Чингиз Абдуллаев - Казначей

– Ладно, – примиряюще сказал «Бакинский Друг», осознавая, что несколько перегнул палку, – не кричи. Попытаемся обойтись без этих денег. Посмотрим. А ты не забывай, что это не только твой банк. Это еще и мой банк. И не забывай, что я говорил тебе про Рахимова. Он еще не появлялся?

– Нет.

Анатолий бросил трубку и долго сидел раздраженный, пытаясь собраться с мыслями и не отвечая на телефонные звонки.

Вечером он приехал домой. Татьяна сообщила ему, что ребенок болеет. Его назвали Андреем, в честь отца Анатолия. Так предложила сама Татьяна. Всем нравилось это имя. И ее матери, и его. И все были довольны, кроме самого Анатолия. Ему не хотелось называть именем своего отца сына. Он всегда помнил, какую страшную тайну унес отец с собой в могилу. И поэтому он старался не называть сына Андреем, придумывая ему различные смешные прозвища.

Врач сделала ребенку укол и уехала в девятом часу вечера. Ребенок заснул. К этому времени из дома ушла и няня. Он прошел в свой кабинет, включил телевизор. Появилась Татьяна. Она села рядом с ним на диван.

– Что случилось? – спросила она.

– Ничего. – Он не хотел рассказывать ей про звонок «Бакинского Друга», который снова выбил его из колеи. Он привык к тому, что работает с разными деньгами, в том числе и с деньгами бандитов. И не видел в этом ничего зазорного. В конце концов, любые деньги должны работать. Те времена, когда их прятали в подвалах и за батареями, уже давно прошли. Но каждый раз слова бандита о том, что в его окружении могут быть их люди, выбивали его из состояния равновесия. Он покосился на жену. Неужели она могла бы доносить на него бандитам? Нет, кажется, она единственный человек, кому он может доверять.

– Что случилось? – повторила она.

– Ты меня любишь? – неожиданно спросил Анатолий.

Она пожала плечами, усмехнулась:

– Не понимаю, почему ты спрашиваешь. Обычно такие вопросы задают экзальтированные дамочки, которые хотят что-то получить от своего мужа. В чем дело, Анатолий? Что происходит?

– Хотел узнать твое истинное отношение ко мне.

– По-моему, оно более чем очевидно. Я так и не защитила диссертацию, ушла с работы и посвятила себя тебе и сыну. Что еще я должна была сделать, чтобы предъявить более веские доказательства своего хорошего отношения?

– Ничего, – ответил он, – ты права. Конечно, ничего. Я полный идиот.

– Что подразумевает, что полная идиотка – твоя жена. Давай наконец расскажи мне, что у вас там происходит на работе.

– Все нормально. Эдуард просил передать тебе привет. Помнишь нашу Галину, которая работала у него?

– Конечно, помню. Такая толстая кобыла.

– Вот можешь себе представить, что она вышла замуж в тридцать шесть лет и теперь собирается рожать.

– Ну, это нормально. Тридцать шесть – это не так много. Я, может быть, до этого времени успею родить Андрюше братика или сестричку.

– Ну да, конечно, – согласился он, – в общем, все нормально. Все крутится и вертится.

– Тогда почему ты так нервничаешь все последние дни? Я же вижу, как ты дергаешься. Сегодня я сказала тебе, что Андрюша заболел, а ты даже не среагировал на мои слова. Ты ушел в себя, тебя волнуют какие-то другие проблемы. На твоем столе все время лежат газеты с жуткими подробностями о каких-то непонятных криминальных разборках, тебя стали волновать смерть спортсмена, неприятности артиста. Я ничего не могу понять. Хотя должна понимать хотя бы в силу своей прежней должности. Что тебя так волнует?

– Ничего, – улыбнулся он через силу, – ты права. Самое важное – это здоровье нашего сына, нашего барса. Пусть он растет сильным и здоровым.

– И еще, – добавила она, – почему ты никогда не обращаешься к сыну по имени? Тебе не нравится собственное отчество? Ты испытываешь какие-то комплексы? Тогда лучше скажи мне об этом сейчас. Может, у тебя с отцом были размолвки или это не твой настоящий отец? Хотя я видела фотографии, ты очень на него похож. Тогда в чем дело? Почему ты никогда не называешь нашего сына по имени? Может, ему лучше сменить имя прямо сейчас, пока не поздно?

– Да, – не выдержал он, – лучше сейчас.

Она замерла. Он поднялся и прошел на кухню. Там работала кухарка. Увидев его лицо, она испуганно засуетилась. Он прошел к столу, устало опустился на стул. Следом вошла супруга.

– Спасибо, Тая, вы нам сегодня не нужны, – ровным голосом сообщила она.

Кухарка закивала и уже через минуту буквально выбежала из кухни. Она уже знала характер хозяйки – чем более спокойным и ровным голосом говорила Татьяна, тем страшнее был ее гнев. Когда кухарка ушла, Татьяна взглянула на Анатолия.

– Самый страшный комплекс – это комплекс вины, – задумчиво произнесла она, – или комплекс ущербности. У тебя были какие-то сложности в отношениях с отцом?

– Возможно.

– Ты можешь мне о них рассказать?

– Нет. Это были только наши проблемы.

– Понятно. А при чем тут наш сын?

– Ни при чем. Абсолютно ни при чем.

– У тебя такое выражение лица, как будто ты съел лимон. Я больше ничего не буду у тебя спрашивать. Если хочешь, можешь ничего не говорить. Я понимаю, насколько эта тема может быть для тебя неприятной и болезненной. Только скажи, что ты будешь есть на ужин.

– Все, что ты захочешь мне предложить, – ответил он, тяжело вздыхая.

Она подошла к плите, открыла супницу, достала глубокую тарелку, взяла половник, налила суп. Принесла тарелку и поставила ее перед ним.

– Сейчас дам салат и второе. Тая – молодец, она так здорово готовит, – явно сдерживаясь, сказала Татьяна.

Он взял ложку, попробовал суп. Он был очень горячим. Кухарка только сейчас ушла, оставив его на плите.

– Мне не звонили из московской мэрии? – спросил он, пытаясь еще раз попробовать суп. Он подул на ложку.

– Нет, из мэрии не звонили. Тебе звонил твой старый знакомый. Он сказал, что еще раз перезвонит, – услышал он голос Татьяны. Она отошла от плиты и положила ему салат.

– Какой еще старый знакомый? – недовольно поморщился он, съев первую ложку. Суп действительно был превосходным.

– Вкусно, – кивнул он. – Кто мне звонил?

– Сейчас посмотрю. – Она поставила перед ним тарелку с салатом и достала блокнот. – У него такое странное имя… Ага, вот я нашла.

Он снова набрал полную ложку супа. Подул на нее. Поднес ко рту.

– Его зовут Джолджас Рахимов, – сообщила Татьяна. – Тебе что-то говорит это имя?

Он кашлянул. Раз, другой, третий. Ложка выпала из рук. Он наклонился, задыхаясь. Ударил кулаком по столу.

– Я сейчас тебе помогу, – наклонилась она к нему.

Анатолий снова ударил кулаком, переворачивая тарелку. Дикий кашель сотрясал его тело. Татьяна смотрела на него широко открытыми глазами и уже не пыталась помочь.

Он потом много раз вспоминал именно этот момент. Словно все получилось так, как должно было получиться. Если бы он не ужинал. Если бы перед ним не было этой тарелки супа. Если бы он не ударил кулаком по столу, задохнувшись в кашле. Если бы тарелка не перевернулась к нему на ноги и на пол… Условий было множество, а получился совсем другой результат. Ведь, услышав имя человека, о котором ему говорил «Бакинский Друг», он обязан был сразу вскочить со своего места и броситься к телефону, позвонить и сообщить о появлении рядом опасного маньяка, о котором его заранее предупреждали.