Иван Стрельцов - Спецназ не сдаётся

Рука нащупала грубое шерстяное одеяло, можно было распустить на лоскуты и удавиться, чтобы не выполнять «работу» для чеченцев.

«Рожденный самураем всегда должен помнить, что он умрет», — любил часто повторять помешанный на дзенбуддизме и всяких кодексах самураев Сэнсэй.

— Ерунда все это, — как правило, отвечал ему прирожденный циник Бадун. — Умрут все — и самураи, и ниндзя, и супермены. Только не все сразу. Весь вопрос в судьбе, и что за дурацкие понятия — мы выбираем судьбу. Хрен вам! Это она нас выбирает! И что бы ни делали: воевали или путешествовали — это будет наша судьба. Что на роду написано, то и будет, и от этого никуда не уйдешь. И неважно, кто ты — самурай или говночерпий...

И Бадун и Сэнсэй, оба оказались правы, погибли в один день, а вместе с ними Гном и Прапор. Они погибли на какой-то заброшенной стройке в перестрелке с бандитами, а он жив. Хотя в ту кашу влезли впятером. Вот теперь и настал его черед.

Мысли Виктора переключились на своих тюремщиков. Огромный, кровожадный Гонза-Джавдет и утонченный, интеллигентный эрудит Тимур. Впрочем, сила и сноровка чувствовались и в нем. Пожалуй, он был намного опаснее гороподобного толстяка, обвешанного оружием, как тигр против дикого кабана. Это чувствовали и оба чеченца, поэтому Тимур и смотрел на Гонзу свысока. Джавдет, понимая это, делал вид, что ничего не замечает.

Но в обработке пленного они действовали слаженно, как единый организм — подавляющая мощь одного кровожадного монстра, готового разорвать тебя на куски, и другой, протягивающий руку помощи. Кнут и пряник, смерть или жизнь (хотя такая жизнь тоже смерть, только ненадолго отсроченная). Выбор в этой лотерее невелик, но все же существует. Виктор выбрал пряник, и на его месте так поступило бы большинство.

«Как там любил рассуждать Сэнсэй о военных древнеяпонских трактатах? Проиграть сражение, чтобы выиграть войну, — Виктор опять и опять прокручивал свои невеселые мысли, но пока ничего придумать не мог. — Меня не убили, кормят, значит, я им нужен. И не здесь, а в Москве, и пока я не выполню предназначенную миссию, до тех пор буду жить. А там посмотрим, как у них получится, что задумали. Главное сейчас — не проявить себя, не показать, что я думаю. Пусть считают периферийным лохом, так легче».

Решение было принято, теперь следовало отдохнуть, чтобы набраться сил на будущее. Виктор отвернулся к стене, чтобы свет не бил в глаза, и попытался уснуть. Но все было тщетно — эту ночь Стрелок провел без сна.

Курить по утрам не только вредно, но и противно. Однако вредные привычки намного живучей полезных советов. Проснувшись, Тимур первым делом нащупал сигареты на столе возле кровати. Вытащил из пачки одну из них, но, прежде чем закурить, включил вытяжку.

Первая стадия операции прошла удачно. Им удалось захватить «языка». Впрочем, понятие «язык» не подходило к пленному, рассказать он ничего не мог, да от него ничего и не требовалось. Главное, чтобы пойманный солдат федеральных войск был физически здоров и не был потенциальным идиотом (патриотом-фанатиком), поэтому для задуманного не подходили офицеры, прапорщики и контрактники.

Взятый в плен два дня назад морской пехотинец подходил для задуманного как нельзя лучше. Молодой парень — «срочник», не особо умный, брошенный своими же друзьями на «мясо», к тому же почти москвич (из Подмосконья), значит, жертва урбанизации. Ради жизни и денег, которые ему пообещали, выполнит все, что прикажут.

Глубоко затянувшись, Тимур выпустил струю дыма на решетку вытяжки. На какое-то мгновение он вдруг вспомнил боевиков, погибших при захвате морского пехотинца. Снайпер Сухум, его помощник Гунар и еще два десятка убитых и раненых бойцов. И не просто бойцов, почти все они были его, Тамерлана, соотечественниками, братьями по крови, как говорится. Но такие ощутимые потери его почему-то не волновали, главное — достигнуть результата, ныполнить первую функцию, чтобы в будущем поэтапно завершить сложную многоходовую операцию.

«Наверное, это настоящий профессионализм, когда отбрасываешь всякую шелуху, типа родовых корней, ради главного, ради по-настоящему великой цели».

Затушив окурок о дно пепельницы, Тимур поднялся с кровати и до хруста потянулся, широко зевнул, подумав: «Неплохо было бы выпить кофе». Но здесь это было несбыточной мечтой.

Умывшись и почистив зубы, Тамерлан оделся и вышел из своего бокса. Сейчас наступило время завтрака, нужно было успеть поесть, чтобы потом заняться непосредственными делами, время не ждало.

Пройдя по коридору, он неожиданно наткнулся на Гонзу. Толстяк с заклеенной переносицей поджидал его в одном из поворотов галереи.

— Салам аллейкум, дорогой Тамерлан, — Джавдет бросился навстречу Тимуру, обхватил его за плечи и, прижав к себе, поцеловал того в небритую щеку. — Завтракать идешь, да? — задал он вопрос. И тут же сам на него ответил: — Я тоже, идем вместе!

— Идем, — согласился Тимур, а про себя подумал: «Жаль, что эту зануду морпехи не грохнули».

После утреннего намаза и завтрака начать работу с пленным Тимур не успел — его вызвали к президенту.

Президентский бокс не шел ни в какое сравнение с той бетонной коробкой, в которой поселили Тимура. Огромное помещение было полностью завешано яркими ворсистыми коврами, мебель из натуральных пород дерева, заставленная дорогой посудой, музыкальной аппаратурой. В углу стоял мощный персональный компьютер «Пентиум-3».

«Не слишком ли роскошно для партизана?» — отметил про себя московский резидент.

Из соседней комнаты, отгороженной цветной ширмой, вышел президент. Он был в полувоенном френче, галифе заправлены в хромовые сапоги, на голове красовалась неизменная каракулевая шапка, подчеркивающая отопыренные уши.

Обменявшись рукопожатиями и объятиями, президент указал на стоящий в стороне широкий топчан, покрытый ярко-красным ковром.

Когда они сели, Ушастый немного помолчал и произнес:

— На нас обрушилось еще одно горе...

«Опять, наверно, кто-то из полевых командиров попал в засаду», — подумал Тимур, прекрасно понимая, что если бы федеральные войска обнаружили бункер, то обстановка внутри подземной крепости была бы несколько другой.

— Что случилось? — наконец спросил он, разумно решив, что пока он не задаст вопрос, склонный к театральным эффектам Ушастый не скажет ни слова.

— Сегодня ночью на мине подорвался Мирзо, — проговорил траурным голосом президент. — Он вел караван с оружием и людьми. Самый опытный из проводников-разведчиков. Мирзо никому не доверял, двигался по одному ему известному маршруту. И вот на тропе оказалась противопехотная мина. Направленным взрывом убило Мирзо, трех «индейцев», которых он за собой тащил, и командира арабов-добровольцев. Ранило нескольких человек и лошадей. Скорее всего, тропу обнаружила разведка русских и на всякий случай заминировала. Вот Мирзо и попался...