Крэйг Томас - Дикое правосудие

Дорожка полого поднималась по склону. «Кадиллак» стоял перед запертым гаражом, наполовину занесенный снегом. Лок боком приблизился к дверце со стороны водителя и вынул из кармана пальто короткий обрезок трубы. Чего только не подберешь порой на улице… Он подсунул трубу под старомодную дверную ручку и с силой рванул вверх. Замок с треском сломался, дверца распахнулась настежь.

Тишину прорезал пронзительный вой автомобильной сирены.

– Теперь осторожнее, – предупредил Дмитрий.

Фары автомобиля ГРУ пробивали в снежном буране размытую полосу, освещая их, двигавшихся с черепашьей скоростью по дороге к аэропорту.

– Еще помедленнее.

Дорогу совсем замело. Новая расчистка, как предполагал Дмитрий, начнется с рассветом. Сейчас, в шесть утра, путь пересекали снежные дюны, пустынный ландшафт в миниатюре. Дыхание Любина, сидевшего рядом с Дмитрием, участилось, стало прерывистым.

– Успокойся, парень, – и Дмитрий добавил озорным тоном, чтобы самому успокоиться: – И будь готов улепетывать во все лопатки, если мы им не понравимся.

По его спине пробежал холодок, когда он вспомнил о Воронцове, лежавшем в запертом багажнике.

Джип «УАЗ» поравнялся с ними. Его брезентовый верх прогнулся под весом снега, «дворники» мерно двигались из стороны в сторону, как руки сигнальщика. Лицо, изучавшее их через грязное окошко со стороны водителя, выражало лишь минимальную степень интереса. На мгновение показалось, что джип проедет мимо, к Новому Уренгою.

Но потом «УАЗ» остановился, и Дмитрий услышал скрежет ручного тормоза. Его сердце подпрыгнуло в груди.

– Мы из службы безопасности аэропорта, – напомнил он Любину.

– Я помню, – нервно отозвался молодой человек.

Дмитрий опустил окошко старого автомобиля – полуразвалившегося «мерседеса», пригодного теперь разве что на свалку металлолома. Он надеялся, что машина еще не числится в розыске. С другой стороны, милиция вряд ли станет обращать внимание на жалобы водителя-азиата, одного из турок или пакистанцев, притащившего с собой эту рухлядь.

– В чем дело? – спросил Дмитрий сержанта, наклонившегося к полуоткрытому окошку. Его голос звучал равнодушно, но не презрительно. – Какие-то проблемы?

– Проверка. Мы ищем преступников, – фраза звучала как заученная роль и не означала ничего конкретного.

– Вот как, преступников? Мы тоже их ищем. Правда, не здесь, а в аэропорту, – Дмитрий раскрыл свой бумажник и показал кусочек пластика со своей фотографией. Он завел это удостоверение уже несколько лет назад: оно служило пропуском во все помещения аэропорта в первые дни героиновой проблемы, когда наиболее рискованной уловкой милиционеров была маскировка под служащих аэропорта.

– Все нормально? – спросил он. – Прошу прощения, но мы торопимся.

Сержант нахмурился. Одного его слова будет достаточно для офицера, сидевшего в джипе… «Давай же, давай!», – думал Дмитрий.

Он закрыл бумажник и вопросительно взглянул на сержанта. Тот неохотно кивнул и выпрямился, стряхнув снег с плеч своего тулупа.

– Ладно, проезжайте, – буркнул он. – И чего вам не спится в такую рань?

– Работаем сверхурочно, – отозвался Дмитрий, почти физически ощущая облегчение Любина. – Спасибо, и удачи вам.

Любин очень медленно отъехал от «УАЗа». Его дыхание затуманивало ветровое стекло, несмотря на работавший обогреватель. Дмитрий наклонился и протер стекло. Снег мчался непрерывным потоком в призрачном свете фар: метель как будто собралась с новыми силами.

– Мы прорвались, парень, прорвались! – Дмитрий повысил голос и повернулся на сиденье. – Все в порядке, Алексей! Мы едем дальше!

Последнее многоэтажное здание исчезло за колышущейся белой пеленой, словно тонущий лайнер. Редкие дачи казались черными коробками, разбросанными по снегу. Вскоре впереди показался дорожный пост: прожектор на сборной металлической вышке, красно-белый шлагбаум и даже армейский «ЗИЛ-131» с утепленным хозблоком на прицепе. Пост производил странное впечатление. Он как будто уже давно стоял на этом месте и работал по заведенному распорядку.

Марфа нервно ерзала на сиденье водителя. Лок положил руку на ее плечо, и она вздрогнула, словно от прикосновения змеи.

– Спокойно, – прошептал он, стараясь изгнать из голоса все эмоции.

Они завели двигатель «кадиллака» прежде, чем на даче престарелого гангстера зажегся свет. В других окнах свет не горел, занавески были задернуты: люди не хотели знать ничего лишнего. Лок вскрыл багажник, нашел провода системы сигнализации и оборвал их. Тяжелая входная дверь дачи начала медленно, с опаской приоткрываться лишь тогда, когда Марфа уже выехала на улицу и набрала скорость. Однако шум и спешка почему-то расстроили ее даже больше, чем события на улице Кирова, когда ее в любой момент могли убить. А может быть, она просто выдохлась? Лок этого не знал и не собирался размышлять об этом.

В хозблоке открылась дверь, и на снег упал прямоугольник желтого света. Марфа вздрогнула. Лок подавил желание снова положить руку ей на плечо – его собственное напряжение могло передаться через прикосновение.

Двое охранников, оба вооруженные короткоствольными автоматами, потопали к автомобилю. Судя по нашивкам на их тулупах, это были сержант и рядовой.

Марфа, изображавшая из себя шофера служащего американской компании, опустила стекло, когда сержант наклонился к ней.

– Ваши документы? Что вы здесь делаете в такой ранний час?

Рядовой, стоявший рядом, зевнул, но его взгляд оставался устремленным на женщину и на фигуру пассажира за ее спиной.

– Мне поручено отвезти этого человека в аэропорт, – ответила Марфа. – Он работает в газовой компании.

Она произносила слова так, словно говорила на иностранном языке – достаточно четко, но скованно. Может быть, они просто поверят ей?

– Кто ваш пассажир?

Лок ранее сообщил Марфе имя, значившееся в последнем из его паспортов: Пол Эванс. Сейчас она медлила, словно вспоминая что-то давно забытое. Лок быстро опустил стекло. Ему не хотелось вызывать огонь на себя, но…

– В чем дело, парень? – нетерпеливо спросил он по-английски с сильным техасским акцентом. – Поехали, а? – обратился он к Марфе и пренебрежительно махнул в сторону солдат: – Бог ты мой, опять эти придурки в военной форме!

Он говорил негромко, но чтобы расслышать презрение в его голосе, не обязательно было понимать по-английски.

– Вам еще не надоело возить этого ублюдка? – спросил сержант у Марфы.

– Что он говорит, золотко? – поинтересовался Лок.

Сержант усмехнулся, сплюнул в снег и скомандовал:

– Ладно, американец, быстро выходи из машины!

Он говорил с отвратительным акцентом, но вполне разборчиво.