Иван Стрельцов - Диверсионная команда

Несмотря на ранние часы, в фойе Генштаба стоял монотонный гул, как в растревоженном улье, сказывалась активизация армейских частей в подавлении мятежа. Как довелось незадолго до визита в Генштаб узнать Прокопенко, там сейчас находился министр обороны и с «деревянной» простотой десантника раздавал «тумаки» налево и направо. Артур Васильевич показал свое удостоверение дежурному офицеру, тот заглянул в журнал записей, нажал какую-то кнопку, потом вернул Прокопенко удостоверение со словами:

— Товарищ генерал-лейтенант, подождите одну минутку. Сейчас за вами придут.

Прокопенко кивнул и отошел в сторону. Прошла не одна минута, и разведчик подумал уже, не откладывается ли их встреча из-за приезда министра обороны, но тут в фойе блеснул бритый череп Талащицкого, генерал широким петровским шагом пересек фойе.

Они двинулись через просторный зал фойе к лифту. В компании двух майоров поднялись на пятый этаж, где размещался оперативный отдел. Шли молча. Талащицкий широко шагал, Прокопенко едва поспевал за ним. Он как никто другой понимал скорбь военных, не каждый день приходится расстреливать свой народ. В толпе мятежников могли оказаться те, с кем еще недавно «тащили» вместе военную службу. Уже было однажды такое в девяносто первом, нотам обошлось без большой крови. А теперь...

Прокопенко через свои «источники» знал, что генерал-майор Талащицкий прошлую ночь провел в сгоревшем Белом доме, оттуда по правительственной ветке метро тайно вывозились трупы. Чтобы утром важное должностное лицо заявило журналистам о «пятидесяти убитых». Представляя себе, что там мог увидеть и пережить главный диверсант страны, разведчик не произнес ни слова. Из приоткрытой двери какого-то кабинета донеслось:

— Менты во всем виноваты. Тут «каша такая заваривается», а они начинают выяснять отношения, кто за президента, кто за парламент. Видел, сколько их повытягивали из Белого дома. За порядком надо было следить, а не в политику играть.

— Не в одних ментах дело, — пробасил другой голос, — наш-то тоже мудак: «Собрались мы с командующими округами, обсудили, — раздался звук, похожий на хлопок, Прокопенко догадался, что один из офицеров щелкнул себя по горлу, — и решили — армия вмешиваться не будет». Вот тебе и не вмешалась. А если бы сразу...

Генерал-майор отпер двустворчатую дверь, пропуская вперед Прокопенко. Кабинет был просторный, с высоким потолком, стены завешены картами стран Среднего Востока. В центре кабинета стоял большой письменный стол из черного дерева. На лакированной крышке стоял большой бронзовый набор. За столом сидел генерал Журавлев. Глаза красные, как у кролика, под глазами черные круги, под левой рукой генерала полная доверху окурков пепельница. События последних дней взбудоражили не только Министерство обороны и Генштаб, но и докатилась до Главного развед-управления.

— Доброе утро, — поздоровался Журавлев, — присаживайтесь, Артур Васильевич.

Генерал Прокопенко сел в глубокое кожаное кресло перед письменным столом, Талащицкий сел рядом.

— Мы вас пригласили для координации плана предстоящей операции, — потирая пальцами левой руки переносицу, проговорил генерал Журавлев. — Прошу вас, Владимир Иванович.

Генерал Талащицкий деловито начал:

— Повторную операцию по ликвидации Нурадина мы назвали «Контрольный выстрел UZ-707». Из спецназа ГРУ отобрано восемь высококлассных специалистов. Они будут парами отправлены на самолетах как туристы в Сингапур, Стамбул, Дубай, Карачи. В этих городах их будут ждать наши резиденты, там передадут им новые документы до Исламабада. В Исламабаде ваш пакистанский резидент должен обеспечить их скорейшую переправку в Афганистан, где координатор выведет их на цель. И после ликвидации поможет им покинуть Кабул.

— Как они будут возвращаться? — поинтересовался Прокопенко.

— На границе подготовлена специальная группа эвакуаторов во главе со старшим лейтенантом Петровым. Он опытный пограничник, хорошо знает этот район. Здесь проколов быть не должно.

— А что с предыдущей группой? — неожиданно спросил Прокопенко, у разведчика сложилось впечатление, что об этой первой группе, которая, в принципе, должна была действовать в приграничном районе по законам армейского спецназа, уже забыли. Как будто ее и не существовало. Теперь был совсем другой уровень. Две крупнейшие организации спецслужб России, объединив усилия, направляли их на достижение общей цели.

— Несколько дней назад через границу перешли трое раненых из группы Чечетова. Они рассказали, что после уничтожения штаба Нурадина группа пошла за ним в Кабул, но ее стал преследовать отряд моджахедов. Чечетов решил разделить группу, с небольшой горсткой специалистов он отправился на выполнение задания. Остальные остались их прикрывать. Заслон не только выдержал бой с душманами, но и уничтожил преследователей, похоронил убитых, раненых отправили через границу, а сами двинулись следом за Чечетовым.

— Как раненые? — спросил Прокопенко.

— Потеряли много крови. Врачи удивляются, как они вообще смогли перебраться через границу. Но ничего, организмы крепкие, молодые —поправятся. Опасения внушает здоровье только одного контуженого, но будем надеяться, что все обойдется.

— Группа из заслона договорилась с Чечетовым о месте встречи?

— Да. Они должны встретиться в районе военной комендатуры.

— Но, может, мы туда направим нашего «крота», он скоординирует их действия?

— Нет, — за Талащицкого ответил начальник оперативного отдела генерал-лейтенант Журавлев, — нам ничего не известно о группе Чечетова, никаких движений в Кабуле. Хотя Нурадин покинул президентский дворец в Кабуле и перебрался в резиденцию Д’Олэнторна. Не исключено, что группа Чечетова уничтожена. Но даже если это не так, у нас нет времени на выяснения. Через сорок восемь часов группа «стрелков» должна будет в Кабуле приступить к операции «Контрольный выстрел».

Прокопенко понял, что эту первую группу, выражаясь языком парашютистов, бросили «на мясо», как человек, он считал это аморальным, но как разведчик, он знал: ради большого приходится жертвовать малым. Поэтому он сказал:

— Давайте обсудим детали.

Наконец закончилась длинная и бессонная ночь, Джеймс Фишер едва дождался рассвета. Схватив трубку радиотелефона (обычная телефонная связь в Кабуле давно бездействовала) и набрав номер Турхамадина, услышал голос еще не совсем проснувшегося купца. Меньше десяти минут потребовалось американцу, чтобы договориться о встрече. Рано был не особо рад столь раннему звонку, но согласился встретиться с Фишером во второй половине дня, когда закончит объезд своих лавок.

Первую половину дня резидент ЦРУ провел в апартаментах, выделенных ему во дворце полковника Хектима. Расхаживая по просторной комнате, Фишер обдумывал операцию «Шерхан». Долгие годы, проведенные в странах Среднего Востока, не прошли даром, резидент Джеймс создал обширную агентурную разведывательную сеть. Но с уходом Советской Армии из Афганистана началось обветшание сети. Раньше и дехкане, и лавочники, и даже интеллигенты со священниками помогали янки, считая, что на самом деле это он помогает им бороться с оккупацией шурави. Но с уходом оккупантов отношение к американцу также изменилось. Теперь те, кто раньше ему помогал, смотрели на резидента как на непрошеного гостя, который лезет во внутренние дела независимого государства. План операции «Шерхан» как нельзя наглядно показывал оголтелое вмешательство. Рассчитывать на помощь своих агентов Фишер уже не мог, они уже выработали свой потенциал и теперь были бесполезным балластом. Новая ситуация требовала новых людей. Старые концепции подпольной борьбы тоже устарели, и теперь для создания новой разведывательной организации не годились слюнтяи интеллигенты, кричащие о тысячелетней культуре независимого народа, так же, как религиозные фанатики, мечтавшие мучительной смерти во имя Аллаха. Сейчас требовались абсолютно новые люди, которые должны будут думать не о смерти, а о жизни, комфортной жизни. И видеть Афганистан богатой, цветущей мирной страной (естественно, под неусыпным оком Дяди Сэма). Будет так или нет, неважно, но новые рекруты должны думать именно так.