Игорь Хрусталев - Делец платит наличными

Эта парочка была уже на пределе человеческих сил и, разве что только полученные от меня доллары согревали сердце Софьи.

Я посоветовал им не брать в голову происшествия сегодняшней ночи, расслабиться и немного отдохнуть где-нибудь на побережье Средиземноморья. Я даже пообещал организовать разумную скидку, если они обратятся в дружественное «Ледоколу» турбюро.

Как я потом выяснил, они так и сделали и провели свой медовый месяц в относительно недорогой Испании, откуда прислали мне открытку...

― Вы узнали меня Настя? ― продолжал я трепаться. ― Ах, какая жалость... Как почему? Значит, богатым не буду, такая вот примета имеется... Не верите в приметы, говорите? Ах ну да, вам на работе вся эта шелуха осточертела, я вас понимаю...

«Девушка должна что-то знать», ― думал я про себя, продолжая пудрить ей мозги.

Настя так или иначе может быть в курсе дел своего шефа ― я был в этом уверен. Значит, надо ее как-то раскрутить, чтобы она кое-что мне выложила.

― А вы мне сегодня приснились, ― сказал я, не очень-то даже и солгав, ― под утро мне определенно снилась какая-то женщина, только лица я не разглядел, ― вот я и подумал, может быть, смогу увидеть вас наяву? Нет-нет, в контору я не собираюсь. Ах вы до обеда сегодня? Ну так давайте где-нибудь вместе перекусим.

Настя не возражала.

Мы быстренько забили стрелочку и я дернул к себе на работу, прикидывая, какой подобрать прикид для предстоящего обеда.

Ресторацию для встречи я уже наметил, так что дело оставалось только в выборе соответствующего костюма: впечатление ― это полдела.

А на родной работе, как я и ожидал, творилось черт-те что.

Вчера до меня никто не смог дозвониться, даже если и очень хотел, так как мобильник я выключал, а дома меня не было до утра.

И, как результат вчерашнего молчания телефона ― сегодня на моем столе скопилась гора бумаг, в приемной ― десятка два посетителей.

Плюс моя команда ― ребята были готовы поделиться наработками по нефти, которые они общими усилиями произвели за день.

Обзор вороха бумаг можно было переложить на референта, но я знал, что эта работа уже была им проделана и на моем столе лежат только «самонужнейшие», как выражались в прошлом веке документы ― то, что требует именно моего просмотра и зоркого хозяйского глаза, так что деваться от этой кипы было некуда.

Я, недолго думая, сгреб их в портфель и решил просмотреть дома.

Что касается посетителей, то восемнадцать из двадцати я мог с чистым сердцем переложить на секретарей и заместителей, что и было проделано.

С оставшимися двумя визитерами ― представители наших филиалов в Москве и Питере ― я обязан был встретиться и сумел уложиться в полчаса.

Отстрелявшись от посетителей, попросил к себе Аркадия Гессена, чтобы тот изложил мне итог работы моего штаба за истекший суточный период.

― Идея есть, ― строго сказал он, присаживаясь напротив меня. ― Не знаю, как тебе покажется, но, по-моему, тут попадание в десятку.

― Любопытно, ― я нагнулся и выдернул из розетки шнур телефона.

― Мы подошли к известной тебе ситуации как бы с позиции сверху, ― пояснял Гессен. ― То есть, попытались увидеть ее целостно, отчасти с предысторией и теми последствиями, которые она будет иметь при том или ином развитии. Теперь подробнее: мы пришли к выводу о необходимости провести конкурс путем создания тебе имиджа, который сделал бы невозможным решение думы.

― Вот как? ― удивленно поднял я брови. ― И что же вы такое надумали?

― Пункт первый, ― продолжал Аркадий. ― В прессе публикуется ряд материалов, в которых подробно освещаются условия конкурса и дается информация о «Ледоколе» и его президенте.

― А дальше?

― После того, как мы убеждаемся в том, что население достаточно информировано о предстоящем конкурсе, тебя расстреливают...

― Что-о?

― ...из автоматов в центре города. Покушение должно быть подготовлено очень обстоятельно, чтобы избежать нежелательных последствий ― как для тебя, так и для киллеров в кавычках.

Я был, конечно, потрясен услышанным, но пока никак не реагировал.

― Скажем, одна-две пули навылет, и небольшое сотрясение мозга, ― на полном серьезе предложил Гессен. ― Для пущей правдоподобности.

― А нападавшие?

― Налетчики, само собой, скрываются, ты становишься героем, народ уверен, что покушение связано с нефтяным конкурсом и ни одна собака в думе не посмеет поднять на тебя хвост.

― Спасибо, Аркадий, ― с теплотой в голове ответил я. ― Знаешь, я немного подумаю над этой идеей. В принципе, мне она нравится. Но я бы хотел выбирать из нескольких вариантов. У вас есть еще пара дней, так что попробуйте измыслить что-нибудь бескровное.

...Выйдя из офиса, я еще долго приходил в себя после этого разговора.

Казалось, все окружающее теперь принимается репетировать будущею сцену покушения.

Знакомый поворот за угол по шоссе становился героическим поступком.

Пешеходы, мирно бредущие по тротуарам с детьми, свертками и собаками, должны будут стать свидетелями пальбы в мою персону.

А стены вот этих домов будут изрешечены пулями, выпущенными из автоматов.

Кстати, ― мелькнула у меня мысль, ― а не предложить ли Аркаше Гессену для пущего правдоподобия, как он выражается, заслонить меня грудью?

Скажем два-три ранения навылет, касательное в череп и пара пуль в ягодицы?

Если он обещает таких метких снайперов, то пусть сам под пули ложится...

Я припарковал автомобиль возле бутика Файнермана и направился выбирать шмотки.

Этот магазинчик был хорош тем, что можно было оформить заказ по каталогу, если вдруг в наличии не оказывалось требуемой модели твоего размера.

Заказ у Файнермана в таком случае выполнялся в течение трех дней, но такое было редкостью ― обычно все отоваривались с первого раза.

Я немного прошелся между вешалок с костюмами, преследуемый назойливыми голоногими продавщицами и, наконец, выбрал рубашку с нарисованным галстуком с изображением каких-то симпатичных насекомых и плотный костюм с золотыми нитями в серой шерсти.

― Заворачивать не надо, ― попросил я у кассы. ― Впрочем, заверните-ка тот, что сейчас на мне и отправьте его куда-нибудь.

― По вашему адресу? ― мило осведомилась дама за кассовым аппаратом.

― Да нет же, ― пояснил я, ― туда, где принимают подержанные вещи. В Африку, там, на Кавказ, в Якутию или какую-нибудь слаборазвитую латиноамериканскую страну. В общем, мне все равно, хоть в наш секонд-хэнд, хоть в нью-йоркский...

Ну, вот и все, теперь можно и завалиться в ресторанчик с Настей.

Тем паче, что время уже несется к назначенному сроку нашей с Настенькой встречи, как олимпийский бегун к финишной ленточке.

Настя уже ждала меня возле почтамта ― стояла на ступеньках и крутила головой.