Олег Пауллер - Псы войны: дневники Шеннона

– Мистер Браун, если не ошибаюсь? – он вопросительно посмотрел на Шеннона.

– Ты узнал меня, Жюль? – вежливо ответил Шеннон. – Мы же на «ты». Зови меня ппока о-прежнему – Кейт.

– Я очень рад нашей встрече! Особенно в этих условиях, – Гомез многозначительно замолчал.

– Я устал и голоден, – ответил Шеннон. Директор отеля понимающее кивнул. – Хочу немного отдохнуть и расслабиться.

– Сейчас организую, Кейт.

– У Вас сегодня много народа в баре?

– На удивление! Не ожидал, что они осмелятся сюда прийти. Есть даже несколько посольских. Все спешат обменяться слухами и новостями о докторе Окойе…

– Постарайтесь сделать так, чтобы нам никто не мешал. Очень тебя прошу. Хочется нормально поесть, не привлекая внимания.

– Сейчас распоряжусь. Ты, наверное, хочешь коктейль? – Он звонко хлопнул в ладоши. – Фред! Подай сюда мартини!

Откуда-то сзади него появился миловидный туземец с явной примесью азиатской крови. Он был одет в полотняые туфли, а из одежды имел на себе рубашку и короткие белые шорты. Вслед за ним вышла его точная копия.

– Фредди и Жорж – двойняшки. Они уже месяц работают у меня в качестве портье и бармена, – пояснил Гомез. – Сегодня Фредди будет полностью в вашем распоряжении, господа.

– Где ты их откопал, мон шер, – спросил Лангаротти. В предвкушении хорошей попойки он даже на время забыл про свой нож.

– О у них очень печальная история – от них отказались родственники.

– Такие красивые ребята. Они что-нибудь натворили?

– Может, решили отменить вендетту?

– Если бы. Просто родились в один день.

– Что в этом такого? – спросил опоздавший к началу разговора Земмлер.

– Господа, в Зангаро рождение близнецов всегда считалось большим несчастьем. Местные колдуны считают, что у отца может быть только один ребёнок!

– А второй тогда откуда? Подкидыш, что ли?

– Вроде того! Считается, что отцом второго является добрый или злой дух, который хочет овладеть джу-джу рода и привести его к процветанию или гибели!

– Фифти-фивфти, – засмеялся Земмлер, – Я бы сыграл. Здесь шансов немного больше, чем в рулетке.

– Так что же с ними произошло, – Шеннон решил разузнать историю близнецов до конца. Гомез достал четыре бокала и плеснул на дно каждого джина. Заметив это, Земмлер одобрительно хрюкнул.

– По приметам, известным лишь одним деревенским колдунам, можно отличить злого подселенца от доброго. У этих мальчиков оказались неблагоприятные предзнаменования…

– Ну и что с ними сделали соседи? Оскопили? – стал терять терпение немец.

– Вообще-то их мать отводят в лес и привязывают к дереву, оставляя на голодную смерть, а детей бросают в корзине у её ног…

– Жёстоко.

– Это разве не считается убийством, – спросил Шеннон, рассматривавший двух почти одинаковых юношей.

– Нет. Существует особый ритуал очищения, о котором оповещают заранее все окрестные сензалы.

– А что церковь? Куда она смотрит? – спросил корсиканец, котором утоже надоела эта история. Он демонстративно стал наматывать ремень на руку, готовясь достать свой нож.

– Немало десятелитей миссионеры отправляются в леса, пытаясь спасти жертв этого дикого суеверия.

– Так их спасли миссионеры, – загремел Земмлер. – Хоть одно хорошее дело сделали.

– Не так всё просто. Сензал никогда не примет их обратно, а над их матерью висит проклятие деревни.

– То ест её могут попытаться убить?

– Да, особенно в том случае, если род испытывает серьёзные проблемы. Поэтому близнецов, как правило, содержат в приюте, а мать отправляют подальше от родных мест.

– Печальная история, – скорчил рожу Земмлер. – Однако я проголодался.

– Сейчас Вас отведут в наверх. Там есть отдельное помещение.

– Эй, Жорж, отведи гостей наверх.

Следуя за ним, наёмники поднялись наверх и оказались в небольшом зале, заставленном темной и изящно изукрашенной резными узорами викторианской мебелью. Она живо контрастировала с пустотой нижнего зала бара. Жорж рассадил гостей за двумя столиками, на одном из которых стоял антикварный телефонный аппарат, инкрустированный слоновой костью.

– Отсюда можно звонить, мсье, – важно произнёс он и удалился. Тут в комнату вошёл Фредди. Он принёс мартини и разложил перед всеми меню. Пока Шеннон его изучал, все молчали. Земмлер и Лангаротти уже имели представление о местной кухне, Барти и Патрик пялились по сторонам – они впервые оказались в подобной обстановке. Кот поднял взгляд на своих товарищей и подбодрил их:

– Привыкайте! – чернокожие благодарно посмотрели на него.

– Берите пиво и говядину, – подсказал им Земмлер. – Не ошибётесь!

Среди европейцев, живущих и работающих в Африке еще с колониальных времен, было распространено великое множество расистских предубеждений. На этой почве выросли целые теории. Шеннон придерживался одной из них, считая, что существует разница между складом мышления белых и негров. Суть теории состояла в том, что европейцам присущ аналитический, склонный к систематизации и абстракциям склад ума, тогда как негры живут образами и с особой полнотой проявляет себя в сфере искусств и на войне. Поэтому он был твёрдо убеждён, что его чернокожие соратники будут хорошими солдатами только тогда, когда ими будет руководить компетентный белый офицер. Эту мысль ему впервые подал Штайнер во время войны в Биафре. Личный опыт Кота будто бы подтверждал это, и он старался привить эту мысль своим компаньонам. С удовольствием жуя хорошо прожаренный антрекот, истинный вождь революции в Зангаро исподволь наблюдал за своими коллегами.

– Фредди, принеси-ка нам что-нибудь покрепче мартини, – громко произнёс Земмлер.

– Арак, месье? Ром?

– Неужели здесь нет ничего получше?

– Береговой джин?

– Какой, какой? Опять местное дерьмо? – возмутился Курт по-английски.

– Но, сэр, – Фред неожиданно проявил знание второго языка. – Так здесь называют розовый джин.

– Опять коктейль! Есть что-нибудь типа водки или виски?

– Только гаванский ром.

– Тащи его сюда.

– Сколько сэр?

– Всю бутылку.

Шеннон решил не вмешиваться в действия Земмлера, прекрасно понимая состояние товарища по оружию. Он бы и сам хотел напиться, но, учитывая обстоятельства не мог себе это позволить. После того, как Лангаротти заказал себе третий «береговой», а африканцы – арак, он решил вмешаться:

– Ребята, прекращайте, всем завтра на службу.

Неожиданно дверь в столовую распахнулась и вошёл священник. Шеннон сразу его узнал: четыре месяца назад тот подвозил его до отеля. Он осенил сидящих крестным знамением и нисколько не смущаясь объявил:

– Мсье! Я требую, чтобы вы немедленно вернули автобус миссии. Он по утрам развозит школьников миссии.