Чингиз Абдуллаев - Казначей

Лицо у нее снова дрогнуло. На мгновение. И она даже отвела глаза.

– Это ваше личное дело, – быстрее обычного произнесла Татьяна.

– Согласен. Но насчет всего остального вы тоже не совсем правы. Я ведь имею право встречаться с кем угодно, учитывая, что у меня нет никаких обязательств перед другими женщинами. Я холостой человек, и у меня уже нет гражданской жены.

– Не знаю, что у вас произошло в Париже, но она была красивая и очень эффектная женщина. Во всяком случае, одна из самых узнаваемых в нашем городе.

– Это еще не значит, что она была самой лучшей гражданской женой в этом городе, – возразил он.

Официант принес две рюмки ликера и расставил тарелки с десертом.

– Я тоже считала, что у вас скоро свадьба, – призналась она.

– Нет. Я же сказал – нет. Надеюсь, вы понимаете, что такими вещами не шутят? Мы расстались, и полагаю, что навсегда.

– И вы сразу решили найти ей замену? – спросила Татьяна. Эта женщина имела острый ум и такой же острый язык. Трудный характер… Но она нравилась ему все больше и больше. В конце концов, необязательно иметь в качестве своей подруги полную идиотку. Иногда хочется услышать и дельное замечание.

– Да, – сказал он с явным вызовом, – я решил найти ей замену. Красивую актрису, которая могла бы так же эффектно выглядеть, имела бы такую же бурную биографию. У вас нет такой на примете?

– Нет, к сожалению, нет. Разве что Алла Пугачева. Если вы захотите на ней жениться. Или София Ротару, но она, кажется, замужем. Хотя Иоланта была наполовину полька. Есть еще Эдита Пьеха, но она гораздо старше вас.

– Нет, спасибо. Это слишком радикальный вариант, – усмехнулся он, оценив ее остроумие. – Ни одна из троих мне не подходит в качестве постоянной подруги.

– Сочувствую.

– Напрасно. Мне всегда казалось, что сочувствовать нужно одиноким женщинам. Особенно умным одиноким женщинам. Им бывает гораздо труднее найти свою половину.

– Вы обо мне? Не думала, что вызываю сочувствие.

– Я не об этом. В принципе умной женщине всегда труднее найти подходящего спутника жизни. Разве я не прав?

– Возможно, правы. У нас бывают несколько завышенные требования, предъявляемые к нашим мужчинам. Но я думаю, что здесь виноваты не «умные дамы», а скорее слабохарактерные и глупые самцы, которые не всегда ведут себя достойным образом.

– Вот вы какого мнения о всех мужчинах! Теперь понятно, почему вы до сих пор не замужем.

– Я была замужем, – спокойно ответила Татьяна.

– Знаю. Вы вышли за него, когда были еще студенткой. Кажется, он был летчиком?

– Значит, вы тоже интересовались моей биографией? Или нет, это мог рассказать скорее Эдик Парин. Мы ведь тогда вместе с ним учились, хотя он был на два курса старше. Да, мой муж был летчиком. Мне было девятнадцать, ему двадцать восемь. Он казался мне таким небожителем…

Она замолчала.

– Если не хотите, можете не продолжать, – предложил он.

– Хочу, – упрямо сказала она. – Первые два года все было нормально. За одним исключением. Он не очень хотел детей. А потом стал исчезать из дома по ночам. Конец восьмидесятых, появилось множество соблазнов: кооперативы, ночные клубы, бары. Он был слабым человеком. Это я потом поняла. Он начал пить, начал срываться. Из авиации его выперли. А больше он ничего делать не умел. Я поймала себя на мысли, что стала презирать себя. Нет, не его. А именно себя – за то, что живу с таким ничтожеством. И через четыре года мы решили развестись. Сейчас он уехал куда-то в Cеверный Казахстан, говорят, что пытался устроиться там на работу. Зато это был мощный стимул, чтобы всерьез заняться своей карьерой, подумать о работе во Внешэкономбанке и начать работу над диссертацией. Хотя я считаю, что могла бы и не ошибаться. Но так получилось…

– Значит, он сыграл в вашей жизни положительную роль, – мягко заметил Анатолий. – Может, действительно в этой жизни все, что ни делается, то к лучшему?

– Это не мне судить. Десерт был вкусным, хотя я стараюсь не есть сладкого. Это сказывается на моей фигуре. Но, кажется, мы уже закончили наш ужин?

– Да, – согласился он, подзывая официанта, чтобы расплатиться.

Потом они возвращались обратно к его служебной машине.

– Сама не знаю, почему я так разоткровенничалась, – призналась Татьяна, – наверное, в обмен на вашу откровенность. Спасибо за ужин.

– Вам спасибо, – он пожал ее руку. Она вышла из машины, хлопнула дверцей и, не оглядываясь, пошла к своему дому. Он подождал, пока она войдет в подъезд, и только затем приказал водителю ехать. На следующий день они встретились в банке, сухо кивая друг другу.

Прошло несколько дней. Они продолжали ежедневно встречаться, словно того ужина не было. И никаких разговоров между ними не было. Но некоторую напряженность в ее голосе он все-таки отмечал. В субботу он позвонил к ней домой.

– Добрый день, – начал он, – я понимаю, что приглашать вас второй раз на ужин будет глупо. Но у меня есть два билета в Большой театр. Надеюсь, вы не откажетесь?

Она не отказалась. После спектакля он поехал проводить ее уже в своем собственном «Мерседесе». Остановил автомобиль рядом с ее домом.

– Спасибо за приглашение, – сказала она, взявшись за ручку.

– Спасибо вам, – ответил он, – хотя я думал, что после второго свидания вы пригласите меня к себе на чашку кофе.

Она замерла. Повернулась к нему.

– А вы хотите кофе? – спросила она, глядя ему в глаза.

– Если вы сможете его сделать, – ее взгляд трудно было выдерживать, но он постарался.

– Пойдемте, – согласилась она. Без жеманства, без кокетства, без ненужных и глупых отговорок. Она просто пригласила его к себе. Он в который раз подумал, что она ему очень нравится. Татьяна жила в двухкомнатной кооперативной квартире на восьмом этаже. Она открыла двери своим ключом, приглашая войти. Включила свет. Повсюду были книги. Много книг. В обеих комнатах, даже в прихожей. И мягкие игрушки, висевшие в разных местах. Здесь были по-своему уникальные игрушки, которые отец Татьяны привозил из разных мест.

Он вошел в столовую. Осмотрелся. Здесь было уютно и красиво. Именно такой он и представлял ее квартиру.

– Это не ваши хоромы. – Она знала, что он недаво купил пятикомнатную квартиру в новом доме. Об этом тоже успели сообщить местные журналисты.

– Хорошая квартира. Это достаточно старый дом. Когда его построили?

– В восемьдесят пятом, кажется, – ответила она, проходя на кухню. Сегодня она была в фиолетовом костюме, и юбка заканчивалась немного выше колен.

– А как вы ее получили?

– Я не получила, это мой отец построил и решил подарить мне, когда я уже была студенткой, – крикнула она ему из кухни.

Он сел на диван. Она принесла две чашки кофе, вазу с конфетами и коробку шоколадных конфет.