Павел Яковенко - Снайпер-2

Он проводил языком снизу доверху. Тщательно, как будто он хотел попробовать каждый кусочек ее тела, достать каждый изгиб. Лариса млела: она лежала с закрытыми глазами и едва заметно дышала.

Шувалов перевернул ее на живот. Теперь он гладил и целовал ей спину. Лариса раскинула руки в стороны, а ее светлые волосы разметались по подушке.

Андрей Иванович чувствовал нарастающее возбуждение. Оно подстегивало его, и вот он, наконец, решился стянуть кружевные трусики, обнажая круглую, мягкую и очень соблазнительную попку. Шувалов мял ее обеими руками, а затем, одним быстрым движением, он просунул руку между ног женщины, и провел там, где уже было жарко и влажно. Лариса тихонько застонала и повернула голову.

— Ты готов? — спросила она.

— Я? Да, давно готов.

Андрей Иванович чувствовал себя как мальчишка, который собирается сделать это впервые. Ему так хотелось войти в Ларису, что он даже дрожал. Шувалов сбросил с себя брюки, снял носки, стянул трусы и его вздыбившееся достоинство наконец-то обрело свободу.

Лариса перевернулась на спину, взяла член в руку, слегка пожала его, отчего у Андрея Ивановича непроизвольно перехватило дыхание, и сказала:

— Подожди секундочку.

Она неторопливо поднялась, подошла к подоконнику, где стояла маленькая черная женская сумочка, и, стоя спиной к Шувалову, вытащила из нее коробочку, достала розовый презерватив.

Шувалов продолжал стоять у кровати. Лариса сама надела ему презерватив, повалилась на кровать и широко, придерживая их руками, раздвинула свои мягкие красивые ноги…

Андрей Иванович старался на Ларисе так, словно скинул пару десятков лет. Движения его были резки и размашисты.

Почувствовав приближение оргазма, он схватил женщину за плечи, навалился на нее всем своим телом, еще два яростных движения, и… струя спермы рванула из него внутрь Ларисы. Он ничуть не ошибся: именно внутрь, так как презерватив порвался…

Они оба растерянно смотрели на порвавшееся латексное изделие, женщина слегка нахмурилась, потом махнула рукой, улыбнулась, потянула Андрея Ивановича на себя, и принялась его целовать…

Шувалов был счастлив. Он снова ощутил, что такое полноценный секс. Конечно, ни в какое сравнение с редкими домашними механическими движениями, которых к тому же с годами становилось все меньше и меньше, это не шло.

Разница заключалась еще и в том, что через полчаса Андрей Иванович был готов снова. На этот раз презерватив они не использовали, решив, что и так все обойдется, но переменили позу. Шувалов пристроился сзади, и вид движущегося шикарного женского зада только увеличивал его и без того невероятное возбуждение и восторг.

В эту ночь Андрей Иванович почувствовал себя почти молодым. Проснулись они в одной постели, и, прежде чем разойтись по своим рабочим дела, сделали это еще один раз.

Когда четвертый курс уже почти закончился, а именно в мае месяце, студента Пашу Грачева неожиданно вызвали в деканат. Деканом факультета на тот момент была женщина — Тамара Ильинична Трафимова — маленькая и седая, но весьма активная и решительная.

В кабинете декана, когда там появился Паша, уже находились его однокурсники с параллельных групп. Грачев сразу догадался, что речь идет о чем-то очень интересном, так как он был одним из лучших студентов своей группы, а двое других студентов, вызванных деканом — своих.

Он не ошибся.

— Ребята, — сказала Трофимова, — у меня для вас есть очень приятная новость. На базе нашего института открывается учебный центр немецких сельскохозяйственных бераторов.

Паша не знал, кто такие «бераторы», но пока решил вопросов не задавать. В голове почему-то крутилась ассоциация со словом «куратор».

— Они набирают первую группу слушателей, — продолжила декан, — курс рассчитан примерно на месяц. Я, то есть мы, решили, что вы будете участвовать.

— А текущая учеба? — пискнул кто-то, — у нас же скоро сессия. Зачеты, экзамены…

— Вам помогут. Более чем лояльное отношение к вам преподавателей я гарантирую… И вообще, постарайтесь сдать все пораньше, чтобы не отвлекаться.

— Извините, можно вопрос? — Паша не удержался, и вставил свои «пять копеек». — Кто будет в группе, только мы трое?

— Ну нет, конечно, — засмеялась декан. — Нет, что ты! С экономфака будут четверо, будут от крупных областных хозяйств представители, кто-то из областного управления сельского хозяйства. Преподаватели от нашего вуза тоже будут — молодые. Так что вас там человек тридцать наберется.

— Ага, понятно, — закивали головой студенты.

— Так, значит с понедельника вы приходите к аудитории 412, здесь, в Главном корпусе, и ждете дальнейших указаний. Да, кстати, по окончании курса, успешном, само собой, вы получите сертификаты бераторов.

— Да кто они такие, эти бераторы? — не выдержал кто-то из студентов.

— Вам все расскажут, — махнула рукой декан, показывая, что аудиенция закончена, и пора кое-кому покинуть помещение.

Когда Паша возвращался в свою группу, его больше интересовал вопрос не о будущих занятиях с немцами, а о том, как ему сдавать сессию с учетом месячного пропуска в учебе. Конечно, словам декана о льготном режиме можно было доверять, но… Льготный режим — это может быть и «четверка», там где и «тройки» было бы многовато, но Паша меньше, чем на «пятерку» согласен не был. Он явно шел на красный диплом, и разменивать его на некую бумажку в виде непонятного сертификата отнюдь не собирался.

В понедельник на четвертом этаже Главного корпуса, у аудитории под номером 412, было довольно многолюдно.

Паша, честно говоря, здесь раньше никогда и не был. Ему уже сказали, что эта аудитория специально отремонтирована и подготовлена для всяких солидных заседаний, и, что вполне естественно, простых студентов сюда не пускают никогда. От этого у Грачева появилось острое желание посмотреть на то, что находится внутри загадочного помещения.

Пока же он разглядывал собравшихся. Двух девчонок с экономфака он не знал, два парня ему были знакомы, но только шапочно. Всех остальных он видел в первый раз. Были солидные мужчины в костюмах и галстуках, были мужчины, одетые попроще, пара женщин делового вида, еще трое в цветастых платьях, молодой парень в джинсовом костюме. Тридцати человек, как обещал декан, не набиралось, но все-равно народа было приличное количество.

Внезапно легкое броуновское движение по коридору серьезно ускорилось, пронесся шепот — «Идут, идут» — будущие слушатели как по команде выстроились вдоль стенок, и к дверям аудитории беспрепятственно подошла группа из четырех человек, в которой Паша узнал только одного ректора.