Александр Белов - Похищение Европы

Саша загадал: если он нагрешил в своей жизни не меньше, чем купец Митрофанов, то пусть так и случится. Но если тот, кто стоит за его правым плечом (уж во всяком случае не Князь), еще верит в него, то дверь откроется, и он снова увидит свет, город, своих друзей… И Лайзу — женщину, которую очень любит. Женщину, которая носит в утробе двух его сыновей.

Саша ждал решения Судьбы. Секунды текли мучительно долго. Дверь словно раздумывала: отпускать пленника на волю или нет?

Она приподнялась, впустив в подземелье свежий воздух и вечерний сумрак.

— Ну же! Давай!

Чугунная плита скрипела в пазах, стены тоннеля дрожали, из потолка брызнули куски гранита.

Белов догадался, что Митрофанов приготовил для преследователей последний, самый неприятный сюрприз: одновременно с открытием двери своды тоннеля должны были обрушиться, погребая под градом камней всех, кто решился ступить в подземный лабиринт.

Монолит стонал; от гула у Саши заложило уши.

Наконец расстояние от нижней части проема до края двери стало таким, что Белов смог бы через него протиснуться. Не раздумывая ни секунды, он лег на каменный пол и пополз.

Позади него падали камни; гулкое эхо, путаясь и натыкаясь на само себя, металось по проходам, вырубленным в породе.

Саша выбрался уже наполовину. Место, куда выходила дверь, было для него незнакомо, но разве это хоть что-нибудь меняло?

Белов упирался в мягкую землю локтями, подтягивался и продвигался все дальше и дальше. Прямо перед ним был отвесный склон, заросший густой травой.

Саша собрал все силы, оттолкнулся ногами от проема и покатился вниз, пытаясь не потерять три вещи, которые в настоящий момент составляли все его имущество: пистолет, мобильный телефон и металлический цилиндр, найденный рядом с телом купца Митрофанова.

Ах да! И еще — самое главное! Жизнь. Ведь он все-таки спасся, несмотря ни на что!

Катясь по земле (после каменного мешка она казалась нежнее пуховой перины), Белов успел бросить взгляд назад. Дверь упала, закрыв проход, и теперь уже никто бы не догадался, что здесь находится вход в катакомбы.

Саша раскинул руки, затормозив падение. Он лежал на земле и смотрел, как на небе, одна за одной, загораются звезды.

Затем он осторожно ощупал себя — цел, если не принимать во внимание синяки и ссадины.

Белова очень интересовал загадочный цилиндр, с которым купец Митрофанов не хотел расставаться вплоть до самой смерти. Саша открутил крышку и заглянул внутрь. Там оказался свернутый в трубку лист бумаги.

От подножия склона начинался огромный пустырь; на нем, как пустые спичечные коробки, стояли корпуса заброшенного завода. Между корпусами кое-где торчали фонари, похожие на отцветающие одуванчики, — длинный голый стебель и венчик молочного света, дрожащего во влажном воздухе.

Саша закрыл цилиндр, зажал его под мышкой и направился к ближайшему фонарю — ему не терпелось узнать, что же до последней секунды хранил Ерофей Кистенев.

Вокруг было тихо, ни души. Белов слышал, как под кроссовками скрипит трава. Он огляделся, пытаясь найти митрофановский особняк, и не нашел: видимо, подземный ход оказался значительно длиннее, чем он предполагал.

Внезапно мобильный разразился мелодичной трелью. Саша посмотрел на дисплей — звонила Ольга. Он нажал кнопку «ответ»:

— Привет!

Откровенно говоря, бывшая жена позвонила не вовремя. Ему сейчас было совсем не до разговоров. Белов приготовился выслушать очередные жалобы и капризы, но вместо этого Ольга вдруг сказала:

— Саша, с тобой все в порядке? Ты где?

Белов пожал плечами. Врать не хотелось, а правды он не знал. Поэтому ответил уклончиво:

— Я? На Камчатке. Спасибо, со мной все в порядке. Как у тебя? Ты в клинике?

— Нет, я в больнице, — сказала Ольга.

— Ты хочешь сказать, у Наршака? — уточнил Белов.

— Нет, у Лайзы.

От неожиданности Белов опешил и чуть было не выронил цилиндр.

— Где?

— Мы с Димой сегодня прилетели. Я все знаю. Постарайся пересидеть где-нибудь несколько дней. Введенский уже в курсе дела, он обещал помочь…

— Что с Лайзой? — спросил Белов. Он почувствовал, как к сердцу подбирается холодный липкий страх. «Неужели с ней что-то случилось? Я никогда себе этого не прощу!» — Что с ней? — повторил он громче, опасаясь, что Ольга нарочно тянет с ответом.

— Кровотечение. Была реальная угроза выкидыша, но теперь врачи говорят, что все позади… Саша, спрячься куда-нибудь. Так велел Введенский. Он уже работает, надо только дождаться…

Белов быстро шел к фонарю. Он почти не прислушивался к словам Ольги. Его не покидала уверенность, что сам ход событий направляет его действия, неумолимо толкает в нужную сторону.

Затаиться? Спрятаться? Ждать, пока Введенский бросит ему спасательный круг и вытащит из водоворота приключений в безопасное место? Это даже не смешно.

«Пройдет время, и ответы найдутся сами собой», — так сказал Рультетегин. А еще он передал через Тергувье, что «свет Сэрту поможет». Да! Не зря же метеорит был священным для камчадалов: «Сэрту помогал в охоте и в бою, он излечивал раны и болезни, но самое главное — он следил, чтобы женщины нашего народа разрешались от бремени легко и без боли. Ни одна мать не погибала во время родов, ни один ребенок не умирал от голода и хворей».

Сэрту! Как ни крути, метеорит был той самой осью, вокруг которой все и вращалось.

Белов бегом преодолел расстояние, остававшееся до фонаря. Откинул крышку цилиндра и осторожно извлек лист плотной бумаги.

— Саша?! — насторожилась Ольга. — Ты слышишь меня? Ты меня слушаешь?

— Да, слышу, — ответил Белов. «Но вот послушаю — это вряд ли».

Он развернул лист и поднес к глазам. На бумаге оказался эскиз «Похищения Европы» — того самого, первоначального варианта.

Приглядевшись повнимательнее, он увидел какие-то крестики, кружки и пунктирные линии, проступавшие на фоне рисунка.

В левом верхнем углу, как раз напротив пасти хищно ощерившегося дельфина, Саша разглядел восьмиконечную звездочку. В правом нижнем, рядом с быком — еще одну. Рядом с нижней звездочкой проходила еле заметная линия. Она была причудливо выгнута, и ее очертаний показались Белову знакомыми.

«Если это то, что я думаю, то у меня есть шанс опередить убийц Кондрашова. Допустим, они отправились в тайгу сразу после того, как завладели картой. Тогда у них есть пара часов форы. Но Кондрашов утверждал, что его карта — не слишком подробная, и положение особняка указано весьма приблизительно. Тогда…».

— Оля! — сказал Белов. — С Лайзой действительно все в порядке? Или ты что-то не договариваешь?

— Пока — в порядке, — сказала Ольга. — Но не вздумай приходить сюда. Мало ли что… Ты ведь — в розыске.

— Да-да, я знаю. Где Шмидт?