Андрей Воронин - Слепой. Лунное затмение

Дмитрий Петров это прекрасно помнил, именно на это и делалась ставка. И она, кажется, сыграла!

— Он ответил уклончиво, мол, дочь сейчас не очень хорошо себя чувствует, ее вообще нет дома. И настороженно спросил меня, почему я спрашиваю.

— И что же ты ответил? — не удержался от вопроса Дмитрий.

Его вообще-то сильно напрягала эта тема. Кудраков вел себя так, словно понятия не имеет о том, где находится Елизавета Таранкова. И рассказывает, что отец тоже не знает. И где же тогда девочка? И если она каким-то чудом все же уже находится под присмотром папаши, то почему он соглашается на махинацию? Но он решил идти и блефовать до конца.

— Да ничего не ответил. Я сделал вид, что этот вопрос риторический, и перевел тему.

— Наверно, ты поступил правильно, — поддержал его Петров. — Так каковы результаты вашего общения?

— Собственно, документы будут у меня вечером, в конце рабочего дня.

— Бинго! — не удержался от демонстрации восторга Петров. — Сразу и встретимся.

— Нет, сразу мы не встретимся, — неожиданно отказался Кудраков, а в голосе его звучали задумчивость и неловкость одновременно.

— В чем дело, Гена-крокодил? Что мешает тебе принести радость другу Чебурашке? — Петров в свою очередь очень сильно постарался не выдать свое предельное негодование.

— Я не могу вечером. Уж извини. Не могу и все.

Наступила пауза. Геннадий Владимирович не желал объясняться. И это была не та ситуация, в которой Дмитрий Степанович Петров мог потребовать ответ. Сейчас он зависел от Кудракова, он должен был действовать аккуратно.

— Хорошо, — прервал он досадное молчание. — Не можешь так не можешь. Но ты же понимаешь, что чем раньше я получу документы, тем скорее ты получишь деньги?

— О да, конечно, — задумчиво-лирично протянул голос на том конце связи.

— Гена, я не понимаю твоего настроения. Ты, может, снова пьян?

— О нет. Я совершенно трезв. Но это неважно.

Кудраков, похоже, даже не обиделся. Он играл. Он просто морочил Петрову голову. И мотал нервы. Ладно, решил Дмитрий, я не сорвусь.

— Гена, ты же хочешь деньги?

— Да.

— Когда мы встретимся?

— Да не переживай, завтра уже и встретимся. Часов в двенадцать. То есть в полдень.

— Отлично! Завтра. Суббота. В полдень.

Когда Оборотень после второго вызова двигался уже обратно, мечтая рвануть по следам улизнувшего Петрова, позвонила дежурная диспетчерша и озвучила еще один вызов. Это было из рук вон плохо. Проблема казалась маленькой, но теперь любой звонок по телефону казался парню грандиозной тратой времени впустую. Он скрепя сердце записал новый адрес, но сказал дежурной, что его что-то мутит, похоже на то, что съел что-то не то. Через полчаса он закончил возиться с очередным счетчиком и позвонил дежурной сказать, что вынужден остаток дня просидеть дома на унитазе. Девушка хихикнула, пожалела, что сегодня она его больше не увидит, и шепнула в трубку, что будет скучать.

Оборотень позвонил в таксопарк и уточнил адрес, нашел на карте точку и, ухватив по дороге очередной хотдог, направил колеса своего «форда» прямо в цель.

Молодящаяся крашеная блондинка со странным розовым со стразами бантом над правым ухом долго искала, кто сегодня работает на указанной Оборотнем машине. Точнее, она не столько долго искала, сколько постоянно отвлекалась на входящие вызовы и на вопросы, а также на спорные, не очень приличные шутки водителей.

— Что-то я не могу найти в списке, — сказала она лениво, даже не глядя на парня.

— А вы спросите по своей связи, — предложил он, стараясь быть предельно милым.

— Служебная связь не для личных целей, — отрезала женщина, продолжая водить пальцем по засаленным и истертым листам.

Оборотень потянулся через стол и взял обеими руками руку женщины.

— Милая, всего два вопроса по связи: машина номер такой-то, кто работал сегодня утром и когда будешь на базе? Ну, пожалуйста!

Глаза его источали мольбу. Он убрал свои руки, а в руках женщины осталась свеженькая денежная купюра.

— Ой, а лицо-то, лицо! — запричитала, разулыбавшись, женщина. — В театральном, что ли, учился?

— Нет, что вы?! Я — сама искренность.

Через три минуты она не только сообщила, что водитель заканчивает смену через час, значит, через полтора можно уже ждать тут, но и написала на всякий случай его мобильный телефон.

Еще несколько свеженьких купюр, которых Оборотень подготовил достаточно, исчезли в кармане того таксиста, который утром приезжал за Петровым. Взамен их парень получил то, о чем спрашивал, — информацию о передвижении пассажира. Но его это не порадовало. Водитель охотно рассказал, что довез мужчину до станции метро «Юго-Западная». Предлагал подбросить его и дальше, и даже пятьдесят километров от МКАД его не пугали, но пассажир отказался, потому что у него там где-то машина стояла.

— И какая машина? Видел же, братан, наверняка, куда он барахло перенес?

— Нет, сынок, не видел. Зачем мне? Он выгрузился, дверью хлопнул, я и поехал. Что мне за интерес рассматривать, какие машины у моих пассажиров?

— Ну а где хоть то место, куда он ехать собирался? Назвал же? Ты же узнал как-то, что это пятьдесят километров!

— Про километры он сам сказал. Мол, не надо меня дальше, далеко, аж пятьдесят километров. Вот так вот сказал.

— А что там по трассе в пятидесяти километрах?

— А тебе это ничего не даст, пацаненок, потому как у того мужика дача не на трассе стоит. Пятьдесят километров ехать — это не значит, что по трассе. Он так и сказал: пятьдесят километров да по битой дороге. Почем я знаю, где съезд с трассы и в какую сторону?! Возьми вон карту, черти все возможности, если тут или там сворачивать, да еще вправо или влево, и броди — ищи кого хочешь. А я больше ничего не знаю.

— А если ничего не знаешь, зачем деньги взял?

— Так ты предложил, я и взял. Я ж не знаю, почему ты мне их давал. Да и все равно мне. Дал — и хорошо!

Оборотень был на грани отчаянья. День начинался прекрасно, если не считать легких капризов Лены; Петров был практически в его руках! А закончился день из рук вон плохо! Все достижения испарились, как дым. Сейчас он имел даже меньше, чем двое суток назад, потому что тогда был хотя бы план, а сейчас нет никаких мыслей о том, куда двигаться дальше. Впрочем, одна мысль, весьма необычная для человека его профессии, все же царапнула сознание. Парень достал телефон и набрал номер:

— Эмма, солнце, нужна твоя помощь.

— Что, уже накрыла близость затмения?

— Хм, я о нем, если честно, напрочь забыл. А что, надо было помнить?

— Как хочешь. Я предупредила, а что делать с информацией — это твое дело. Хотя, ты наверняка уже знаешь, что, кто предупрежден, тот вооружен.

— Где-то слышал. Спасибо, что напомнила. Но у меня к тебе дело.