыльцу, пошарил рукой под нижней ступенькой и вытащил ключ на алюминиевой проволоке.

– Вот тебе и ответ, – довольный собой заметил он. – Проходи, Слава, гостем будешь.

Дубко вставил ключ в замочную скважину. Тот легко повернулся, открывая вход в дом. Подумав, Дубко положил ключ в карман и прошел внутрь. Изнутри дом выглядел получше, но и здесь чувствовалось запустение. Стойкий запах перегара не перебивал даже запах гари от сковороды, стоящей на дровяной печке. По всей видимости, последний прием пищи у хозяина дома не задался – содержимое сковороды превратилось в угли, так что невозможно было понять, что именно на ней готовили.

Дубко остался на кухне, Богданов прошел в дальнюю комнату. Комната служила спальней и так же, как двор и кухня, вопила о заботливой руке. Постель не убрана, простыни засалены до такой степени, что рисунок, голубые цветочки на белом фоне, просматривается только на углах. У окна на стуле горой навалена одежда. Еще одна гора свалена в дальнем углу. «Неудивительно, что Эве здесь не понравилось», – подумал Богданов.