Андрей Воронин - Комбат. Восемь жизней

Воспитательница, привычная к визитам, молча встала из-за стола. Глядя на нее, дети по очереди поднялись тоже. Теперь все были хорошо видны. Пети Зернова среди них не было.

— Фотокарточки нет? — прошептала Лидуся-Мальвина. — Кто-то из них мог знать вашу пропажу.

К сожалению, Петькиного портрета не было. Мужчины извинились и с тяжелым сердцем покинули заведение.

— У тебя дети есть? — поинтересовался Андрей у Ильи.

Тот покачал головой:

— Я холостяк, не остепенюсь никак.

— Вот и я, — вздохнул Подберезский.

Они созвонились с Комбатом, отчитались о безрезультатном визите. Тот не удивился. Окажись Петя там, он бы сумел назвать себя, рассказать о маме, папе, вспомнить домашний адрес. Он мальчишка развитой и бойкий.

Журналистка Тамара позвонила вечером и пообещала быть в кафе «Нептун» около девяти. Точнее определиться не могла.

— Срочное дело, себе не принадлежу, лишь обстоятельствам, — протараторила она в трубку. — Если бы не ты, Илюша, просил — отказала бы и вовсе. Но родственнику не могу — семья не поймет…

Было время подготовиться к встрече. Илья, оказавшийся незаменимым помощником, предложил заглянуть на работу к его маме.

— Она заведует городской библиотекой. Почитаете нашу «сплетницу» — и про благотворительность, и про охоту на чупакабру. Мать, если хотите, ксерокопии сделает. Время есть, в «Нептун» к восьми пойдем, а сейчас около пяти.

Есть люди, внешне полностью соответствующие профессии. Такой оказалась Людмила Сергеевна Ломейко. Полная, с гладко зачесанными назад волосами, в круглых очках, одетая в строгий костюм. В отличие от сына, говорила эмоционально, хотя очень негромко — привычка. Две газетные статейки о чудовищах, появившихся в горах, при других обстоятельствах не обратили бы на себя никакого внимания. Написано было пафосно, как для рекламы, с множеством подробностей, которые явно надиктовала заказчица текста. В обоих случаях были иллюстрации и подпись под ними, что эксперт, заслуживающий доверия, подтверждает отсутствие фотомонтажа.

Рядовой читатель, скорее всего, посмеялся, глядя на нечеткие изображения диких звериных морд, не ассоциирующихся ни с одним известным зверем.

Илья, ткнув пальцем в одну из картинок, презрительно улыбнулся:

— Я плохой компьютерщик, но знаю ребят, которые из свиного рыла такую физиономию фотошопом за двадцать минут наколдуют. Дура все-таки Томка, что берется сомнительные проекты продвигать.

Но Комбат с Подберезским так не считали. Они внимательно рассматривали «звериные физиономии». Очень похожие, только нарисованные от руки, фигурировали в первом отчете, привезенном Бахрушиным на компакт-диске.

— Неужели вся компания в сборе? — пробормотал Борис Иванович. — Если так — Петьке угрожает именно та опасность, о которой предупреждала Алена.

Кафе «Нептун» есть почти в каждом приморском городе, равно как и бар «Русалка», ресторан «Лангуст», всевозможные «Бережки», «Прибои», «Волны», «Крабы» и «Медузы». Приморский Сочи не отличался особой оригинальностью в присвоении названий дорогим и дешевым питейным заведениям. В «Нептуне» традиционно собиралась публика средней руки, любили приходить местные. Там было нешумно, не танцевали, подавали хороший кофе, не экономили на мыле и салфетках.

На вошедших обратили внимание — таких богатырей и по одному-то редко встретишь, а вдвоем — тем более. На их фоне местный лейтенант Ломейко смотрелся подростком. Тем не менее, увидев его, бармен напрягся. Илью знали в лицо представители многих рискованных профессий. Обычно его визит означал, что в зале могут случиться неприятности, некоторые счета останутся неоплаченными, а кто-то из щедрых клиентов покинет заведение в наручниках. Вот и сейчас, наверное, не просто ухи зашел похлебать, да еще двух костоломов на хвосте приволок. Не иначе — жди драки. Тут уж ничего не поделаешь.

Троица выбрала столик в тени, заказала чай и бутерброды — целую гору. Они о чем-то негромко переговаривались, но разобрать слова было невозможно. Звякнул колокольчик над входной дверью, и бармен расстроился еще больше. Не было ни гроша, как говорится, да вдруг алтын. К стойке приближались двое нечастых, но известных клиентов. Богатые мальчишки, обычно гуляющие в местах покруче «Нептуна», обнявшись, приближались к «свободной парковке». Раз пожаловали сюда, значит, уже обкурены травой. Заехали выпить пива, полобызаться, встряхнуть публику и расколоть ее на враждующие коалиции — тех, кому однополая любовь безразлична, и тех, кто ее не приемлет. Десять минут их присутствия — и скандал гарантирован.

Юноши расположились за столиком, соседним с тем, где сидел представитель силовых структур и его незнакомые приятели. Держась за руки, гламурные мальчики громко смеялись, нарочно обращая на себя внимание. И, стоит признать, им это отлично удавалось. На них оборачивались, глазели, комментировали.

Рублев брезгливо поморщился, наблюдая, как молодые люди жеманничают, капризно складывая рты сердечком.

— Уж больно откровенно себя ведут, зачем такая демонстрация? — удивился он.

— Это фишка у них такая, — беззлобно отозвался Илья. — С жиру бесятся. Папаши миллионами ворочают, а пацанов занять не умеют. Золотые детки сами позорятся и родителей позорят. Если траву прямо здесь закурят — можно привлечь, но, по опыту знаю, бесполезно. Через два часа не папаши, так мамаши выкупят. И неглупые ведь парни. Вот этот, в полосатой байке, получил образование где-то за границей, на разных языках говорит — на хинди, урду, английском, персидском. Перебесится — по дипломатической линии пойдет. А второй, кудрявый, говорят, рисует неплохо и лепит. В Москве учился.

— М-да, — только и смог сказать Подберезский, кривясь, как от кислятины, когда полиглот поднес к губам ладонь художника. Невольно Андрей услышал, о чем разговаривала эпатажная парочка.

— Ну не стоит переживать из-за глупости. Мы же не нарочно. Попросился парень выйти — вот ты и притормозил.

— Да не выйти он просил, ему в аэропорт было нужно!

— Ты путаешь, котик! Зачем шестилетнему ребенку в аэропорт одному? Дети без взрослых не летают!

— Летают, я летал. До таможни — с родителем, после — со стюардессой.

— То есть этому пацаненку пришлось пешком спускаться в город? И искать свой самолет? Из-за меня он опоздал! Мы поедем сейчас туда и спросим, кто его видел! Хочешь? Только не дуйся!

— Как «спросим»? Кто нас поймет? Если только портрет нарисовать! Рисуй, я требую! — Полосатый капризно надул губы.

— Мужчина! — парень с собранной в «конский хвост» светлой вьющейся шевелюрой повернулся к Рублеву, который тоже напряженно прислушивался к воркованию голубков. — Мужчина! У вас не найдется листа плотной бумаги, из блокнота например.