Валерий Ковалев - Иловайский капкан

— Боронь боже, — замотал головой Деркач. — Я був водием.

— А это мы сейчас поглядим, — хмыкнул тот. — Сними куртку.

Пленный дрожащими пальцами расстегнулся и сделал, что сказали. На правом плече виднелся синяк. От приклада автомата.

Трах! — впечатался в скулу Деркача кулак, свалив его на бок.

— Это тебе, чтобы не брехал, — харкнул на землю ополченец.

Спустя час «сэлянын» шаркал берцами в толпе сдавшихся украинских вояк, подгоняемых конвоем, по разбитому вдрызг городу, от которого мало чего осталось. На небольшой, усеянной воронками площади ближе к центру пленных остановили, а затем, пересчитав и записав фамилии, свели в подвал полуразрушенного здания. Там уже вповалку лежали или сидели, опустив голову на руки, еще несколько десятков таких же пленных, грязных и обросших щетиной.

Ночь прошла беспокойно: одни орали во сне, другие молились, третьи хлюпали носом, а наутро всех вывели наверх, построив перед зданием. Со стороны окраин еще доносилась стрельба, но здесь было тихо. На площади стояли закопченный танк, пара бэтээров и дымила полевая кухня, у которой весело переговаривались ополченцы. В небе летали голуби.

— Значит так! — обведя строй глазами, сказал, подойдя к унылым шеренгам, один из ополченцев, по виду командир. — Всей украинской группировке кирдык! А вам, считайте, повезло. Жить будете. Сейчас всех накормят, и пойдете разбирать завалы. Понятно?

Пленные недоверчиво косились на него и тупо молчали.

— Я спрашиваю, понятно?! — напряг горло командир, а боец из охраны щелкнул затвором автомата.

— Понятно… ясно… зрозумило… — прошелестело по рядам, и в них кто-то громко зарыдал. Там ожидали иного.

Два дня Деркач вместе с другими ударно трудился, ожидая обмена пленными, который, по слухам, должен был вскоре начаться, а на третий попался как кур в ощип. Его опознали.

Когда вечером колонну гнали на ночевку в подвал, ей навстречу попалась очередь женщин с ведрами и бидонами у автоцистерны с водою. Они хмуро скользнули взглядами по оккупантам, шаркающим по асфальту, а потом одна, пожилая, уронив ведро, закричала «Попался, сволота!» — и набросилась на Деркача с кулаками.

— Женщина, прекратите! — стали оттаскивать ее конвойные. — В чем дело?

— Это каратель! — вырываясь, плюнула она в лицо пленного. — По весне наезжал со своей бандой к нам в поселок под Славянском. Арестовал парторга с зоотехником. Потом их нашли в балке повешенными.

— Цэ якась помылка, то був нэ я, — побледнев, забегал бандеровец глазами.

— Ты, ты, гад! — ткнула в него пальцем женщина. — Здесь, в городе, есть еще несколько семей из нашего поселка, который спалили ваши!

— Так, с тобой все ясно, — покосился начальник конвоя на Деркача. — Малой!

— Я! — шагнул к нему рослый ополченец.

— Отведешь этого героя вместе с женщиной в штаб, пусть там разберутся.

— Давай, укроп, топай, — вытолкнул тот пленного из строя.

Спустя полчаса его допрашивали в штабе ополчения. Поначалу Деркач запирался и все отрицал, но, получив пару раз в морду, стал давать показания. Назвал свою настоящую фамилию, должность и миссию, с которой прибыл в зону ΑΤΟ. Допрашивавшие переглянулись.

— Да ты, пан, я смотрю, важная птица, — сказал один, бородатый и в выцветшей казачьей фуражке.

— Отправим тебя в контрразведку, в Донецк, — добавил второй, из-под камуфляжа которого синела тельняшка.

В полдень вместе с ранеными ополченцами Деркач под охраной трясся в кузове трофейного «Урала», следовавшего в столицу шахтерского края. В полях чернела сожженная и брошенная украинской армией техника, навстречу по дороге гнали очередную колонну пленных.

Отгремел Иловайский котел, и каждому было воздано по заслугам.

Народное ополчение Донбасса превратилось в грозную военную силу, с самородками-командирами, умелыми бойцами и захваченными в боях оружием с техникой; около тысячи украинских оккупантов нашли там свою позорную смерть или бесславно сдались в плен; остальные были выпущены по гуманитарному коридору в «нэзалэжну». Подобно стаду баранов.

Киевская же хунта в лице Порошенко, Яценюка и еже с ними, пытаясь в очередной раз выдать поражение за победу, достойно наградила оставшихся в живых «гэроив».

— Да, чудны дела твои, Господи, — закончив читать вслух киевскую газету, смял и выбросил ее в окно Шубин.

— Складно брешут укропы, — сказал сидевший рядом за рулем Свергун, а кто-то из бойцов сзади крепко матюгнулся.

После Саур-Могилы Луганское подкрепление приняло участие в боях за Иловайск и теперь возвращалось обратно в несколько меньшем составе. Во время ликвидации котла погибло немало ополченцев и среди них Веселов, сгоревший вместе с экипажем в танке. На трофейную машину он пересел после того, как был подбит бэтээр группы Шубина, возглавив успешную атаку на отступавших карателей.

То, что осталось от танкистов, похоронили на кладбище Иловайска вместе с другими павшими бойцами, дав в воздух прощальный залп. Бойцы вернулись в город, и только Ионаш с Шубиным остались у могилы.

— Эх, Генка Генка, — сдерживая слезы, дрожал губами Серега.

— Ничего, ничего, — похлопывал племянника по плечу майор. — Он был солдат и погиб, как настоящий мужчина.

После боев они со Свергуном попытались установить, куда отправили на лечение Шалимова, но не успели. Подкрепление отозвали назад. Операция завершилась.

Теперь колеса американского «хаммера», на который пересел Шубин с остатками своих бойцов, ровно гудели в следующей в сторону Луганской области колонне бронетехники и грузовиков, с каждым часом приближая всех к дому.

— А вот мне интересно, Александр Иванович, сколько продлится это самое перемирие? — поинтересовался с заднего сиденья Чечен, хмуро оглядывавший окрестности.

Накануне их выезда, 5 сентября, в Минске по инициативе президента России между главами самопровозглашенных республик и Киевом было подписано соглашение о прекращении огня по всему фронту, создании гуманитарного коридора для выхода из котла остатков карательной группировки, а также о мирном урегулировании возникшего конфликта.

Соглашение вызвало неоднозначное мнение в штабе ополчения и среди полевых командиров, у которых на этот счет было собственное мнение. С разгромом изваринской группировки у армий Донецкой и Луганской республик открывалась возможность освобождения Мариуполя с последующим выходом к морю, а после Иловайского котла — уничтожение остатков украинских оккупационных войск на Левобережье.

— Я думаю, — не сразу ответил Шубин, — перемирие продлится недолго. Вспомни историю со сбитым «боингом».

— Да, — отозвался сзади Примак. — Тогда тоже заключили что-то вроде него, а эти суки ответили бомбежками и налетами.