Сергей Зверев - Забей стрелку в аду

Контрразведчики строго режимной части также претензий к Тараканову не имели. Службу он нес исправно, пил в меру, любовницу завел из местных провинциалок, как и остальные офицеры гарнизона. В общем, за капитаном закрепилась устойчивая репутация середнячка, которому, как поется в песне, «…никогда не стать майором».

Но в тихом омуте черти водятся. На самом деле капитан, прозванный солдатами и сослуживцами, естественно, Тараканом, сгорал от честолюбия. Он считал себя недооцененным и незаслуженно обойденным чинами, должностями и поощрениями. Даже любовница ему досталась третьесортная – флегматичная продавщица с печальными глазами недоеной коровы из отдела трикотажных изделий местного универмага. Девушек посимпатичнее эксплуатировали шустрые товарищи по службе, насмехающиеся над вечно что-то меланхолически пережевывающей пассией Тараканова.

– Не соглашайся на минет. А то краля твой болт сжует и не подавится, – с грубоватой солдатской прямотой хохмили коллеги на офицерских вечеринках.

Шутки задевали самолюбие капитана, скрывавшего ненависть к окружающим за маской равнодушия.

До перевода в отдаленную часть Петр Тараканов зарабатывал звездочки на погоны, охраняя объект Двенадцатого управления Министерства обороны, расположенный сравнительно неподалеку от столицы. В бункерах, глубоко запрятанных под землю, находились лаборатории автоматизированных комплексов, проверяющих работоспособность узлов и механизмов ядерных устройств. Самих «шариков», то есть ядерных зарядов, на спецобъекте не было. Экспериментировать с атомным оружием вблизи многомиллионного мега-полиса, резиденции правительства и финансового центра страны командование управления, ведавшего техническим обеспечением и обслуживанием ядерных боеприпасов, не отваживалось. Златоглавая находилась слишком близко.

Большой город – большие соблазны. Одурев от нарядов и караулов, капитан Тараканов отрывался в столице. Впрочем, это слишком сильно сказано. Учитывая весьма скромные размеры офицерской зарплаты, выплачиваемой с многомесячными задержками, капитан мог позволить себе немного: порезвиться с проституткой среднего пошиба, покуролесить в недорогом ресторане.

Но если есть желание, появятся и возможности. Офицеры с техническим образованием подавали в отставку и перебирались под крыши коммерческих фирм. Технари были нарасхват, а выпускник училища внутренних войск мог претендовать только на место охранника частного агентства, оберегающего тушу какого-нибудь толстосума, спекулирующего нефтью. Перспектива стать живым щитом преуспевающего бизнесмена, век которого на Руси, как правило, не очень долог, Тараканову не нравилась. Он хотел пожить в свое удовольствие. Такое стремление разделял непосредственный начальник капитана, отвечавший за безопасность спецобъекта.

Вскоре под поднятый полосатый шлагбаум контрольно-пропускного пункта проскользнула роскошная иномарка без регистрационных номеров, которые заменяла бумага с надписью «транзит», приклеенная скотчем к лобовому стеклу. Машины пропускались беспрепятственно и выстраивались ровными рядами на забетонированной площадке напротив солдатских казарм. Строго режимный, секретный объект превратился в подобие автомобильного салона, торгующего дорогими средствами передвижения.

Лимузины, джипы, машины представительского класса пригоняли типы с характерной внешностью мафиози. Одинаково коротко стриженные, благоухающие дорогой мужской косметикой, поскрипывающие куртками из тонко выделанной кожи, они вызывали зависть у Тараканова своей независимостью, наглостью и туго набитыми кошельками.

Начальник капитана связался с автомобильной мафией, выводившей иномарки из-под таможенного оформления и лишнего внимания со стороны правоохранительных органов, не имевших доступа на территорию режимного объекта. Пока мафиози подыскивали покупателя и оформляли бумаги, машины мариновались в идеальном отстойнике.

Тараканов получал долю, намного меньшую, чем начальство, но в валюте. Сумма позволяла заглянуть в бары на Тверской и снять длинноногую жрицу любви, отличавшуюся от прежних как овца от антилопы. Но аппетит приходит во время еды, и чувство обделенности не покидало капитана. Начальник успел отгрохать симпатичный коттедж из красного кирпича, обкатать новенький «Форд-Мондео» и справить шумную свадьбу дочери. А Тараканов никак не мог поднакопить капитала, способного гарантировать безбедное будущее. Деньги утекали сквозь пальцы, словно пригоршня мелкого песка.

Почти каждый вечер он садился в шикарную тачку и нарезал кружок по площадке. Опробовав дорогущий лимузин, он откидывал сиденье и, лежа в салоне, долго курил, размышляя о несправедливости жизни, дающей одним все, а достойным – лишь крохи.

На сигарообразный «Понтиак», поступивший с очередной партией машин, Тараканов положил глаз сразу. Но опробовать ходовые качества шедевра американского автомобилестроения он не успел. Покупатель появился у КПП внезапно…

Проверявший несение караульной службы капитан отчитывал солдата-первогодка, плохо вымывшего пол в бетонной клетушке пункта, когда пронзительный автомобильный сигнал потребовал поднять полосатую жердину шлагбаума.

Тараканов вышел на крыльцо КПП, заложив руки за ремень. Раскачиваясь с носка на пятку, он смотрел на прибывших без предупреждения гостей, размышляя о том, что компаньоны начальника совсем оборзели и не испытывают никакого уважения к службе. Нарочито медленно достав пачку сигарет, он начал прикуривать, ломая спички одну за одной. Солдатик с совком и веником покорно подбирал мусор, дожидаясь команды поднять шлагбаум.

Капитан, увлеченный занятием добывания огня, не заметил, как поджарый мужчина, подогнув длиннополое пальто, пробрался за заграждение.

– Ну что, Таракан, так и не надрочился прикуривать с первой спички, – произнес чей-то насмешливый голос.

Солдатик, громыхнув жестяным совком, сдавленно хихикнул. Его командир поднял глаза, готовясь дать отпор наглецу.

– Ястреб?! – Прилипшая к нижней губе сигарета чуть не заскочила в глотку капитана.

Перед ним стоял респектабельный господин, щелкающий золотой зажигалкой, в котором сложно с ходу было опознать однокашника по училищу. Только глаза Сереги Ястребцова остались неизменными: круглыми и бездонными, как линзы оптического прицела снайперской винтовки.

– Серега, старый волчара, каким ветром… – заревел капитан, распахивая объятия. – Ты, я вижу, цветешь и пахнешь!

Однокашник, не настроенный целоваться и тискать капитана в объятиях, вежливо отстранился:

– Я не фиалка. Но в целом дела идут нехило. А ты как?