Павел Орлов - Главное доказательство

Михайловская по-прежнему сидит, низко опустив голову, и я не могу видеть выражения ее лица. Но по тому, как дрогнули плечи, понимаю, что наш с Серегой расчет оказался верным.

– А теперь, когда он знает, что милиция, хоть и не сняла подозрения с Власова, но снова начала поиски убийцы, то будет стремиться обезопасить себя. И возможный свидетель ему абсолютно ни к чему. Как ты думаешь – что он с тобой сделает? Так – на всякий случай, чтобы не проболталась – даже случайно. Пойми: этому человеку ведь есть что терять! И он пойдет на любой шаг, чтобы сохранить все то, что имеет. Я, кстати, не исключаю, что определенные меры в этом направлении им уже предприняты. Так что тебе же, дурочка, безопаснее будет, если мы его возьмем!.. Ну, что ты молчишь?! Кого ты видела в тот вечер в дверной глазок?… Имя, Марина, мне нужно его имя!.. Кто?! Да ты не бойся – я даже тебе помочь могу, если хочешь. Можешь сама это имя и не произносить. Скажи мне только одно: Шохман?!

Девушка вздрагивает, как от удара, и поднимает на меня взгляд, полный неподдельного ужаса.

Колька Удальцов из моей группы до перевода в контору больше десяти лет отработал в транспортной милиции и любит иной раз вспомнить боевую молодость. Рассказывать он, надо отдать должное, любит и умеет – я даже иногда думаю, что вот бы кому книги-то надо писать.

Кое-что из его репертуара, если позволите.

Произошла эта история еще в те времена, когда народ милицию всего лишь недолюбливал, а не как сегодня – на дух не переносил. На каком вокзале – Коля не говорил, и я врать не буду. Да оно и неважно, собственно.

Прибыла на этот самый вокзал комиссия из Управления с целью проверить, насколько бдительно несут службу сотрудники местного отдела милиции, и решили члены этой комиссии сыграть учебную тревогу. Вводная была простая: нападение на кассу. Причем работали почти реально: по указанию прибывших кассирша нажала кнопку сигнализации, а один из проверяющих одновременно включил секундомер, дабы проверить, уложится ли дежурная смена в нормативные показатели. Время пошло!

А надобно еще заметить, что и сам отдел милиции, и его дежурная часть располагались в отдельном здании на противоположном конце перрона. Но те, кто разрабатывает нормативы, на подобные мелочи внимания обычно не обращают. Им подавай усредненное время прибытия – и никаких разговоров! А сколько метров наряду при этом надо пробежать – причем не по рекортановой дорожке стадиона, а по запруженной людьми платформе – это, так сказать, мелочи, на общую стратегическую концепцию влияния не оказывающие. Извольте соблюдать!

И вот в помещении дежурной части начинает тревожно гудеть зуммер. Один из сотрудников уголовного розыска в штатском, зашедший туда за бумагами, моментально сориентировался и, выскочив на улицу, рванул в сторону кассового зала. По нему, правда, норматив не засекают, но кто даст гарантию, что это проверка, а не самое настоящее нападение?… А вдруг?! Это ж тогда всему уголовному розыску жизни не будет, пока супостатов на найдут… Что касается дежурного наряда, несшего службу, как это и положено, в форменном обмундировании, то, согласно имеющейся инструкции, сотрудники должны не просто вовремя прибежать к месту действия, но еще и с оружием и в бронежилетах. Пока все необходимое вытаскивали из специального шкафа и на ходу на себя напяливали, оперативник уже имел метров тридцать форы.

А теперь давайте попробуем посмотреть на происходящее с позиции находящихся на платформе людей. Что же они видят? Бежит по перрону, расталкивая всех перед собой, молодой парень с выпученными глазами, а следом за ним несутся три милиционера в полном боевом облачении, размахивая при этом оружием. И какие ж сия картина могла вызвать ассоциации? Ну, тут уже – в меру испорченности наблюдателя. А поскольку мы – менты – народ в этом плане испорченный жутко, то у нашего брата иных ассоциаций, кроме как преследование правонарушителя, и быть не могло.

На свою беду, именно в этот момент по тому же перрону шел как раз сотрудник уголовного розыска, приехавший по делам из Петрозаводска. Облачен он был в штатский костюм, а направлялся, по иронии судьбы, как раз в линейный отдел милиции – отметить командировочное удостоверение. Охотничий рефлекс сработал у него безукоризненно. Как только вокзальный оперативник поравнялся с приезжим коллегой, тот мгновенно подставил ему ножку. Местный опер со всей дури плашмя грохнулся на асфальт и еще не успел даже толком сообразить, что произошло, как наш карельский приятель ловким движением заломил ему руку за спину, придавив для верности поверженное тело коленом к бетону… Вот что значит профессиональная солидарность!

Но! Теперь давайте взглянем на тот же самый инцидент уже глазами несущегося в кассовый зал дежурного наряда и попробуем себе представить, что же видели они. А видели они следующее: их товарища, спешащего по сигналу тревоги к месту преступления, какой-то козел – иначе не скажешь! – сбивает с ног и еще, к тому же, руки крутить пытается. Короче – наших бьют!!! Реакция коллег была мгновенной и абсолютно – с их, разумеется, точки зрения – адекватной. Один из милиционеров схватил незадачливого помощника сзади за шиворот, заставив отпустить «задержанного», а подоспевший следом товарищ огрел приезжего прикладом автомата по спине. Времени на дальнейшие разборки не оставалось, тем более что и сам возглавлявший гонку оперативник уже очухался и с возгласом «Оставьте – потом добьем!» рванул в направлении кассового зала. Наряд последовал за ним, а ошалевший от такого поворота петрозаводчанин остался сидеть на перроне под недоуменными взглядами снующих вокруг пассажиров.

Наш карельский гость, как я уже сказал, направлялся как раз в отдел милиции, поэтому, когда дежурный наряд, уложившийся, как ни странно, в установленный норматив, возвратился назад, недоразумение быстро разрешилось. Мужики просто распили мировую, а потом еще долго хохотали, вспоминая все эти перипетии.

Возникает естественный вопрос: а это я к чему? Тоже – чтобы отвлечься?

Отнюдь. Это я для тех горячих голов, которые полагают, что, если имя преступника известно, то его надо тут же хватать. Хватать и. И рискуем оказаться в положении вышеупомянутого петрозаводчанина.

Брать подозреваемого можно только тогда, тогда у вас есть конкретные факты. Такие факты, которые могут убедить не только вас, но и других. А в нашем деле таковых пока нет.

Нет, вы не думайте: Александр Александрович официально, в качестве свидетеля, допросил Марину Михайловскую – та и ему рассказала все, как на духу. Все запротоколировано, подписано и подшито к делу, как положено.

А потом Михайловскую пришлось временно спрятать. Слишком велик риск, что она либо проболтается, либо как-нибудь иначе себя выдаст. Ее положили в клинику института акушерства и гинекологии, придумав какой-то мудреный диагноз. Любая другая хворь, случившаяся столь неожиданно, могла бы насторожить убийцу. Кроме, может быть, острого аппендицита. Однако, Марине аппендицит удалили еще в прошлом году, и наш клиент об этом прекрасно знает. А когда речь идет о столь деликатной сфере, как гинекология, мужики обычно предпочитают отмалчиваться и особо не лезут с расспросами.