Иван Стрельцов - Дело с тройным дном

К счастью, чекисты даже не догадывались, что старик не всю правду выложит. Поэтому директор ФСБ, отдав на «расправу» своим следакам ссучившегося полковника, передал милиции аналитика, которого по предложению второго зама было решено судить в обычном районном суде, якобы за нецелевое использование институтских финансов. Дать полгода поселений и отправить в ближайшее Подмосковье, как говорится, с глаз долой, из сердца вон.

Поначалу Благовестов думал, как только все утихнет, вернуть Журавкова в столицу на прежнее место. Но сейчас, оказавшись на своей даче с отвратительным привкусом дешевых папирос во рту, он вдруг понял, что старик является существенно слабым звеном в его личной безопасности. И мало ли что взбредет в его голову, окажись он на поселении. Этого Архангел допустить не мог...

Всеволод Леонидович заходил по гостиной, размышляя, как ему лучше обустроить ликвидацию старика и, главное, через кого? Неожиданно он остановился, вспомнив, что в рабочем блокноте записан электронный адрес киллера, который проводил все ликвидации при проведении общего плана в жизнь. Этот адрес Жу-равков получил от диспетчера мочилы. Тот, видимо, вовремя сообразил, что всех осведомленных подвергнут зачистке, и счел за благо уйти в тень. Старик передал адрес генерал-лейтенанту и даже объяснил, как нужно делать заказ. Теперь, понял Благовестов, настало время использовать полученные знания. Поставив на журнальный столик пустой бокал, второй замминистра МВД прошел в свой кабинет...

— Илья Владимирович, — селектор неожиданно ожил голосом старшего охранника. — Тут в офис пытается ворваться бригада «маски-шоу», судя по надписи, СОБР. Мы успели заблокировать главный вход, но, думаю, это их надолго не задержит. Что нам делать?

Глава концерна «Северное снабжение» Илья Владимирович Коровин сидел за рабочим столом и пытался сосредоточиться на изучении деловых бумаг, полученных от норвежских партнеров. Он невидящим взглядом уставился на селектор и с горечью произнес:

— Значит, не пронесло. — Решительно нажал клавишу передачи и распорядился: — Сергей, пропустите, не оказывайте сопротивления.

Отключив селектор, Коровин откинулся на спинку кресла. Происходило то, чего и следовало ожидать, но во что верить никак не хотелось. Вчера утром не позвонил Агатов, который возглавлял группу по ликвидации Донцова. «Новости» по этому поводу молчали, будто в рот воды набрали, только к вечеру разродились — и чем? Обличением спонсоров партии ЛИС, обвинениями в нечистой игре, как заявил этот идиот Артур Фирастов.

Илья Владимирович надеялся, что, может, пронесет или, по крайней мере, будет отсрочка, он сможет осмыслить происходящее, подготовиться к защите своей империи. Не пронесло, и времени на раздумья власть не оставила. Значит, все происходящее не было случайностью.

«Теперь арест, следствие и суд, — вяло размышлял бывший генерал. — Суд наверняка сделают показательным и будут транслировать по телевидению, чтобы простой народ думал, что и на олигархов есть управа. А другие бизнесмены получат наглядный урок и предупреждение: «Не замахивайся на власть». Наверняка лишат генеральского звания и всех наград, чтобы сделать больнее. А потом отправят с остальными зэками лес валить». Внезапно Илье Владимировичу стало жутко, его не пугала будущая перспектива, но бесило собственное бессилие.

Выдвинув ящик стола, Коровин достал пистолет Макарова с наградной гравировкой на ствольной коробке. Долго раздумывать времени не было, по зданию далеко разносился топот десятков ног в тяжелых кованых ботинках. Взведя курок, экс-генерал приставил ствол пистолета к виску...

Глава «Севернефть» Леонид Богдановский уже третий час изводил себя «сквошем», соревнуясь в ловкости с теннисным мячиком, отбивая его от стены в спортивном клубе. К этому виду спорта, как к лучшему средству для поддержания физической формы, нефтяной магнат пристрастился в прошлом году во время отдыха на острове Корсика.

Наконец Богдановский понял, что устал. В последний раз он перехватил мячик и легко послал его вперед. Мячик отскочил от стены, потом, ударившись о пол, как живое существо подпрыгнул и оказался в подставленной ладони.

— Леонид Моисеевич Богдановский? — раздался за спиной зычный голос.

— Да, это я, — оборачиваясь, ответил магнат. Перед ним стояли двое молодых парней в добротных строгих костюмах. Их принадлежность к ФСБ не вызывала никакого сомнения.

— Федеральная служба безопасности, — тем не менее представился один из чекистов, предъявив раскрытое служебное удостоверение.

— Вы арестованы, — добавил второй, демонстрируя ордер с резолюцией судьи.

Леонид Богдановский слишком устал, чтобы пугаться, его сил хватило только на один вопрос:

— Надеюсь, помыться и переодеться я смогу?

— Конечно, — сказал первый чекист и указал рукой в направлении раздевалки. — Прошу.

В раздевалке оказался третий сотрудник госбезопасности, он расположился за столом, заполняя протокол. Перед ним лежали костюм магната и другие личные вещи: бумажник из бизоньей кожи, несколько пластиковых кредитных карточек «Америка-экспресс», «Мастер Шарж» и «Карт-Бланш», рядом поблескивали бриллиантами золотой «Ролекс», золотая булавка для галстука, эксклюзивный «Паркер» с платиновым пером и записная книжка с золотым тиснением. Офицер старательно вносил в протокол опись ценностей. Напротив у стены застыли двое служащих спортивного комплекса...

Белоснежный с красной остроконечной полосой авиалайнер «Ту-154» был частным самолетом банковской группы «Порта» и сейчас совершал полет из Никосии, столицы Республики Кипр. Под крылом раскинуло свои воды мрачное в это время года Черное море.

Глава банковской группы Григорий Циммерман не любил Черное море, совсем другое дело — Средиземное или еще лучше Красное. На их побережьях банкир чувствовал себя уютнее и спокойнее. Впрочем, чем дальше Циммерман находился от России, тем спокойнее он себя чувствовал.

В последнее время Григория Зигмундовича терзало странное чувство необоснованной тревоги. Человек далеко не глупый и осторожный, он привык искать все ответы на свои проблемы в себе. Перерыв свое подсознание, как хорошая хозяйка по весне гардероб, банкир вдруг обнаружил, что его терзает страх за участие в политической авантюре. Многовековой опыт страданий, гонений и боли евреев ему подсказывал, что ничем хорошим это закончиться не может, но в то же время здравый смысл говорил, что другого выхода у него нет и быть не может уже с того момента, как он согласился перейти под крыло Архангела.

Впрочем, взвесив все «за» и «против», Григорий Зигмундович решил потихоньку переводить свои капиталы за рубеж. Вернее сказать, его личные капиталы всегда находились в далекой загранице, теперь же предприимчивый бизнесмен хотел слить туда же и банковские активы.