Иван Стрельцов - Спецназ не сдаётся

Напившись крови, двое арабов, достав свои ножи, стали сноровисто разделывать тушу, остальные разошлись в поисках сухого хвороста.

Мирзо, наблюдая за действиями арабов, то и дело поглядывал в небо, опасаясь налета федеральной авиации. Но небо плотно заволокло тяжелыми грозовыми облаками, надежно скрывающими караван.

Привал затянулся на долгих пять часов, за это время боевики успели отдохнуть, поесть, совершить намаз и даже устроить тайник, куда заложили ящики с гранатометными снарядами, снятые с убитой лошади.

Уже смеркалось, когда караван двинулся снова в путь.

— Дальше будет легче, — произнес Мирзо, обращаясь к «индейцам», идущим рядом. — До финиша совсем немного осталось...

Караван не спеша спустился с горы и двинулся дальше, все глубже забираясь в глушь. Мирзо, как опытный проводник, вел караван по одному ему известным приметам.

В горах многие тропы были известны федеральным силам специального назначения. Соответственно, там вполне могли оказаться засады диверсантов. Избегая потерь, боевикам приходилось искать новые маршруты движения, протаптывать новые тропы. Была такая тропа и у Мирзо, он ее приготовил еще осенью, заставив полсотни рабов в разных местах вырубать кусты, лес, убирать валуны. Никто из рабов не мог даже заподозрить, что они строят «дорогу жизни». Тропа была отлично замаскирована, и за зиму ею пользовались всего несколько раз. Поэтому можно было ее считать вполне надежной.

Сумерки сменились ночной чернотой, Мирзо пришлось надеть прибор ночного видения, такие же приборы оказались и у каждого араба. Непримиримые абреки не имели таких цацек, поэтому им пришлось идти вплотную со старшим.

Караван двигался по тропе быстрее, чем днем, сейчас боевикам не следовало отвлекаться на безопасность. Спустившись в ложбину между двух холмов, Мирзо неожиданно ощутил неясное томление в груди, сердце учащенно забилось. Его гориллоподобное тело было готово броситься навстречу опасности. Но он ничего не видел.

«Нервы уже ни к черту», — подумал Мирзо. И произнес вслух:

— Вперед, мы должны добраться до рассвета, — и сделал шаг вперед. Нога в ботинке на толстой резиновой подошве опустилась на подмерзшую землю. И в ту же секунду дремавший несколько недель сейсмодатчик среагировал на колебание почвы — включился блок управления противопехотного комплекса «охотник».

Следующий шаг Мирзо активировал детонатор мины. Взрыв ударил ему прямо в лицо, яркая вспышка швырнула в боевиков сотню стальных шариков. Основную массу смертоносной картечи поглотило огромное тело Мирзо, но остальным тоже досталось...

Поезд в Назрань, несмотря на множество перипетий, прибыл вовремя. Анатолий Сафин ступил на перрон и глубоко вдохнул свежий воздух.

Прежде чем ехать в расположение боевых частей, он должен был выполнить еще одно задание, которое ему поручил Тимур.

Пройдя через шумный вокзал, кишащий разномастной говорливой толпой, Анатолий вышел на привокзальную площадь. Здесь выстроились два десятка легковых машин разных моделей и разного цвета, возле которых толпились смуглолицые, длинноносые таксисты. Выбрав не особенно наглого, уже немолодого низкорослого кавказца в большой кепке «аэродром», он подошел поближе:

— Едем, отец, на Комиссарскую улицу?

— Дэньги платишь, едем хоть в Грозный, — учуяв потенциального клиента, весело проговорил таксист.

— В Грозный не надо, — ответил Сафин, демонстрируя сторублевую купюру.

— Тогда поехали...

Некогда оранжевая тридцать первая «Волга» теперь была блеклая, как старая цветная фотография с мятыми боками и гнилыми крыльями. Несмотря на столь неказистый вид, двигатель машины работал как часы. Шурша шинами по асфальту, «Волга» неслась по улицам Назрани, подобно торпедному катеру, легшему на боевой курс. Кавказские водители еще со времен благословенного застоя слыли лихими наездниками, не считающимися ни с дорожными знаками, ни с сигналами светофора.

Откинувшись на спинку сиденья, Анатолий с любопытством рассматривал мелькавшие картинки местного быта. Восточный город, несмотря на близость к зоне боевых действий, сохранил свой колорит. Женщины в цветастых платках и длинных черных юбках с огромными кошелками важно шествовали по улицам... Старцы в каракулевых папахах, опираясь на трости, сидели на скамейках возле домов... Молодежь, спешащая на учебу и работу... Все это было так похоже на обычный российский город и так неуловимо не похоже, как бывают не похожи близкие родственники.

Близость войны тоже чувствовалась — среди прохожих часто мелькали зеленые и камуфлированные бушлаты солдат и офицеров. Чинно двигались небольшими группами военные патрули. По дорогам неслись ядовито-зеленые грузовики и БТРы. Даже постовые милиционеры были экипированы, как будто в любую секунду им предстояло вступить в бой.

Такси проскочило центр города, затем заюлило по узким улочкам окраины. Заехав на неприметную пустынную улицу, машина остановилась.

— Твоя Комэссарская, — сказал таксист единственную фразу за все время поездки.

— Отлично, — Сафин протянул ему заранее приготовленную купюру, подхватил свою сумку со сменным бельем и журналистскими аксессуарами и выбрался из салона.

Уверенным шагом он пересек улицу и зашел в ближайший двор. Так же уверенно прошел вдоль длинного трехэтажного дома, свернул за угол и вышел на соседнюю улицу. Пройдя по ней еще два квартала, Анатолий свернул обратно на Комиссарскую.

Необходимая квартира находилась в обычном пятиэтажном доме, всесоюзно окрещенном «хрущоба». Выполнив все меры предосторожности (заученные еще с прошлой войны), журналист вошел в грязный, обшарпанный подъезд и не спеша поднялся на третий этаж. На лестничной клетке было темно — либо жильцы экономили электроэнергию, либо скупились заменить перегоревшую лампочку. Впрочем, свет был и не нужен, Анатолий отлично помнил дверь, в которую нужно было позвонить.

Он на ощупь нашел кругляк звонка и трижды на него надавил, через секунду еще раз. Это был условный сигнал, поэтому дверь открыли сразу. Бронированная дверь снаружи были замаскирована под обычную деревянную, она тяжело отворилась, и на Анатолия уставилась морщинистая, горбоносая физиономия старухи.

— Меня прислал дядя Джо, — вместо приветствия произнес Сафин, старуха ничего не ответила, лишь сняла с двери цепочку и распахнула ее чуть-чуть шире. Анатолий в этой квартире был не один раз и хорошо в ней ориентировался. Он быстро пересек коридор, зашел в спальню, заставленную убогой мебелью. Подойдя к громоздкому шифоньеру, ухватил его за бронзовую ручку. Несмотря на внешнюю громоздкость и массивность, шкаф легко отошел в сторону, открыв проход в соседнюю квартиру.