Владимир Митрофанов - Телохранитель

Ховрин только неопределенно пожал плечами.

– Так вот: этот самый Гилинский недавно приехал в Петербург и находится тут уже две недели.

– А при чем тут Катя? – спросил Ховрин.

– Пока не знаем. Какие-то дела. Тут-то и вопрос, какие. Может, и не причем. Но на всякий случай мы хотим усилить ее охрану.

– Откуда вы все это знаете? – спросил Ховрин.

– Я работаю на Владимира Петровича Гарцева уже семь лет. А вообще-то я бывший офицер, когда-то служил в военной разведке, – сказал Данилов. – У меня свои каналы информации.

Ховрин посмотрел на него пристальнее. Обратил внимание на выпирающий, как у беременной месяцев пяти, животик. Данилов этот его взгляд заметил, но не смутился.

– Давно это было. Я уже почти пятнадцать лет лет как в отставке. И жена у меня готовит потрясно. Каюсь, каждый день наедаюсь на ночь. Борюсь с этим, но ничего поделать не могу. – Он кашлянул. – Опять же раньше много курил, полгода только бросил. Жрать охота постоянно…

К делу это вроде как не относилось, но Данилов, похлопав себя по животу, продолжил:

–Я еще ничего. Тут случайно встретил парня, с которым вместе служили срочную.

– И что? – спросил Ховрин.

Данилов почесал свою ришельевскую бородку.

– Я ужаснулся: это был очень старый, буквально кроманьонский человек, почти что питекантроп – настолько он был древен! А ведь мы служили в одном взводе. Никто еще не пугал меня больше. Он что-то говорил мне, лыбился зубными протезами, а я словно заглянул в склеп. От него пахнуло могильным гнильем. Он гнил заживо. Я испытал настоящий ужас, долго потом не мог прийти в себя. Выпил в тот вечер полбутылки коньяка и только тогда опустило.

Он какое-то время молчал, потом добавил:

– Знаешь, Витя, у меня была нормальная жизнь: школа, пионерские лагеря, спорт, армия, потом училище, нормальная служба, неплохая заплата, семья, дети, небольшая, но уютная квартира. Мы напоролись на девяностые годы, как корабль на рифы. Все рухнуло в один миг. Я был тогда в полной жопе. И Вова Гарцев – Владимир Петрович – помог мне выплыть, и я ему за это навсегда – по гроб жизни – буду благодарен. Это было как рука из облака, вытянувшая меня из смертельного водоворота, из дерьма. И снова в один миг все изменилось. Я не мог этому поверить. Недели две приходил в себя. А потом встретил Валентину…

В целом Данилов вызывал у Ховрина доверие и симпанию.

– Поехали ко мне: пообедаем, заодно и поговорим, – сказал, поднимаюсь, Данилов. – У меня жена сегодня дома. Хорошо готовит. Я не люблю общепит. Короче, я тебя жду на выходе… Иди переодевайся.

Ехать было недолго – до улицы академика Сизова. Поднялись на третий этаж, Данилов не стал окрывать своим ключом, а позвонил в дверь. Открыла молодая женщина лет двадцати восьми, не больше. Можно было подумать, что это его дочь, но дочери ведут себя немного по-другому.

– Валентина Михайловна, – представил ее Данилов.

– Просто Валентина, – улыбнулась женщина.

– А это Виктор. Накормишь нас?

– Конечно.

Валентина отправилась на кухню. Мужчины сняли обувь, куртки, вошли в комнату. Еще не сняв ботинок, Данилов прямо из прихожей щелкнул пультом телевизора. Там шел футбол.

Данилов бухнулся на диван. Кивнул Ховрину на кресло рядом, взяв оттуда журнал, распушив его и бросив на стол.

– Ты пробовал читать какой-нибудь популярный женский журнал – это же верх дебилизма! Говорящая пиз…– он запнулся, подбирая слово: – короче, понятно!

В этот самый момент из кухни вышла Валентина.

– Кто бы говорил! – обратилась она к Ховрину, ничуть не смутившись. – Когда он смотрит футбол, его не тронь! Причем даже если «Зенит» играет с каким-нибудь «Шахтером» или «Альмаром» или еще с кем. Буквально впивается глазами в экран, влипает в него! И тут вдруг какой-то наемный бразилец забивает этому самому «Шахтеру» или «Альмару» гол. Что тут твориться! Какой безумный щенячий восторг! Тут же ему надо куда-то мчаться, орать. А что ему этот бразилец? Я понимаю, если бы он сам забил, или сосед, или знакомый какой или хотя бы питерец, просто россиянин, наконец. А тут наемный бразилец. Что ему до него, до этого бразильца? Забьет он или не забьет. Победит «Зенит» или не победит. Тебе-то что? «Что он Гекубе? Что ему Гекуба?» Меня всегда это просто поражает до глубины души! Это ли не настоящий дебилизм?

Мужчины не ответили. Они впились глазами в экран. Впрочем, на этот раз давешний бразилец в ворота не попал.

– Что-то знакомое, – начал припоминать Ховрин. – Какая такая Гекуба?

– Это же Шекспир – из «Гамлета»! – укоризненно покачала головой Валентина. – Чему вас в школе учили.

– Пьесы эти, говорят, писал вовсе не Шекспир, а чуть ли не сама английская королева или один ее придворный – граф Оксфордский! – заявил Данилов.

Валентина на это только фыркнула:

– Заметьте: почему-то никогда не бывает двойного авторства в скульптуре или живописи, типа: вместо Микеланджело эти скульптуры по-тихому на заднем дворе вырубил некий граф Хренков. Или эту фреску вместо Джотто в свободное от государственной работы время написал сам итальянский король или римский папа – захотелось ему помалевать в свободное время. А вот с книгами такие вопросы возникают постоянно. Это потому что писать умеют все. Дело во всеобщей грамотности. А ведь этому графу по тем временам будто бы и делать было нечего, как пьесы писать. Да и захотел бы – не написал. По одной простой причине: тут нужен талант!

– Так кто же такая Гекуба? – еще раз спросил Ховрин.

– Царица Трои, вроде бы, – не совсем уверенно сказала Валентина.

– Сама не знаешь, а говоришь! – съехидничал Данилов.

– Посмотри в «Википедии». Я точно не помню, – пожала плечами Валентина, – я и не собираюсь все помнить. Когда-то знала, но забыла.

И снова ушла на кухню. Данилов же сказал, махнув рукой:

– Спорить бесполезно. Женщины – они другие, чем мы. Если бы на свете спрос определяли только мужики, бриллианты ничего бы не стоили, разве что как стеклорезы. Но на этом стоит целая промышленность. Амстердамские ювелиры что-то там круглые сутки точат, в Якутии кимберлитовые трубки роют – поразительно – из-за какой-то херни… Не понимаю.

Потом пошли на кухню обедать. Кухня была большая, со столом человек на шесть. Тут тоже был телевизор, но Валентина запротестовала по поводу футбола:

– Давайте просто пообедаем в тишине.

– Молчи, женщина! – пробасил Данилов.

– Ты – средневековый человек! – бросила в ответ Валентина.

– Все мы такие, – пробурчал Данилов, но телевизор выключил.

В три часа Ховрин засобирался:

– Мне пора в школу за Катей!

– Я тебя довезу, – сказал Данилов. – Так вот: с учетом сложившейся ситуации мы решили усилить охрану. Ты перекрываешь бытовое звено: сопровождение от школы до дома, всякие там хулиганы, бомжи и прочее. Внешне это выглядит вполне естественно: парень встречает и провожает свою девушку. Мы же сформируем вторую – невидимую линию охраны от более серьезных угроз: наездов со стороны полиции или других профессионалов. Соответственно твоя зарплата возрастает даже не в два, а в три раза. Тебе теперь будут платить теперь оба: Валерий Константинович и Владимир Николаевич.