Валерий Ковалев - Иловайский капкан

Рядом с ним, под каштанами во дворе, усыпанном белыми листами, стояла пара внедорожников без номеров и мотоцикл «Днепр» с пулеметом на люльке.

— Давай туды, — бросил Деркач шоферу, и джип подкатил к дому, припарковался, и приехавшие вышли из машины.

Когда Деркач с сопровождающими вошли внутрь, им в нос ударил парной запах крови. В просторном помещении, заставленном высокими стеллажами, на одном, спиной наружу, висел полуголый человек, а двое, потные и в расстегнутом камуфляже, методично охаживали его шомполами с двух сторон по изорванному в клочья телу. Напротив, за уставленным бутылками с закусками столом, забросив на него ноги и развалившись в кресле, сидел пьяный Семенченко и еще двое в камуфляже. Все трое с интересом наблюдали за истязанием, гогоча и прихлебывая пиво.

При появлении новых персонажей командир «Айдара», смяв высосанную банку, швырнул ее в угол и мутно уставился на них:

— Вы хто такие?

Солдаты прекратили экзекуцию, тоже настороженно рассматривая прибывших.

— Я представнык СНБО вид Парубия, — шагнув вперед, представился Деркач, — а цэ, — кивнул на стоявших позади, — охвицэры СБУ. Мы до вас з пэрэвиркою.

— Шо ты сказав? Пэрэвирять? Мэнэ? Ах ты ж гад! — заорал Семенченко, пытаясь встать и вынуть из кобуры пистолет, но более трезвые собутыльники ухватили его за руки.

— Пустить, тварюки! Убъю! — стал вырываться командир, однако те утащили его в смежную комнату, откуда сначала послышалась возня, а вскоре и храп.

Помощники бравого командира, исполнив свой долг, вернулись к визитерам.

— Цього убрать, — бросил один из них палачам, кивнув на потерявшую сознание жертву, а когда ее отцепили и выволкли наружу, сделал пригласительный жест Деркачу с его спутниками: — Сидайтэ.

Как оказалось, это был начальник штаба подполковник Власенко, а третий из компании — ротный, с позывным Жак, захвативший в плен ополченца, которого допрашивали.

— Ну, шо? Выпъемо для знайомства? — громко икнул начальник и мотнул головой ротному: — Налывай по повний!

— Прошэ, пановэ, — по-волчьи осклабился Жак, потянувшись к бутылке.

Для начала выпили по граненому стакану за Украину и «гэроив», закусив салом и молодой картошкой с цыбулей, потом за смерть москалям с жидами, после начштаба предложил развлечься.

— У смысли? — поинтересовался Деркач, чувствуя, как приятная истома охватывает тело.

— Будэмо розстрилювать сэпаратыстив, — поковырял Власенко спичкой в зубах. — Пропоную поучаствувать.

— Гаразд, — тут же согласился проверяющий.

— И мы нэ проты, — хрупнул огурцом старший из эсбэушников, полковник.

Выпили еще по стакану, Власенко по рации отдал кому-то приказ, а чуть позже с багровеющими от выпивки и обильной закуски мордами компания вышла наружу. Где-то на другом конце села истошно вопил женский голос, в воздухе плыл куриный пух, по раздолбанной дороге улицы куда-то пылила БМП с сидящими на ней расхристанными бойцами и привязанными сзади коврами с холодильником.

— То трохвэи, — перехватив удивленный взгляд младшего эсбэушника, подмигнул ему Жак. — Видправляемо помалэньку родычам на Днипропэтровщину.

Миновав пепелище за домом с остатками строений и запахом гари и еще несколько относительно целых сельских хат, вся компания подошла к низкому кирпичному строению, над обитой железом дверью которого висела табличка «Сельпо». У двери с геройским видом прохаживался часовой, рядом, привалившись к стене, чавкал жвачку здоровенный малый, экипированный под Рэмбо, а чуть дальше, усевшись на пожухлой траве, лениво переговаривались, отгоняя назойливых мух, несколько дебильного вида нацгвардейцев.

— Ну, шо, мы готови, — хлопнув пузырем жвачки на губах, не спеша подошел к прибывшим здоровяк.

— Цэ наш кэривнык эсбэ Чэрэп зи своими хлопцямы, — представил его подполковник, и стороны поручкались.

— Усих будэмо кинчать, чи як? — кивнул на дверь кэривнык. — Всэ шо змоглы, мы з ных выбылы.

— Тоди усих, — переглянулись Власенко с Жаком. — Починайтэ.

Выхаркнув жвачку, Череп отдал команду часовому, и тот загремел ключами, а сидевшие на траве, встав, направились к двери и вскоре вывели из сельпо четверых мужчин и двух женщин. Все были зверски избиты, в запекшейся крови и разорванной одежде.

— Упэрьод колорады! — окружив пленников, погнали их прикладами на пустырь за зданием нацгвардейцы.

— Не толкай, укроп, — прохрипел один из мужчин, с перевязанной головой и багровой впадиной вместо глаза.

— Иды, гад, — ощерился один из солдат. — Зараз мы вам покажэмо свободу.

Начальство молча следовало позади, хрустя бурьяном.

— Стий! — проорал старший из конвоя, когда пленных подвели к развалинам трансформаторной будки. От нее шарахнулись несколько тощих собак, и потянуло трупным запахом. Рядом с остатками бетонных стен чернела землей наполовину засыпанная впадина, с краю которой торчала штыковая лопата и валялись три грабарки*.

При их виде одна из женщин — молодая, с распущенными волосами, дико закричала и, рухнув на колени, взмолилась о пощаде, но бандеровцы, сопя, подтащили ее к будке, где уже стояли другие.

По знаку Черепа солдаты привычно стянули пленным руки и залепили рты скотчем, отошли чуть назад и выстроились в короткую шеренгу напротив, клацнув затворами. Начальник СБ встал от них чуть впереди и сбоку, покосился на киевских гостей и взмахнул рукою: «Вогонь!» Автоматы задробили короткими очередями. Пятеро, марая бетон кровью, сползли по нему вниз и затихли, а молодая женщина забилась в конвульсиях, выгибаясь.

— Ты дывысь яка живуча, — подошел к ней Череп и дважды выстрелил в голову из пистолета.

С интересом наблюдавший казнь Деркач одобрительно крякнул и, услышав за спиной непонятные звуки, обернулся. Младший эсбэушник, капитан, согнувшись пополам, блевал под куст полыни.

На ночь представителей центра разместили в одной из хат, недалеко от штаба. Хозяевам, дряхлому старику с бабкой и малолетней внучкой, приказали убираться.

Утром в штабе, без свидетелей, состоялся разговор с помятым Семенченко. Протрезвевший комбат понял, кто и от кого к нему приехал и во что это может вылиться. Он угрюмо слушал Деркача, с опаской косясь на эсбэушников, потому как достоверно знал, что много болтавший Сашко Билый был ликвидирован не без их участия.

— Так ты усэ зрозумив? — заканчивая «профилактику», наклонился к нему сидящий напротив Деркач. — Щоб таку хэрню у фэйсбук бильш нэ пысав. Бо будэ погано.

— Зрозумив, — втянул голову в плечи комбат. — Цього бильшэ нэ будэ.

— А хлопци у тэбэ хоть куцы, — разрядил обстановку все это время молча сидевший эсбэушный полковник. — Гарно катують и розстрилюють. Истынни гэрои.