Андрей Воронин - Слепой. Лунное затмение

Всю дорогу до Москвы Геннадий Владимирович вел себя как капризный ребенок. Он то изображал сильную головную боль, то начинал пилить Слепого за то, что он, Сергей Слепцов, брат покойного, замечательного, между прочим, человека и верного друга, так нелепо подставился, так неаккуратно слился и подставил и слил своего босса, то есть его, Геннадия Кудракова! Он пробовал заснуть, откинув голову назад, но было у него что-то внутри, то, что беспокоило его, потому что боялось оказаться предателем Родины, боялось засесть за решетку рядом с зэками даже на несколько часов, боялось посмотреть в глаза другу Петру Таранкову. Оно, это чувство дискомфорта, заснуть не давало.

Когда Потапчук и Слепой приехали на дачу сестры генерала, гость еще спал крепким пьяным сном. Он не сразу понял, кто перед ним стоит рядом с новым верным охранником, а когда понял, сильно разозлился и стал кричать, что он ни при чем и вообще не знает этого человека, которого арестовали за выполнение задания, данного якобы им, уважаемым руководителем маленькой, но гордой партии. И никакого Петрова он тем более не знает!

— А вот тут вы прокололись, уважаемый, — удовлетворенно улыбнулся генерал ФСБ и поднялся из-за стола, на который Кудраков чуть раньше кое-как выставил приборы для чая и даже чайник с закипевшей водой и заварник. — Мы точно знаем, что вы знакомы. Вы были на одних конференциях несколько раз.

— Ну и что! — взорвался Кудраков оттого, что его подловили на таком примитивном обмане; он просто забыл, с кем имеет дело, и это был действительно генерал ФСБ, а не какой-то участковый или гаишник. — Мало ли людей бывают на одних конференциях и никогда не знакомятся!

— В общем мало, — спокойно заверил его Потапчук, — но вы правы, такие действительно есть. Но вы не из их числа. И вы это знаете, так что бесполезно сопротивляться. Историю вашего перелета после первой встречи у нас долго пересказывали, смеясь до слез.

— Да? А что мы делали? — прокололся из-за любопытства Геннадий Владимирович, но тут же осекся и, поняв свою ошибку, сбросил маску: — Я, знаете ли, ничего не помню. И Дмитрий не рассказывает, говорит, что тоже не помнит.

— Ну и бог с ним. Я тут не для того, чтобы шутки с вами шутить или устраивать посиделки воспоминаний о прошлом. Нам нужна ваша помощь.

— Я ничего не знаю.

— Конечно, конечно, — равнодушно покивал Потапчук. — Но в ваших интересах не изображать амнезию, как в том полете, а рассказать о Петрове так много, сколько будет нужно для того, чтобы сделать самому из себя не участника его злых махинаций, а представителя правосудия. Более того, если вы нам поможете сейчас устроить для него ловушку, то пойдете по делу как свидетель.

— А можно как жертва? — неожиданно жалостливым тоном поинтересовался Кудраков, заглядывая в глаза Потапчуку.

— Геннадий Владимирович, — встрял в разговор до сих пор как бы виновато молчавший Слепой, — а генерал, по-моему, дело говорит. Вы сами посудите!

Глебу очень хорошо удавалось прикидываться простоватым периферийным парнем, и эта его простота приподнимала Кудракова в его собственных глазах, заставляла чуть распрямить спину, чтобы уверенно выглядеть на фоне этого профана настоящим интеллигентом.

— Тебя вообще не спрашивают. Сиди уж, деревня! — огрызнулся Кудраков. — Ты уже сделал все, что мог. Спасибо тебе большое.

— Ну а что, шеф, если бы я мог такое придумать, я бы специально так сделал. Очень удачно получается, по-моему. Как раз то, о чем мы мечтали. Он в тюряге, вы на свободе и довольны жизнью.

— Молчи уж, я тебе сказал!

Но аргументы явно подействовали. Уже через полчаса Кудраков набирал номер Таранкова. Телефон дал его новый адъютант, а номер взамен утраченного вместе с выброшенной в его аппарате симкой предоставил генерал ФСБ Потапчук.

Таранков удивился и с ходу отказался от всяких дел. Он сказал, что хочет полностью посвятить себя в ближайшее время дочери и поэтому не будет заводить каких-то сторонних дел. Когда Геннадий Владимирович сказал, что разговор имеет отношение к недавним неприятным событиям, но детали можно озвучить только при личной встрече, Петр Васильевич согласился. Поговорить решили где-либо в городе, в кафе, часа через два, когда Геннадий Владимирович доберется до города.

Пока Кудраков сговаривался, Слепой аккуратно подловил момент и обратился к Потапчуку:

— Товарищ генерал, нельзя мне никак с вами в кафе быть. Я же с Таранковым общался как дежурный врач больницы, около кровати его дочери.

— И то правда, солдат. Хорошо, — задумался Потапчук, — я тебя на это время выведу из игры. Давай сделаем так: мы едем сразу же, а ты, как мелкая сошка, которой необязательно лезть во все секреты следствия, останешься тут — наведешь порядок, как минимум, раз уж ты адъютант его превосходительства.

Генерал подмигнул Глебу и легонько толкнул его плечом в плечо.

— Будет сделано, командир! — хмыкнул в ответ агент ФСБ. — Буду ждать вашего звонка в городе.

По предложению Потапчука встречу назначили в том самом кафе около зоопарка, где генерал встречался со Слепым несколько дней назад, как раз до того, как начали закручиваться события прошедших дней.

— Нравится мне там кухня, — многозначительно заявил он, обосновывая свой выбор. — К тому же с этим местом связано начало одного запутанного дела; надеюсь, там же оно и завершится.

От Кудракова возражений не поступило, потому что он вообще не понял, о чем толкует Федор Филиппович, а Глеб Сиверов тем более не был против. Он-то как раз понял, о чем говорит его настоящий шеф, и был полностью с ним солидарен. Но он вообще не был приглашен, хотя не отказался бы полакомиться действительно качественной и вкусной едой местного приготовления.

Компания с дачи приехала немного раньше, чем городской чиновник. Кудраков так сильно разволновался, что никак не мог справиться и унять дрожь в конечностях. У него тряслись и руки, и коленки. Мужчина сразу плюхнулся на стул и только после этого смог немного выдохнуть свое напряжение. Тряслись у него даже губы, побелевшие и сжатые, как у рыбы. Генерал недолго думая попросил администратора, который провел их к столику, распорядиться, чтобы официант побыстрее принес сто грамм коньяка. Это действительно спасло Кудракова.

Разговор с Таранковым с ходу повел Федор Филиппович Потапчук. Он сам себя представил, вкратце рассказал историю так называемого Сергея Слепцова, благодаря которому доблестные органы безопасности вышли на господина Кудракова. Не вдаваясь в другие подробности дела, генерал сразу огорошил Таранкова сообщением о том, что от него требуется помощь в поимке того человека, который похитил Елизавету Петровну.