Михаил Серегин - Основной инстинкт

Расплатившись с водителем, Вера отправилась разыскивать камеры хранения на Курском вокзале. Она долго бродила между высокими рядами железных ящиков, в каждом из которых лежали чьи-то вещи. Это было что-то вроде опустевшего безлюдного города, жители которого покинули его, а вещи остались. Вера пыталась представить, что лежит в чемоданах и сумках, хранящихся в каждой ячейке, и у нее голова пошла кругом: казалось, обрывки чужих жизней без спроса настойчиво лезли к ней в голову.

Разыскав нужную ячейку и набрав код, Вера открыла дверцу и увидела большую спортивную сумку. Ячейка располагалась в третьем ярусе, Вера попыталась вытащить сумку из нее и почувствовала, что едва может сдвинуть ее с места. Если она сейчас стащит ее на пол, обратно она уже не сможет ее поставить.

Она вдруг зацепилась за свою мысль, только что мелькнувшую в ее голове. А почему она подумала о том, что не сможет поставить сумку обратно? Ведь Виктор приказал привезти сумку ему?..

Приказал! Вот в чем дело! Он именно приказал ей сделать это, а Вере приказывать было нельзя. Ее можно было попросить привезти сумку, и она сделала бы это во что бы то ни стало. Но приказывать Виктор не имел права.

Вера поняла, что уже все решено. Она не повезет сумку Виктору. Она лишь посмотрит, что в ней, и оставит ее на прежнем месте… И костыли она Виктору покупать не станет. И даже джинсы. Потому что она не собирается его никуда выпускать из квартиры. Нет, она не сделает этого!

Ну, хотя бы потому, что ходить ему с раненой ногой она не разрешит, пока рану врач не посмотрит. Она так и не смогла найти Романа Израилевича, а рана у Виктора, наверное, достаточно серьезная, чтобы относиться к ней столь безответственно. Он, видите ли, с Седым поедет разбираться… А у нее он спросил, отпустит она его или нет?..

А ведь в этом, наверное, заключается главная причина, по которой Вера не хочет выпускать Виктора из дома. Она не должна позволить ему встретиться с Седым! Если Виктор поймет, что всю их операцию развалила она, Вера, он не простит ей этого. Дурацкие мужские принципы возьмут верх над ним, и он станет смотреть на нее как на врага. А какой она ему враг? Он сам себе враг! Его от самого себя надо защищать, от его собственной мужской дурости.

Вера расстегнула замок-»молнию» на сумке и распахнула ее. И тут же быстрым движением закрыла сумку снова и осторожно оглянулась по сторонам. Нет, никто не видел!

Вера снова приоткрыла сумку. Сверху лежала точно такая же штуковина, как та, из которой Виктор стрелял по Поташину – круглая, толстая и короткая. Из-под нее выглядывал короткоствольный автомат, торчали ручки и стволы пистолетов, россыпью лежали небольшие, похожие на мелкие апельсины гранаты с поблескивающими защелками на них. Вера видела такие в каком-то фильме.

Она выбрала небольшой пистолет, который показался ей не особенно тяжелым, и положила его в принесенный с собой плотный полиэтиленовый пакет. Покопавшись в сумке, она нашла пару наручников, несколько секунд подумала, сморщив лоб, и тоже положила их в сумку. Подержала она в руках и нож с широким лезвием и очень удобной ручкой, но, посмотрев на него секунду-другую, бросила обратно в сумку. Гранаты не привлекли ее внимания, она не представляла себе, как с ними обращаться, да и не могла придумать ситуацию, когда бы они могли ей пригодиться.

Прежде чем закрыть сумку, Вера еще раз внимательно посмотрела на то, что лежит в ней, и поняла, что ничего больше ей из этого не нужно. Она подняла свой потяжелевший пакет и, не закрывая ячейку, в которой оставила сумку с остальным оружием, направилась к выходу.

В голове у нее уже был четкий план. Она твердо знала, что ей теперь делать.

Одежду и костыли с тростью она для Виктора покупать не стала. Морфин искать – тоже. Она зашла в аптеку и купила несколько ампул аминазина. Вера плохо представляла себе действие этого лекарства, но какой оно дает эффект, знала хорошо, ей не раз приходилось колоть его матери.

Выйдя из аптеки, Вера посмотрела на часы. У нее оставалось еще больше часа из тех двух, которые отвел ей Виктор. Отлично! Он был прав, когда говорил, что нужно поторапливаться. Мотаться по Москве из Ховрина в центр, потом обратно – на это уйдет много времени. До шести часов можно и не успеть.

Разыскав ближайший таксофон, Вера набрала «02» и, не считая нужным изменять голос, все равно ее найти не смогут, произнесла, как только услышала, что ей ответил голос дежурного:

– Записывайте: Курский вокзал, ячейка номер 1178, сумка с оружием. Поторопитесь, ячейка открыта…

И повесила трубку. Ей приходилось не раз видеть в фильмах, как быстро милиция вычисляет телефон-автомат, с которого звонит человек. Вера не хотела вступать в контакт с милицией. Там обязательно установят ее адрес и нагрянут в квартиру, в которой остался Виктор. Подставлять его еще раз она не хотела.

Она просто объявила войну его прошлому. Войну, в которой не могла не победить. Она вытащит его из трясины, в которую затащил его Седой. Если бы Вера не была в этом уверена, она не стала бы даже и пытаться.

Через минуту она была уже далеко от таксофона, из которого звонила. Еще через пять минут потрепанная «BMW» мчала ее обратно в Ховрино.

Вера была готова к своей первой атаке.

– Быстро смоталась! – крикнул Виктор, услышав, как она хлопнула дверью. – Сумку привезла?

– Привезла! – крикнула она в ответ. – Еле доперла! Что у тебя там, кирпичи?

– Кирпичи! – засмеялся Виктор. – Такие кирпичи, что любую башку расколотят! Тащи сюда!

Вера вошла в комнату.

– Сумку давай! – сказал Виктор. – Ну!

– Не нукай! – огрызнулась Вера. – Не запряг еще! Сумка неподъемная, я из сил выбилась, пока ее из машины до лифта доперла! Сам вставай и таскай ее теперь!

– Ленивая ты баба, Верка! – засмеялся Виктор. – Ладно, спасибо и на том, что с Курского сюда привезла. Сейчас мы это дело оприходуем!

Он сел в кровати и попытался спустить раненую ногу на пол. Гримаса боли исказила его лицо. Он схватился за ногу обеими руками.

– Морфин давай, сука! – крикнул он. – Скорее! Мне встать надо!

– Ты больно-то меня не сучи! – огрызнулась Вера. – Сейчас уколю!

Она вышла на кухню, набрала в шприц аминазин, подумала секунду, набрала в тот же шприц содержимое еще одной ампулы и удовлетворенно кивнула сама себе.

Виктор ждал ее, сидя на кровати с искаженным от боли лицом.

– Коли! – сказал он. – Должно помочь!

– Я и не сомневаюсь! – вырвалось у Веры.

Виктор резко убрал руку.

– Что ты сказала? – спросил он. – В чем ты не сомневаешься?

Вера молча смотрела на него, хлопая глазами.

– Ты что мне колоть собралась? – крикнул Виктор. – Принеси ампулы! Я взглянуть хочу!

Вера смотрела на него, соображая, что делать. Он догадался, что она хочет его обмануть! Но Вера не должна отступать. А как же она думала – он и сопротивляться не будет, когда она с его прошлым воевать будет? Оно же держит его, не отпускает! Ей надо вырвать Виктора у прошлого, хочет он этого или не хочет.