Александр Бушков - Антиквар

Он налил ещё полстакана, но пить не торопился. Посмотрел вправо — там, на невысоком шкафчике из какого-то экзотического, тёмно-розового дерева, сработанном явно по другую сторону экватора, стоял тот самый череп скифского вождя.

Приподняв стакан, Смолин сказал негромко и серьёзно:

— Ну, мужик, за нас с тобой…

И жахнул, до донышка. Интересная вещь с ним произошла: он вдруг понял, что расстаться с вождём решительно не в состоянии. Не способен его толкнуть за какую-то пошлую тысчонку баксов. Чем-то эта штука (ну не называть же её «вещью», «предметом»?) отличалась от обычного антиквариата.

Крутой был мужичок в той, невообразимо давней жизни, потому таким макаром и убивали. Надо полагать, по жизни шагал, будто гвозди забивал, не прогибался, не трусил, не дешевил… наподобие самого Смолина, который суперменом себя уж безусловно не считал, но жизнь прожил, думается, правильно. Не зря же, как заверял Гонзиц, правильные скифские ребята черепа таких вот уважаемых сограждан держали дома на почётном месте, чтоб оберегали дом, хозяйство, чад с домочадцами, да и самого хозяина. Может, и есть в этом та самая сермяжная правда? Так что оставаться Вождю здесь, решено…

— Уживёмся? — спросил Смолин негромко. Вождь, как и следовало ожидать, загадочно таращился на него пустыми глазницами и прилежно безмолвствовал. Уживёмся, подумал Смолин. Коли уж у вас так было принято, ты и на меня не обидишься, я ж к тебе с полным уважением, потому как…

Мобильник ожил, мелодично урезая «Прекрасное далёко» — мелодию для звонков левых, не значившихся в «Контактах». Проворно его сцапав со стола, Смолин увидел незнакомый, но определённо мобильный номер, не раздумывая, нажал кнопочку с зелёной телефонной трубкой, уже малость стёршейся.

— Василий Яковлевич?

Женского голоса он сразу опознать не смог. Ответил:

— Есть такой…

— Это Маргарита Бессмертных… Помните?

— Кто ж способен забыть такую женщину… — сказал Смолин расслабленно.

— Мы можем с вами сегодня встретиться? Вы не заняты?

— Как вам сказать… — протянул Смолин.

Мысль, хоть и чуточку оглушённая алкоголем, вновь заработала чётко, с обычной хваткой. Кажется, он в красотке не ошибся: оказалась умнее и практичнее своего драного плясуна-певуна, конечно, визиточку в мусор не выкинула, а приберегла, дождалась подходящего момента, какие-нибудь светлые идейки собирается преподнести… но вот какие у неё могут быть идейки? Поклянётся, что непременно постарается дожать муженька… что ещё она способна сказать? Вот только не стоят такие откровения того, чтобы срываться с места, переться за тридевять земель, тем более когда в нём сидит добрый стакан коньячку. До завтра подождут этакие откровения, не горит. Или…

Мысли у него припустили сразу в нескольких направлениях.

— Вообще-то я уже дома, — сказал Смолин. — На правом берегу, у заповедника почти… Да и, откровенно говоря, хлопнул стаканчик, не хочется за руль садиться — голова работает нормально, но ведь «полосатые палочки» могут докопаться, а мне не хочется субсидировать их без крайней нужды…

— Я могу к вам приехать, возьму такси… Это возможно? — Голос у неё был не напористый, скорее уж просила, но всё равно настроена, чувствуется, решительно…

— Ну, если вам не трудно… — сказал Смолин. — Время ещё детское, а дел у меня никаких…

— Куда ехать? — спросила она с ещё большей решительностью.

Крепенько ж тебе в голову запали, очаровательная, десятки тысяч долларов, подумал Смолин. Золото манит нас, золото вновь и вновь манит нас…

— На правый берег, — сказал он спокойно. — Улица Покровского. Таксисты обычно знают, но в качестве ориентира, мало ли, назовите церковь Досифеи Великомученицы, после поворота на горнолыжную трассу. Уж тут-то сообразят… а впрочем, у вас же мобильник, созвонимся при затруднениях. Покровского, дом сто двенадцать.

— А квартира?

— А квартир тут нет, частный домик.

— Понятно.

— Всё запомнили?

— Конечно. Покровского, сто двенадцать, после поворота на горнолыжную трассу, церковь Досифеи Великомученицы… Я сейчас же выезжаю.

— Жду, — сказал Смолин, ухмыляясь.

Отложил телефон и, после некоторого размышления, налил себе — на сей раз всего-то на два пальца, исключительно в виде премии за способность телепатически предугадывать развитие событий, и нередко. Только в одном прокололся — решил, что звонить она станет завтра с утречка. Но это не так уж и существенно, главное, сам расклад оказался верен: вопреки дурацким анекдотам блондинки частенько поумнее иных мужиков, вот и эта Барби продемонстрировала, что гораздо сообразительнее и практичнее своего придурочного супруга.

Но вот будет ли от неё польза? Совершенно не верится, что она способна переломить муженька: Смолин наблюдал как раз обратное… стоп, стоп! Ведь частенько случается, что дело обстоит как раз наоборот: тот из супругов, кто на людях раскованно изображает главу семьи, в реальном раскладе обитает под нижними нарами… Заманчивая версия… Но почему бы и нет? Мало ли примеров? При Смолине он красотку Риточку беглым взглядом взнуздывал — а оставшись с ней наедине, быть может, передвигается по хате исключительно вдоль плинтуса, и то по её команде… Ах, как хочется, чтобы именно так и оказалось!

Так, прикинем… При самом оптимистическом варианте — тачку она поймает или вызовет сразу после звонка, на дорогах не будет пробок — доберётся она сюда не раньше чем через полчаса. Останется время налить ещё на два пальца, да и Катьку кормить пора, испищалась…

Нацедив себе помянутую дозу, но пока что оставив на столе Смолин спустился вниз. Ещё на лестнице услышал тихое постукивание посуды в кухне.

Глыба химичил на кухне, через воронку сливая в пустую бутылку из-под «Хеннесси» то водки, то мартини, то красного сухого — плеснув немного из очередной бутылки, взбалтывал сосуд с конечным продуктом, смотрел на свет, хмыкал и вновь принимался за алхимические труды.

— Здорово, Червонец, — сказал он, не отрываясь. — А я тут того… бодяжу. Захотела, соска, чего-нибудь элитненького — ну, оформим в лучшем виде…

— Кого снял?

— Пэтэушницу, не балерин же мне снимать, — охотно сообщил Глыба, по капельке вливая водку. — Сначала говорила — академия климатологии, я поначалу сыграл задний ход, думаю, напоролся на образованную… А там слово за слово, и вдруг начинаю я просекать, что эта академия-то самое сорок пятое ПТУ по ремонту холодильников, что сорок лет на Канатной торчит. Я там году в семьдесят первом от одной мандавошек подцепил, и добро б от ученицы, так вот поди ж ты, от училки, физику, главное, курва, преподавала…

— Бывает, — сказал Смолин лениво. — Ты Катьку не кормил?