Андрей Костин - Убийственный аргумент

Я имею ввиду уважение.

— Референт, хозяйка офиса. Деловая переписка, телефонные звонки и все такое прочее. В фирме, которой принадлежит в том числе и этот ресторан.

— Скажите, а ваш шеф — дальтоник, или это нездоровая тяга к определенному цвету? — я провел ладонью по красной скатерти.

— Он не занимается мелочами. Просто вкладывает деньги. Важно, чтобы предприятие приносило прибыль. А всем остальным занимаются партнеры. Вот из-за одного такого партнера я потеряла сегодня вечер.

— Как так?

— Иностранец, впервые в Москве. Полагается культурная программа. Театр, музеи, ужин в ресторане. У нашего президента жена еще с тех пор, когда он служил в чине лейтенанта. Любит иногда за столом спеть про ромашки. Вот я и вынуждена играть роль дамы на таких ужинах. Заодно и заказывать столик, выбирать меню.

— Приятное с полезным.

— Но сегодня ни шеф, ни его гость не пришли. Наверное, изменили план, но про меня забыли, — она слегка нахмурилась.

К нашему столику подошел Василий.

— Больной от госпитализации отказался, — нервно ухмыляясь, сообщил он. — Когда приехала «скорая», он попытался заехать дежурному врачу в челюсть, а потом сообщил старушке фельдшерице, что знаком с ее матушкой. Пришлось его урезониватьта померла, когда он еще не родился. Доберешься сам до дома?

— спросил Василий. — Эта машина с нашей подстанции, у них сейчас пересменок, я бы тоже съездил туда.

— Разве у тебя сегодня дежурство?

— Нет, но как раз сейчас должна заступить на дежурство одна хорошая девчушка, медсестра. Последнее время у нас с ней смены никак не совпадают.

— Понимаю, лети к своей медсестре. Вечер все равно уже не удался.

— Вот именно. Мы еще не созрели до современного общества.

Учти, следующий раз будем выпивать на дому. Только забери у меня этот проклятый коловорот!

В гардеробе я помог женщине надеть шубку. Шубка была белая и невесомая.

— Вы на машине? — спросила она.

— Нет. Подвозил товарищ, но сейчас он пошел своим путем. Вернее, поехал.

— Метро уже закрылось. А мужика ночью вряд ли кто подбросит.

— Вряд ли кто, — согласился я.

— Мне в Бескудниково. И я бы вас взяла, если по пути.

— Честное слово, по пути.

— Тогда садитесь.

Я обошел машину, отрыл дверцу и наклонился, чтобы сесть…

Неожиданно из салона донеслось глухое рычание и прямо над ухом клацнули зубы. Здоровенные такие клыки.

— Марта, фу, — сказала женщина. — Не бойтесь, садитесь.

— Грозная у вас собачка, — промямлил я. — она что, сидела все это время в машине?

— Без нее я вряд ли взяла вас в попутчики. — она стала разогревать мотор и прислушивалась, как он работает. Я украдкой ее изучал. Неплохо смотрится в профиль: чуть вздернутый носик, на высокий лоб упала челка.

— Так что скажите ей спасибо. Вообще я с Мартой практически не расстаюсь. И хотя знаю, что морозы ей не страшны, всегда переживаю, когда она ждет меня в машине.

— Спасибо, Марта — я обернулся.

Овчарка глухо зарычала.

— Фу, — одернула женщина.

Машина тронулась с места.

— Погода мерзкая, сегодня будет много аварий, — заметил я.

— А вы слышали грозу? — она на мгновение оторвалась от дороги и посмотрела на меня. — Не к добру, верно?

Мне понравилось, что она думает также, как я.

Женщина очень внимательно следила за дорогой, а я старался больше не глазеть на нее. Только заметил, как на левой руке, лежавшей на руле, блеснул ободок обручального кольца.

Дама с собачкой, почему-то пришло в голову. Конец ХХ века. Романтика здесь больше не живет.

Интересно, куда они запирают такую собачку, когда занимаются с мужем любовью?

— Черт, — сказала женщина. — Черт, черт, черт.

Стукнула кулачком по рулю:

— Слышите?

Мотор странно хрюкал.

— Так я и знала. Придется толкать.

Последние несколько метров мы проехали по инерции. Раз за разом она запускала стартер, но впустую.

Я посмотрел в окно. Лихоборы. Мы остановились как раз возле обгоревших деревьев. Одно из самых страшных мест в Москве. Когда-то здесь горел троллейбус, и деревья с тех пор стоят черные. Некоторые из них уже спилили, а возле тех, что остались, появляются венки из искусственных цветов.

Если стоять в ветер пор этими деревьями, то кажется, что слышишь крики. Проклятое место.

— Вы не разбираетесь в моторе? — спросила женщина.

Я отрицательно помотал головой.

— Значит, влипла.

Собака на заднем сиденьи заскулила.

— Не горюй, придумаем что-нибудь, — сказал я собаке.

Женщина улыбнулась.

Я протолкал автомобиль метров пятнадцать, но мотор ни в какую не собирался заводиться.

— Будем добираться другим транспортом, — я расстегнул дубленку и достал платок, чтобы вытереть пот со лба.

— Не брошу же я машину здесь?

— Оставьте собаку охранять.

— Еще чего?! — она возмущенно посмотрела на меня. — Я ее оставляю только на охраняемой стоянке. — Женщина потрепала овчарку между ушей.

Та открыла пасть и зевнула.

Я поймал себя на том, что мне очень нравится смотреть на свою спутницу. Карие, чуть раскосые глаза, широкие скулы. Похоже, ее далекие предки во время татаро-монгольского нашествия оказались слегка под оккупацией.

У миниатюрных женщин такого типа есть неоспоримое преимущество — они могут сколь угодно долго морочить мужикам голову по поводу своего возраста, носить короткие платья и вызывающее нижнее белье. Такие почти не меняются с годами и даже рядом с сыновьями они выглядят как подружка из параллельного класса.

И все же — какие карие глаза! Яркие, загадочные — может, и вправду ведьма?

— У вас есть жетон для телефона? — спросила она.

— Нет.

— Один наш сотрудник живет рядом со мной, по соседству… Я бы могла ему позвонить. Может, у кого-нибудь на улице попросить?

— Тут все равно не найти исправного автомата. Есть идея получше. В доме напротив квартира моего приятеля. Зайдем к нему и позвоним. Кстати, из окон будет видна ваша машина.

— А удобно?

— Он музыкант, гитарист. Творческая личность. Богема. Квартира как проходной двор. Никто и не заметит, что мы там побывали.

— Что ж, идет, — она выдернула ключи из замка. — Только Марту я возьму с собой. Она смирная.

Мы выбрались из машины.

— На всякий случай неплохо бы познакомиться, — сказал я.

— Катя, — она кивнула. — Этого будет достаточно?

Катя была в короткой белой норковой шубке, и сейчас на руки надела белые пушистые варежки. С неба летел крупный снег, и снежинки замирали на ее темных волосах.

— Пойдемте. Еще замерзнете без шапки, — зачем-то сказал я.

В квартире как всегда была тусовка. Я открыл дверь в одну из комнат и предложил:

— Позвоните отсюда.

Две девушки, сидевшие в обнимку на диване, встали и ушли. Я их раньше здесь не видел.