Олег Джурко - Ангелы отпевают всех подряд. Боевик

Бормоча что-то себе под нос, Тим на четвереньках еще раз обшарил освещенное костром пространство, и наткнулся на второй замшевый мешочек… Как тут не поверить в потусторонние силы… Теперь он уверен был, если расширит круг поисков и обследует ближайшие кусты – то найдет еще что-то… Обязательно найдет!

Прополз – и точно! Нашел еще пачку тысячных купюр…

Скорее, тут поверишь не во Всевышнего… Не сам ли Агасфер нашептывает: еще поползай, еще попресмыкайся, славно это у тебя получается. И я, несчастный, верю! Верую: еще поползаю, – еще найду. Я так уверен в наведенном дьяволом предчувствии, что сейчас лопну от счастья!..

Кровач захохотал во всю глотку и стал валяться по траве как ошпаренный пес. Попался дурашка! Кто бы ни прибрал тебя к рукам – Господь или Дьявол, в этом заколдованном лесу до утра сам себе ты не будешь больше принадлежать. Дождись утра и наваждение исчезнет, хорошенько приложив тебя задницей на землю реальности.

В изнеможении Тимофей отполз под еловый шатер, заложив руки за голову, развалился на хвойной подстилке… Надо взять себя в руки. Умному человеку такую свинью Судьба подложить не посмела бы. Э, да бог с ней, пусть себе, заботливая, ткет вокруг дурачка кокон пресловутого счастья. Душа промумукала что-то насчет возвращения краденого законному владельцу? Ах, милая моя простушка. Но как вернешь? Кому? Где искать хозяина сокровищ? А если отдашь, да не тому. А позже явится по твою душу настоящий хозяин? Честный путь не оказался бы путем наиболее гибельным?

Главной проблемой были не деньги. Главной проблемой была неизбежная при таком богатстве погоня. Преследователи времени не теряют. Они везде. Они уже наступают на пятки… Погоня была уже в сердце, погоня не разожмет свои клещи на сердце, пока он не придумает, как защитить свалившуюся на голову обузу, приятную, черт меня побери! обузу…

Где-то рядом копошилась мышь. В болоте кто-то всхрапывал. Неуверенная в своем голосе, посвистывала в отдалении птица… Бедной была ночная жизнь болота. Случайное присутствие человека ничего не могло здесь изменить к лучшему, каким бы многозначительным ни представлял он свое пребывание на земле. Этим гиблым местом навсегда завладела зловредная нечисть… И ты тоже уже на крючке…

Проспал Кровач не более получаса. Но этого хватило, чтобы прийти в себя. Открыв глаза, он обнаружил, что ничто не изменилось. Звенели комары. Чадил костер. Ярко светили фары Москвича… На своем месте лежала куча долларов. Созерцание этой большущей халявы наполняло тело бодростью. Если что изменилось, так только смысл его жизни, новой жизни халявщика.

"Вы хотя бы представляете себе размеры вашего Состояния, господин Денежный Мешок?" – игриво спросил себя счастливчик, новенький, как только что отштампованная монетка.

Пачки сотенных направо. По полтыщи – налево… Мелочь пока не в счет… Налево, направо. Налево, направо… Так… Так… Так…

Кровачу не понравилось, как трясутся его руки! Не солидно для богатея. Не думал, что пересчет денег настолько душещипательное зрелище. Губы даже сводит, когда они превращают десятки тысяч в сотни тысяч. Девятьсот… Господи! Уже за миллион перевалило…

И стало противно собственное возбуждение… Кровач перестал считать… Сначала надо голову сохранить на плечах… Сусанна сочтет…

А что все-таки в замшевом мешочке? Неужели алмазы? Неверными пальцами он распутал ремешок из сыромятной кожи. Выудил кругляшек, поднес к фаре…

На Тимофея хищно глянул радужный волчий зрачок. Прекрасный, но голодный зрачок. Голубые, золотистые, зеленые лучи ударили в самое сердце! Так и есть! Алмазы! Ограненные!.. В болотной глухомани от этого чудного сияния можно стебануться…

Содержимое замшевого кисета в горсти не уместилось… Тим медленно пересыпал дьявольские искры с ладони на ладонь… Если бы он видел собственные зрачки, распахнувшиеся навстречу зловещему чуду из чудес…

Бедняга жаждал вечно созерцать голодное сияние бриллиантов. Кровач слабоумно заблеял… Набил рот алмазами и стал внушать себе, что лучи их щекочут его сердце, и делают его Всесильным. Кровач попытался глотать камешки и поперхнулся… У него действительно "поехала крыша"…

Выплюнув камни в костер, Тимофей лег ничком на хвойную постель, и полетел в пропасть. Падая, он чувствовал, что и во сне за ним кто-то гонится. Он закричал и тут же проснулся от собственного крика…

Больше он о долларах не думал.

Вытряхнул содержимое своей сумки, оставив лишь три увесистых папки проекта и секретную дискету, побросал в сумку деньги и драгоценности. Молния едва застегнулась. Белая пума на черном боку сумки располнела, и зафиксированный ее прыжок утратил стремительность… Сокровища в сумке не уместились. Набил пачками карманы… Все! Уходим огородами навстречу мечте идиотов всей земли, всех народов: Жить припеваючи.

Нет, не все! Машина была главным наводчиком на его след. Такая родная совсем недавно, теперь она вызывала неприязнь. Задний и передний номера он выломал монтировкой и зарыл в кустах. Труднее было с номерами, выбитыми на кузове.

Он крушил кузов монтировкой, пока не взмок. Дырявил, ворочал рычагом. Оторвал зачем– то крылья. Исковеркал переднюю панель…

Проклятье! А еще номер на двигателе… Чем его раскрошишь…

Фары в упор светили в глаза. Отцова Машина была верным помощником. Как трудно оторвать от сердца привязанность к старой, хорошо обжитой, удобной вещи. Привыкая к их преданности, забываешь, что это неодушевленные предметы. Отрывая их от сердца, чувствуешь себя мерзавцем…

Но старт новой жизни дан… Но старт принят… В поединке с погоней все решит стремительность действий…

Кровач завалил машину сушняком, окатил бензином, бросил в салон горящую спичку… Едва успел отскочить от клуба пламени, охватившего машину. Не мешкая, подхватил тяжеленную сумку с добычей на плечо и, не оборачиваясь, затрусил вон из леса.

Не сделав и десяти шагов, Кровач обнаружил, что не различает дороги. Все расплылось в горячем, соленом тумане. Не вытирая слез, он повернулся лицом к пылающей подружке… Огонь трубил отходную… Невыносимо… Подбородок сотрясался как в лихорадке… Как я мог!.. Как я посмел… Прощай… Прощай… Нет, такие расставания не по мне… Я взялся не за свое дело… Недавний кураж “настоящего мужчины” как ветром выдуло…

Куда меня несет?! Мне страшно… Мне так страшно…

Он попятился. Прощальный свет задних фонарей, казалось, стал еще ярче. Машина криком кричала в его душе человеческим голосом. Кричала от боли расставания, отчаянно сопротивляясь густому, багровому пламени предательства.

Так он и пятился, задом наперед, вступая в новую жизнь, пока не взорвался бензобак.