Глеб Исаев - Кольцо викинга

— Я все понял, — коротко отозвался Владимир. — Поверь, я не имел дурных мыслей… И волхвом стал не по своей воле. Но и оставаться у вас мне нельзя. Это не моя воля.

— Я дам вам огонь, но вернуть серебро в тот вид, каким оно было, тоже не смогу. Это не в моих силах…

Вождь кивнул: — Я понимаю. Но… Ты отдашь его нам? — задал он самый важный для него вопрос.

— А что ты будешь с ним делать? — поинтересовался Кубик, размышляя, можно ли считать ответ собеседника согласием отпустить его.

— Мы?.. Мы заплатим князю, он защитит нас от варягов и хазар, — ответ удивил.

— Но ведь монеты совсем испорчены? — счел нужным оговориться волхв.

— Ничего, кузнец переплавит их… Так ты дашь ответ?

— Хорошо. Согласен. Я отдаю вам серебро, а вы отпускаете меня… — решительно заявил Кубик.

— Но ты должен вернуть посох в святилище. Сами мы не смеем касаться частицы великого Семаргла…

"Снова здорово, — вздохнул Владимир. — Я, что, так и буду остаток жизни мотаться по этому лесу?" Однако другого способа разойтись с приземленными лесными жителями миром он не видел.

— Я согласен, — подвел итог торгам волхв. — Только условие: вернемся прямо сейчас.

Понять, что значит для деревни почти два пуда серебра, Вовка не мог, однако, услышав, как оживленно и радостно загалдели мужики после сообщения предводителя о великодушном подарке волхва, сообразил: событие это для них совершенно неординарное.

"Ну и ладно, — не стал он переживать потерю. — Еще столько же осталось, а жизнь дороже". Он снисходительно покивал в ответ на благодарные крики и вопросительно глянул в сторону вождя. Поняв смысл немого вопроса, тот коротко оборвал славословия и отдал команду выступать.

К священному холму процессия вернулась уже глубоко затемно. — Прощайте… — величественно произнес Кубик, выслушав очередную порцию благодарностей. Напоследок нырнул в землянку и, подпалив кусок сухой бересты, вынес терпеливо ожидающим селянам огонь.

Проследив за спуском процессии с холма, облегченно перевел дух: "Ну вот, славно. Переночуем и в путь".

Спать в сырой и душной, пропитанной запахом лежалого меха, избе оказалось выше сил привыкшего к удобствам двадцатого века путешественника. Вовка выбрался на свежий воздух, блаженно растянулся на траве и, подложив под голову облезлый муляж волчьей головы, задремал. Разбудил умаявшегося беготней Кубика легкий ветерок, поднявшийся на вершине холма ближе к утру.

Он зябко поежился, сбегал в землянку за собачьей шкурой, которую приметил еще в прошлую ночевку, и завернулся в теплый мех. Немного подумал и завершил утепление, сунув голову в лежащую рядом с ним шапку: "То-се, вдруг комары, опять придется вставать… А так, все удобства".

Он поджал колени, согреваясь, и вновь задремал. Однако прежний сон не вернулся. Вместо этого в предрассветной тишине возник неясный шум. Вовка тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения, но тщетно. Наоборот, шум сменился вполне различимым голосом:

— Ты не вправе бросать их, — изрек некто невидимый. — Взяв посох, ты впитал его силу и знания… В чужих руках он станет теперь простым куском дерева…

— Я не волхв, — наконец сумел отыскать подходящий ответ Кубик. — Меня вообще не должно здесь быть…

— Но ты есть, — резонно отозвался голос. — И ты сделал то, что сделал. Это судьба. Не противься ей.

"Блин", — Кубик расстроено оглянулся, стараясь определить, откуда исходит звук. Не сумел и попытался встать на ноги.

Однако то, что произошло в следующий момент, стало неприятным сюрпризом. Вместо привычного хруста в поврежденном мениске, он почувствовал невероятную легкость. Но, бросив взгляд на ноги, оторопел. В сиреневом полумраке явственно разглядел две, покрытые пегой, словно выцветшей, шерстью, когтистые лапы. А чуть позже понял, что все тело его тоже изменилось.

Понять это оказалось куда труднее, чем разглядеть. Исчез привычный контур человеческого тела. На траве, свернувшись в калачик, лежит туловище большой серой собаки.

Но вовсе добило понимание, что и голова явно не чувствует головного убора.

"Мама моя", — охнул Кубик, сообразив, наконец, что это все его. Иными словами, что он принял обличье волка.

Тянуться лапами к остроносой морде не стал, достаточно было скосить глаз, чтобы разглядеть черное пятно блестящего носа.

Сплюнуть тоже не вышло. Он лишь клацнул пастью и рефлекторно облизнулся длинным розовым языком.

"Охренеть… Свихнулся?" — рассудок судорожно искал объяснение невероятному превращению.

И тут вновь возник голос. Вовке на миг даже показалось, что в нем мелькнула скрытая издевка: — Ну вот, а ты говоришь "уйти"…

— Погоди… — Кубик плюхнулся на землю, едва успев выдернуть из под себя хвост. — Не может такого… Даже в древности… Это…

"А с чего ж ты взял, что находишься именно в той своей древней реальности?" — ответил он сам себе. Мысль показалась ему вовсе кощунственной.

— Ну, а где же тогда? — озадаченно рыкнул он и клацнул пролетающую мимо ночную бабочку.

"Да где угодно… — пришла в лохматую голову новая мысль. — Там, где есть варяги, простые охотники, но есть и говорящие волки, а также волшебные посохи… А может, и вовсе, не так. И лежите сейчас вы с приятелями у догорающего костерка недалеко от места раскопа, хлебнув с устатку купленной Абреком водочки.

Мало ли что могли намешать в "огненную воду" ушлые торговцы? Мультик с продолжением… Как говорят знающие люди".

Такой вариант озадачил.

— Но я же чувствую, — Вовка легонько куснул себя за лапу. — Больно…

"Картина маслом, — оборвал он себя. — Еще чуть-чуть, и можно будет не суетиться. Крыша сдвинется навсегда".

И рявкнул с легким подвыванием короткий приказ: — Отставить думать.

"Примем за данность. Все это происки артефактов. Шкура, которую спросони вытянул из закромов, не просто одеяло, ну, и дальше по тексту…"

Вспомнив про чужой голос, Кубик с надеждой спросил: — Эй, ты, будь добр, подскажи. Что со мной? Это навсегда?

— Ты опоясал себя… — прошелестел невидимый ответчик. — А натянув волчью кожу, разбудил одно из воплощений… оно дано волхву, как…

— Как мне… Того, обратно?.. — бессвязно взмолился, не дожидаясь окончания сумбурной проповеди, Вовка, — Я не хочу… — он вильнул взглядом в сторону, отметив пахнувший откуда-то ароматный след…

Однако голос не спешил отвечать. Кубик, борясь с нарастающим желанием поинтересоваться наглым зайцем, заскулил.

— Это твое. И научить не может никто. Нужно очень сильно пожелать… — невнятно пояснил методику превращения дух…

Владимир закрыл глаза и медленно, с невыразимым чувством, обматерил все происходящее, все артефакты неведомого культа, викингов с их треклятыми кольцами, вообще… и чудеса, а также невероятности этого мира в частности.