Вячеслав антонов - курьер.ru

В центре Питера яркое солнце отражалось в новых жестяных крышах. Городская зелень, еще без единого желтого листа, стала темной и жесткой. В изгибающейся перспективе Мойки, в солнечной дрожи растворялась громада Исаакия — оттуда бил холодный ветер, напрягая тело под рубашкой, а над городом, в высоком августовском небе стояли многоярусные, ослепительно-белые облака. Еле видимая из-за высоты полета, в синеве парила чайка — две белые черточки, оттененные голубым.

В парадной старого дома, на первом этаже которого располагалась контора, ремонтировали очередную квартиру: пыль коромыслом, какие-то армяне волокут вверх по лестнице широкие листы гипсокартона. Андрей по привычке вгляделся в потные лица, напоминавшие карабахских ополченцев. Ничего особенного, обычный кавказский шарм: горбатые носы, небритые подбородки и отсутствие питерской регистрации.

Звонок, улыбка секретарши, крепкое рукопожатие начальника:

— Что, Шинкарев, первый день на работе? Душа поет?

— Пляшет.

— Вот как... А что, и правда сплясать не худо. Письмо тебе.

— От кого?

— А это уж тебе видней от кого. И зачем.

Геннадий Сергеевич подал Шинкареву лист бумаги, сорванный с факса. На нем лишь фото и короткое слово. Мозаика коричневых факсовых точек, словно потемневшая гравировка на серебре, обрисовала молодое женское лицо. На фото оно казалось застывшим и жестким, не имеющим возраста. Лоб женщины охватывала широкая черная повязка с несколькими белыми иероглифами. Под портретом располагались три буквы, набросанные черным тонким фломастером, наподобие китайской каллиграфии. Без лишних закорючек, четко и твердо: «Pat». Вот только рядом с ней стоял знак «+», то есть: «Пэт плюс...»

«Ай, молодец, Крыса! Замочила-таки... интересно, кого? А что за плюс такой? »

— Кажется мне что-то, — сказал начальник, — это не только тебе прислано. Но и всем нам. Будто сигнал дает твоя дамочка. Как думаешь?

— Может, и так.

— По нашим сведениям, она ведет переговоры о приобретении дома на Кипре. Ты знаешь об этом?

— Нет.

— Так вот, знай. А что за «плюс»? Есть идеи?

— Есть одна. Но я не уверен. Так что не буду говорить.

— Что ж, дело твое. Вот тебе новое задание...

***

В Москве на Котляковском кладбище хоронили связиста Сергея. Андрей стоял рядом с Бородой и Рахимом. Был и Есаул, еще на костылях. Гроб опустился, по крышке стукнул первый ком земли. Выпив с ребятами и напоследок потолковав с Есаулом, Шинкарев прошелся по центру Москвы.

На душе было странное ощущение отверженности, одиночества и силы — «комплекс падшего ангела». Надо же, он — ученик китайского Мастера...

— В темной, как темнота, темноте... В пустой, как пустота, пустоте... — повторял он выданную мантру.

По Охотному ряду со стороны Думы промчалась кавалькада «членовозов».

— У них в джипе маленькая пушка, стволом назад, — сказал парень, переходящий улицу со своей девушкой.

— Им тачанку надо, — ответила та, и пара свернула в торговый комплекс.

Шинкарев подошел к памятнику Жукову, сидящему на какой-то глупой, по-балетному отставившей хвост кобыле. Стало темнеть. Андрей глядел на смутное лицо всадника, вспоминая:

Сейчас он ясно чувствовал цену того кровавого копошения, в котором современный мир — включая и самого Андрея Николаевича Шинкарева — каждый день зарабатывает свои тридцать сребреников.

«Но ведь смерть Сереги — настоящая смерть».

Мимо гостиницы «Москва» Андрей прошел к метро «Лубянка». Где сейчас Патриция, он не знал. И никто не знал — пропала куда-то, как в воду канула.

В северной стране Финляндии, в чистенькой загородной клинике сидела молодая женщина, одетая в легкий серый свитер, закрывающий горло, и такие же легкие серые брюки. Свой длинный плащ она повесила на спинку стула. У нее было загорелое лицо, короткие черные волосы, серо-голубые глаза и ярко накрашенные губы. Напротив, за столом, устроилась молодая финка в костюме салатного цвета и такой же шапочке. Она говорила на школьном английском, тщательно произнося каждое слово:

— Результаты теста позитивные. Поздравляю вас, мадам. У вас будет ребенок.

— Спасибо, доктор.

Женщина поднялась и вышла в коридор, а гинеколог продолжала заполнять карточку. В графе «Potilas» («Пациент» (финск.)) она поставила: «rouva Patricia Johnson, Yhdysvallat» ( Госпожа Патриция Джонсон, Соединенные Штаты Америки (финск.)).

Накинув плащ, беременная госпожа Джонсон вышла на улицу и огляделась. Неподалеку стоял серебристо-серый «Мерседес-А», арендованный у «Хертца» — круглый, словно колобок. За рулем сидел загорелый широкоплечий китаец.

— Куда едем? — спросил водитель, когда Патриция села в машину.

— В Вантаа.

— В аэропорт? Летишь на Кипр?

Женщина молча кивнула. Начался дождь. Дворники смахивали воду с ветрового стекла, за машинами, с шипеньем идущими на обгон, тянулись длинные хвосты брызг. Шоссе постепенно втягивалось в город, раскинувшийся вокруг острого лютеранского шпиля, смутно видневшегося в дождевом тумане. Туман был подкрашен цветами осени. За желтой листвой шиповника, растущего на разделительной полосе, мелькнула освещенная заправка «Кезойл», отсвечивая на мокром асфальте, и снова поплыли аккуратные дома, темные скалы, ярко-желтые клены, размытые в дождевой пелене.

— Я вот думаю, какого хрена ты забралась в эту дыру? Спрятаться можно и в другом месте.

— Где, например?

— Ну, не знаю... в Испании. И клиники там неплохие.

— Ты что, не понял?

— Ближе к Эндрю? Поедешь к нему?

— Нет, — ответила Крыса, — не сейчас. Может быть, позже.

— «Хочешь поймать, сначала отпусти?» — процитировал китаец одну из стратагем Сунт-Цзы.

Патриция ничего не ответила. Она включила приемник и слушала, чуть склонив голову набок, попыталась вникнуть в финские новости, в тревожную, необычно-торопливую речь диктора. Затем поменяла настройку, разыскивая англоязычную станцию. Наконец нашла, вслушалась, прикусив губу, выглянула в окно. Заметила очередную заправку — в кафе мерцал экран телевизора.

— Быстро туда!! Сворачивай!

— Что? — Водитель не слушал радио и потому недоуменно повернулся к пассажирке.

Ты что, con (Козел (фр.)) , не понял?! — прорычала та. — Быстро туда, я кому сказала!

***

В петербургской конторе «Лимассол инвестментс Лтд» шел разговор о поставке солдат в далекую тропическую страну. Обсуждение было предварительным и неофициальным, потому проводилось в узком кругу. Присутствовали директор Геннадий Сергеевич, секьюрити-менеджер Лазаренко, представитель головной конторы Костас Димитриадис и эксперт Андрей Николаевич Шинкарев. Андрей только закончил объяснение по схемам, набросанным в блокноте после разговора с Элизабет, когда в кабинет заглянула секретарша Оля.