Чингиз Абдуллаев - Исповедь Сатурна

— Во всяком случае, не бедствую. А что касается миллионеров, то их в Америке столько, что нельзя точно сосчитать. Наверное, каждый сотый или каждый двухсотый. Я где-то читал, но статистику точно не помню. Это у нас в России человек стоил столько, сколько у него было денег на счету или в кармане. Здесь считают по-другому. Твои акции, твоя недвижимость, твои вложения, в общем, набежать может прилично. Но учти, что все акции могут в один день погореть, и ты снова окажешься не очень обеспеченным человеком. Но пока акции компаний у нас растут вот уже десять лет, и количество миллионеров в Америке за эти годы удвоилось или утроилось.

— Значит, ты тоже миллионер? — Косте важен мой статус.

— Я ненуждающийся человек.

Ему трудно понять, а мне не хочется говорить на эту тему. Иначе придется объяснить, каким образом однорукий инвалид заработал свои миллионы долларов. На убийствах и элементарном рэкете бандита, семью которого я спас. Зачем Косте знать такие подробности?

Я снова смотрю на преследующий нас «Линкольн континенталь». Если я не ошибаюсь, там сидят мои «старые знакомые». Это даже лучше, чем я мог предположить. Не нужно разыгрывать драму оскорбленного отца. У меня такой зуб на этих подонков! Почки болят до сих пор. Кажется, они решили не отставать. Значит, мы с ними встретимся. Я резко сворачиваю на Гринленд. Мои преследователи сразу же поворачивают вслед за мной. Это окончательно убеждает меня, что я не ошибся. Эти сволочи испортили мне первый день общения с сыном.

— У тебя деньги есть? — неожиданно спрашиваю я у Кости.

Он молчит, глядя перед собой.

— Ты не обижайся, — пытаюсь я ему втолковать. — Я спрашиваю не для того, чтобы тебя обидеть. Мы сейчас пойдем обедать. Вдруг ты каким-то образом потеряешься и тебе понадобятся деньги, чтобы хотя бы позвонить на мой мобильный телефон. Или взять машину, чтобы доехать до нашего городка.

— Немного есть, — нехотя выдавливает он, — и вообще спасибо, денег мне не нужно. Я приехал тебя повидать.

— Я не хотел тебя обидеть. Думал, как лучше.

Дурацкий разговор у нас получается с сыном. Это называется встретились через столько лет! Только как я могу с ним нормально разговаривать, если вижу в зеркале моих преследователей?

Он внимательно смотрит на мои руки. Кажется, ему интересно, как действует моя левая рука. Ведь он помнит меня безруким инвалидом, каким я вернулся с войны. Это сейчас все называют настоящим именем, никто не скрывает, что была война. А раньше это называлось «выполнением интернационального долга». В гробу я видел такой долг. И такой интернационал. Афганские моджахеды почти на сто процентов состояли из тех самых крестьян, которых мы должны были освобождать.

— Как тебе с рукой, — показывает он на мою левую руку, — не тяжело?

— Нет, конечно. Первое время было тяжело, потом сделали новый протез, и стало гораздо легче. Посмотри, у меня даже пальцы сгибаются. А для вождения автомобиля можно иметь и обычный протез. Я когда права получал, мне многие не верили, что у меня одна рука. А потом мне выдали права, и я получил возможность садиться за руль. В России меня бы высмеяли и выгнали из ГАИ. Или, как сейчас там это называется, из ГИБДТ Язык можно сломать, но права не получишь все равно. А в Америке нельзя обижать глупых, больных, просто сумасшедших и, конечно, инвалидов. Все для людей, все для них. Поэтому права мне здесь выдали и посоветовали поменьше сидеть за рулем. Я, конечно, не послушался и правильно сделал. Теперь я заядлый гонщик.

И рука у меня неплохо действует. Когда нужно, разумеется.

Он еще раз смотрит на мою руку.

— Ты не волнуйся, Костя, — успокаиваю я сына, — мы доедем нормально, руку мне сделали почти как настоящую.

— А я и не волнуюсь, — усмехается Костя, — просто интересно смотреть, как ты водишь автомобиль.

Я молча сворачиваю еще раз. Ладно, посмотрим, что с ними будет. Если они так хотят, мы с ними сыграем. Только счет у нас пока неравный. Два — ноль в их пользу. Они ведь несколько раз у меня в гостях были. И в первый раз я, конечно, непростительно вспылил. Нельзя было так себя вести. Но когда они сказали о Саше, я почувствовал, что теряю над собой контроль. Нужно было сдержаться. Нужно было терпеливо выслушивать их предложения. Но тогда я не сдержался и получил по заслугам. Все было так, как должно было быть. Не больше и не меньше. Но вторая встреча проходила уже под моим контролем. И там я сознательно уступил этим мерзавцам. Мне нужно было создать иллюзию неуверенного в себе человека, чтобы понять, что им нужно. Я смотрю на своих преследователей. Почему они так хотят испортить мой самый радостный день? Впрочем, они вообще хотят отправить меня куда-нибудь подальше. Например, на электрический стул или в газовую камеру. Хотя я думаю, что до этого не дойдет. Мне кажется, у них более изощренный план. Но лучше все по порядку…

Сначала был телефонный звонок. Странный телефонный звонок, который я запомнил. Было воскресенье, и мы в это утро собирались поехать вместе с Сашей и ее друзьями за город, в наш домик, находящийся в горах. Она уже села в автомобиль, когда раздался телефонный звонок, и мне пришлось вернуться с порога. Нужно было послушать свое сердце и не возвращаться. Хотя какая глупость — верить в приметы. Они бы все равно рано или поздно дозвонились или появились у меня дома.

Я вернулся в дом и поднял трубку. Почему-то я не стал ждать, когда включится автоответчик.

— Слушаю вас, — сказал я привычно по-английски, полагая, что это звонит кто-то из друзей Саши.

Но в ответ услышал незнакомый мужской голос:

— Здравствуйте. Это господин Алекс Келлер?

— Да.

«Неужели из рекламного агенства?» — подумал я с раздражением.

— Извините нас, господин Келлер, вы раньше не жили в России? — спросил незнакомец, и я вздрогнул.

— Кто говорит? — спросил я у этого типа.

— Ваш старый знакомый. Я хотел бы уточнить, что вы тот самый Алекс Келлер, который приехал в нашу страну шесть лет назад.

— Я действительно приехал в Америку шесть лет назад. Но только не из России, а из Испании. Кто со мной говорит? Вы не представились.

— Извините. Меня зовут мистер Барлоу я адвокат иммиграционной службы, и мне хотелось бы с вами встретиться.

Только этого мне и не хватало. В этот момент я больше думал о неприятностях, связанных с иммиграционной службой, чем о своих бывших друзьях. О них я думал меньше всего. Неужели всплыли мои прежние дела в России и теперь меня официально депортируют из страны? Неужели спустя столько лет они смогли вычислить, кто именно скрывается под именем Алекса Келлера?

Я услышал крик Саши. Она звала меня, высунувшись из салона автомобиля. Нужно было спешить, но этот звонок вывел меня из состояния равновесия.