Михаил Серегин - Основной инстинкт

– Я помню, как ногу мне прострелили! – воскликнул Виктор. – Какой-то урод подставил тачку под мою машину. Мне пришлось остановиться, я успел выстрелить и скорее всего не попал, потому что еще до этого какая-то сволочь продырявила мне ногу. Я шлепнулся на асфальт и крепко приложился головой. Больше ничего не помню…

Верка облегченно вздохнула.

«Отлично! – подумала она. – Он не видел, что в машине сидела я, все его внимание было устремлено на Певцова. Ну так и не стоит говорить ему об этом, верно, Верочка? Обойдемся и без этого…»

Она вспомнила, в каком виде лежит на кровати рядом с Виктором, и быстро спрятала раненую руку за спину, чтобы избежать вопроса, на который пока еще не придумала правдоподобного ответа.

– Подожди, Витя! – сказала она, вставая и направляясь в ванную. – Я сейчас умоюсь и перевяжу тебя. Я так рада, что ты лучше себя чувствуешь!

В ванной она быстро сбросила порванное платье, надела халат с длинными рукавами, чтобы не видно было рану на руке, и вернулась к Виктору.

Тот сидел на кровати, вытянув раненую ногу, и осторожно ее поглаживал, морщась от боли.

– Ложись сейчас же! – воскликнула Вера. – Тебе нельзя вставать.

Виктор не обратил на ее слова никакого внимания.

– Там было полно охраны! – сказал он сам себе. – Меня подставили! Меня уже ждали там, когда я приехал. Сволочь Седой! Почему он это сделал?

Виктор оглянулся, увидел лежащую на стуле свою джинсовую куртку, потянулся к ней, но достать не смог.

– Дай мне ее! – крикнул он Вере. – Быстро!

Она подала ему куртку. Виктор начал рыться в карманах, отыскал сотовый телефон, включил его и набрал номер.

– Ты меня подставил, сука! – закричал он в трубку. – Там народу было, как говна в сортире! Ты их предупредил, падла!

«Седому звонит! – испуганно подумала Вера, не ожидавшая такого поворота. – Вместе они обязательно выяснят, что это я предупредила охрану Певцова!»

– Не надо мне мозги полоскать! – вновь закричал Виктор. – Кроме тебя, никто больше не знал об этом! Что ты мне хочешь объяснить? Я тебе яйца оторву, Седой! Я еле оттуда выбрался…

«Сейчас он спросит меня, как я там оказалась! – в ужасе подумала Вера. – Что я ему отвечу? Случайно?»

Виктор вдруг зажал телефон ладонью и посмотрел на Веру мутным от злости взглядом.

– Ты какого хрена там делала? – спросил он.

– Я… – задохнулась Вера, сердце ее остановилось.

– Ты! Ты, блядь! – кричал на нее Виктор. – Ты как там оказалась?

– Я за тобой следила! – выдохнула она. – Если б не я, тебя убили бы!

– Это верно! – усмехнулся он, сразу успокоившись, и вновь поднес телефон к уху.

– Подожди, Седой, не балабонь! Разберемся! – сказал Виктор уже без крика. – Встретиться надо, потрепаться… Вот тогда все и объяснишь, как ты это все понял. А сейчас помолчи. И подумай заранее, что будет, если меня твои объяснения не убедят… Нет, Седой, я тебе не угрожаю, я просто говорю, что оторву тебе яйца, если хоть одному твоему слову не поверю…

Он опять зажал трубку и спросил у Веры:

– Где мы сейчас?

– В Ховрине, – всхлипнула она. Весь ее карточный домик, который она выстроила, представляя свою жизнь вдвоем с Виктором, рушился прямо у нее на глазах.

– Нет, Седой, это слишком далеко! – сказал Виктор в телефон. – Мне добираться туда сложно… Сам увидишь почему! Он еще спрашивает, сука! По кочану! Встретимся на Ярославском вокзале, возле камер хранения, в проходе между двумя корпусами, там народу немного ходит, можно потолковать более-менее спокойно. Придешь один! Ты понял меня? Если замечу кого… Ты меня знаешь… Нет, не сейчас. Мне еще смокинг погладить надо перед такой важной встречей. Встретимся ровно в шесть. Все!

Он выключил телефон и упал на подушки. Лежа он следил глазами за Верой, которая подбирала с пола разбросанные вчера вещи Виктора.

– Так следила за мной, говоришь? – спросил он. – Ах ты…

Виктор оборвал фразу. Вновь потянулся к раненой ноге, сморщился от боли.

– С тобой потом поговорим, – пообещал он. – Сначала с Седым разберусь… Слушай меня внимательно. Поедешь сейчас в центр, привезешь мне сумку с Курского вокзала. В камере хранения лежит. Внутрь не заглядывай, ни хрена в ней интересного для тебя нет. Предупреждаю, сумка тяжелая, но тащи сама, никаких носильщиков! Нужна она мне позарез! Все поняла?

Вера кивнула.

– Купишь мне одежду, – продолжал Виктор. – Вот еще что – постарайся достать пару доз морфина. Ты матери покупала, сама сообразишь, где взять… Мне боль мешать будет с Седым разговаривать. Купи мне еще костыль и трость.

– Тебе нельзя ходить! – попыталась возразить Вера, но Виктор посмотрел на нее таким взглядом, что она сразу же замолчала и опустила глаза.

– Не твоего ума дело! – крикнул он. – Делай, что тебе сказали! Мне все это срочно нужно! Что стоишь?

– Деньги… – робко произнесла Вера.

– Ах, деньги! – осклабился Виктор. – Грязные деньги, которые мне за убийства платят? На! И пошла отсюда! Чтобы через два часа вернулась!

Он достал из кармана куртки пачку долларов и швырнул. Она подобрала с пола упавшие деньги и быстро вышла из комнаты.

«Почему он так со мной разговаривает! – всхлипывала она, осторожно надевая платье с длинными рукавами. – Я же хотела как лучше! Я же его спасти хотела!»

Вера окончательно запуталась в своих мыслях. Ей очень хотелось, чтобы кто-то большой, умный выслушал ее и спокойно, рассудительно объяснил ей, в чем она ошиблась и что ей теперь делать. Так разговаривала с ней мать, когда Верка возвращалась домой после своих первых клиентов…

Времени у нее было в обрез, поэтому она не пошла на электричку, на которой пилить до центра не меньше часа, а прошла пешком до Коровинского шоссе и остановила машину. С водителем она торговаться не стала, сразу согласившись на ту сумму, которую он запросил.

Глядя на мелькающие мимо автомобили, она думала сначала, как ей поступить – заехать на Курский за сумкой Виктора или сначала купить ему джинсы и костыли? Потом решила, что с костылями под мышкой мотаться по Москве неудобнее, чем с сумкой, хотя бы и тяжелой.

Веру терзала обида. Виктор разговаривал с ней сегодня незаслуженно грубо. Она не хотела сделать ему ничего плохого, наоборот, она хотела помочь ему, спасти его жизнь. О том, что она сама устроила ему ситуацию, из-за которой его жизнь оказалась в опасности, Вера не вспоминала. Для нее не подлежало сомнению, что убивать Певцова Виктор не должен был. Просто он сам не знал, что этого не следует делать. Мужчины часто совершают поступки, которых никогда бы не совершили, если бы ими руководили женщины.

«Так нельзя, Витя! – обращалась Вера к нему мысленно, и на глазах у нее появлялись слезы. – Со мной так нельзя разговаривать, потому что я тебя люблю!»