Скотт Мариани - Последнее пророчество

— О чем же, например?

— Например, о войне. Такой войне, которая положит конец всем войнам.

— Мне это ни о чем не говорит, — проворчал Мердок. — Давайте зайдем с другого конца. Вы утверждаете, что специальный агент Джонс был членом некоей секретной организации, действовавшей внутри ЦРУ?

— Прямо у вас под носом. Вместе с сообщниками он использовал ресурсы и возможности Управления для достижения собственных целей.

— Каких именно?

— Мне понадобилось немалое время, чтобы найти ответ на этот вопрос. Как я уже сказал, я изучаю Библию. Все ответы — там. Они там тысячи лет.

Каллахан покачал головой.

— Книга Откровения, — сказал Бен.

— Увольте нас от этого, — усмехнулся Каллахан. — Омен. Число зверя.

— Можете закрыть ему рот? — обратился Бен к Мердоку.

— Помолчите, Каллахан, — сказал Мердок, не сводя глаз с Бена. — Будьте добры, мистер Хоуп, объясните, что вы имеете в виду.

— Организация, о которой я упомянул, есть по сути боевая ячейка евангелических христиан. Их цель заключается в осуществлении террористического акта на территории Иерусалима.

Каллахан рассмеялся. Мердок, однако, остался серьезен.

— Если не верите мне, то, может быть, поверите одному из своих. На ферме у меня забрали телефон. Верните его.

— Кому хотите позвонить? — ухмыльнулся Каллахан. — Вашему адвокату? Или исповеднику?

— Отдайте ему телефон, — распорядился Мердок.

Каллахан картинно развел руками, опустил руку в карман, вынул прозрачный пластиковый пакет и достал сотовый. Бен включил телефон и пролистал меню. Потом поставил аппарат на стол, лицом к цэрэушникам, и включил запись.

На крохотном экране появился Джонс. Сначала Мердок и Каллахан слушали и смотрели молча. Потом Каллахан заерзал. Ослабил узел галстука. Мердок помрачнел. Запись закончилась, когда Джонс вскочил и исчез с экрана. Последним, что они услышали, были глухой удар и звук разрываемой плоти. Бен выключил телефон.

— Вы понимаете, что данное признание получено незаконным образом, — предупредил Мердок. — И не может быть принято как доказательство.

— Все это дело незаконное, — возразил Бен. — Я ввел специальному агенту Джонсу сыворотку правды, которую он намеревался дать Зои Брэдбери. Насколько мне известно, получили они ее без рецепта.

Мердок метнул в него недовольный взгляд.

— Продолжайте.

Бен рассказал все, что знал. От начала и до конца, ничего не выпуская. Мердок слушал внимательно. На лбу у него проступили глубокие морщины.

Что касается Каллахана, то он и не скрывал скептицизма.

— Вы утверждаете, что Джонс исполнял указания некоего Слейтера. К сожалению, в его заявлении это имя не прозвучало.

— Верно, — вмешалась Алекс, нервно взглянув на Бена.

— Вы лично встречались с этим человеком? — резко спросил ее Каллахан.

Она вздохнула и покачала головой.

— Нет, сэр. По крайней мере, насколько мне известно.

Каллахан улыбнулся и повернулся к Бену.

— Итак, у нас нет ничего, кроме вашего слова.

— Знаете его имя? — спросил Мердок.

— Не спрашивал. А перейти на «ты» мы успели.

— То есть вы вообще не представляете, кто он такой, — подытожил Каллахан.

— Я могу его описать. Примерно моего возраста. Европейского происхождения. Волосы рыжие. Сухощавый. Рост — пять футов, восемь дюймов. Профессионал, при деньгах, дорогие часы.

— Не очень-то это нам поможет, — презрительно бросил Каллахан.

— И все-таки я хотел бы узнать о нем побольше, — оборвал его Мердок. — Если такой человек существует, он есть в нашей базе данных. — Он положил руки на стол и задумчиво пожевал губами. — Хорошо, отложим пока этот вопрос. И все же, мистер Хоуп, я не понимаю, что вы пытаетесь нам сказать. Зачем какой-то христианской группе развязывать войну?

— Попробую объяснить попроще, — сказал Бен. — Некто желает предпринять действия, которые создали бы видимость осуществления библейского пророчества. Возможно, этот некто искренне верит, что оно сбудется. Возможно, кто-то просто устал ждать, пока Бог сам сделает первый шаг. И наконец, не исключено, что какие-то люди хотят убедить миллионы верующих, что конец света уже близок и вот-вот наступит. В любом случае, как я думаю, они преследуют в основном политические цели.

— И кто в этом может быть замешан? — спокойно спросил Мердок. — На каком уровне?

— Не знаю. Но уровень достаточно высокий. Несомненно, эти люди многое выигрывают, направив человечество к войне и спровоцировав общую панику или же вызвав массовую эйфорию среди пятидесяти миллионов американских избирателей.

— Абсурд. Полный абсурд. — Каллахан покачал головой. — Чистой воды спекуляция. Бред.

Мердок пропустил этот комментарий мимо ушей. Похоже, теперь он наконец всерьез заинтересовался тем, что говорил Бен.

— Как вы пришли к такому выводу?

— Посмотрите на Иерусалим со стратегической точки зрения. Это город, где сосредоточены святыни как приверженцев иудаизма, так и ислама. Город, где атмосфера пропитана злобой и отчаянием. Своего рода пороховая бочка, готовая взорваться от малейшей искры. Место, где, по мнению верующих, начнется обратный отсчет для конца света. К нему устремлено все внимание пятидесяти миллионов евангелистов. Все, что случается там, все события мировой политики, интерпретируются ими исключительно в русле реализации апокалипсического библейского пророчества.

— Хорошо, — кивнул Мердок. — Согласен. Продолжайте.

— Пророчество гласит, что война начнется с нападения на богоизбранный народ Израиля. Что бы вы сделали, если бы планировали нечто подобное?

Мердок ненадолго задумался.

— Воспользовался бы нынешним религиозным напряжением в Иерусалиме. Нашел бы способ спровоцировать мусульманских лидеров на нанесение удара по евреям. На крупномасштабную агрессию.

— Итак, целью первого удара стали бы мусульмане. Удара, достаточно чувствительного для всего исламского мира. Удара, который заставил бы их принять ответные меры.

— Следовательно, на очереди атака на мусульман.

Бен кивнул.

— Верно. И эта атака должна гарантированно обеспечить нужный результат.

— Конкретнее.

— Я бы предположил террористический акт. Убийство на самом высоком уровне. Нечто дерзкое, крайне оскорбительное для религиозных чувств мусульман.

Мердок щелкнул языком.

— Это оставляет нам слишком широкое поле для предположений. Мы не имеем представления о том, что планируется и кто может быть исполнителем. Мы не знаем, с чего начать.

— Мы знаем две вещи. Первое — это случится в ближайшие двадцать четыре часа. Второе — вину возложат на израильтян.

Каллахан скорчил гримасу и хлопнул ладонью по столу.

— Смешно.

Мердок снова не обратил на него внимания.