Виктория Падалица - Палач Иллюзии 6, 7

– Ахмед, беги. Я сразу за тобой. – понимая, что так скоро не преодолею расстояние до плато по торчащим камням крутого склона босиком, и меня снесёт на глазах у сына, я попыталась без слёз убедить его послушаться меня.

– Мам, я тебя не брошу. Пойдем, не бойся.

Ахмед не отпускал мою руку, крепко держа за израненные пальцы, и волоком тащил меня наверх.

– Держите крепче! – откуда-то поблизости донёсся громкий и четкий приказ.

Спустя долю секунды я увидела Фархада, на скорости скользящего по склону, словно на гребне волны.

Я не успела и ахнуть, а уж тем более выразить вслух, что он сумасшедший, как Фархад затормозил перед нами.

При себе у него была лишь веревка, обвязанная вокруг пояса, и невероятная уверенность в собственных силах.

– Давай! – схватив нас в охапку одной рукой, прокричал Фархад кому-то сверху и с рыком оттолкнулся от скалы за считанные секунды до того момента, как нас бы накрыло снежной массой.

– Альхамдулиллах… – произнёс он на выдохе, и, поглядев на лавину, молнией устремился к вершине холма.

Мне только и оставалось, что страховать Ахмеда, цепкой обезьянкой висящего на спине Фархада, самой держаться за мощный торс и с ужасом глядеть на лавину, неистово бушевавшую под нами.

Глядеть и молиться двум богам сразу, чтобы веревка, с помощью которой Фархад так смело и уверенно побеждал крутой склон, словно совершал пробежку по горизонтальной поверхности, выдержала нас.

***

Мы стояли недалеко от обрыва и смотрели вниз. На то, как стихия вновь портит наше село. На сей раз не без удручающих последствий для жилищ, но хотя бы обошлось без человеческих жертв.

– Как это могло случиться? – шептались женщины неподалеку от меня. – Вулкан спящий. Как он мог затронуть ледник?

– Ты что не знаешь? Ледник сошёл не поэтому. Взрывали нас. Кто-то не хочет, чтобы мы жили тут…

Не нарочно подслушав чужую беседу, я оставила детей на Костю и Фатиму, и собиралась подойти к Фархаду, чтобы спросить, что случилось на самом деле.

И только сейчас среди спасшихся я заметила Мурата, о котором, как и об Авроре, уже успела подумать самое худшее.

Мурат сидел на земле неподалеку от группы мужчин, на своём диалекте обсуждающих происшествие, и мучительно пытался избавиться от осколков пуль в плече.

Чтобы не влезать в спор взбудораженных кавказских мужчин с раздражающим цоканьем языками как способом выражения высшей степени досады и осуждения в одном флаконе, я подсела к Мурату.

Хотела предложить свою помощь, но Мурат наотрез отказался, даже не дослушав, что у меня имеется практика в доставании осколков.

Мне не терпелось спросить Мурата, что стало с Авророй, но я не смогла.

Понимала, что и Мурату очень тяжело принимать, что его жена погибла в день свадьбы. Но также понимала, что я должна была его как-то утешить. Если бы Мурат первый не заговорил об этом, я бы так и продолжала считать Аврору погибшей.

– Как я мог допустить, чтобы её похитили… Какой из меня мужчина после этого…

– Её похитили??? – новость эта, отнюдь не радостная, прошибла меня насквозь.

Поглядев на Фархада в тот же миг, как догадалась, что это дело рук Казбека, стало очень тяжело дышать, и я сползла на землю.

Фархад оставил переговоры с местными и поспешил ко мне.

– Плохо тебе, Кать? – спросил он, подняв меня с земли и вглядываясь в лицо. – Сердце болит? Или что?

– Аврору… – в горле пересохло от нахлынувших переживаний, но я заставила охрипшие голосовые связки воспроизвести то, что и вызвало шок. – Похитили? …

– Мы найдем её, Кать. Клянусь, найдем. – тихо, но уверенно сообщил Фархад, глядя мне в глаза. – Ему недолго жить осталось. Этот карликовый тигр своё сполна получит.

Сказав это, Фархад принялся разминать мои кончики пальцев, потому что этот незатейливый массаж обычно помогал мне почувствовать себя лучше при мигрени, головокружении или стрессе.

Я молчала, наблюдая за тем, с каким усердием Фархад помогает мне справиться с тревожностью; кивая, слушала его вселяющие успокоение речи о том, что мы обязательно разыщем Аврору, а сама не переставала сокрушаться и переживать из-за случившегося.

Казбек оказался тем ещё негодяем, раз похитил Аврору и попытался убить не только нас, но и остальных жителей села, не имеющих никакого отношения к нашей семье.

В день её свадьбы и дня рождения он сотворил такое, что Аврора до конца жизни возненавидит его. Мало того горя нам всем, что Казбек украл Аврору, так еще и стихийное бедствие организовал.

Казбек зря времени не терял все эти полтора года. Мы думали, что он отстал от Авроры, а он, гаденыш, план обдумывал, как бы нас всех стереть с лица земли одним махом.

Наш крепкий дом, в своё время построенный на совесть, как и дома односельчан, уцелели в большинстве своём все, не считая выбитых взрывом стекол и частично снесенных заборов.

Пострадали без возможности восстановления лишь постройки у дороги, единственная дорога до города и все транспортные средства, которые стояли не в гаражах. Автомобили, грузовики и трактора, которые уже удалось откопать, покорежило, погнуло, перевернуло на крыши.

Всё село не сидело в эту ночь без дела. Кто-то пригонял перепуганный скот, кто-то разгребал завалы, а кто-то вместе с прибывшими на вертолетах солдатами, скидывал в реку тающие снежные глыбы.

Работа кипела вовсю, и справлялись довольно быстро.

Но из-за отсутствия дороги, все в селе, за исключением Фархада, у которого имелся личный вертолет и не один, оказались временно отрезаны от внешнего мира.

Фархад со всеми командирами своей армии, кроме Азамата, который почему-то не прилетел, обосновались на кухне в ветхом домике Фатимы. А саму Фатиму с детьми он отправил спать в наш дом, где затопил камин и заделал окна и внутри, и снаружи, чтобы дети поспали эту ночь в тепле и без сквозняков.

Уже завтра, несмотря на трудности с перевозкой, сюда привезут новые окна, а сегодня нужно было перетерпеть неудобства.

Дети так сильно вымотались, что уснули сразу, только почуяли подушку. Фатима приняла успокоительное и тоже легла спать.

У меня же, как и у Фархада и его команды, сна ни в одном глазу.

Желая принять непосредственное участие в операции по спасению Авроры, я стояла у Фархада над душой и внимательно слушала, как он беседовал с командирами на дагестанском диалекте, смешанным с арабским.

Было ни черта непонятно, о чем они говорили битый час без передышки, но я не уходила, упорно дожидаясь момента, когда услышу родную речь.

Одно мельтешила перед Фархадом, туда-сюда бегая и напоминая этим, что я тоже здесь и мне очень интересно, о чем шли разговоры.

То чай перед ним поставлю, то конфеты, то бутерброды подрежу…