Андрей Московцев - Бухгалтер

— Ничего, ничего — успокоил чиновник из посольства, — вы же привыкли по колхозам мотаться, а это такой же «кукурузник», как и в наших колхозах.

Механики переглядывались, хмыкали и вздыхали. Один, самый здоровый, тряс головой и шептал, словно отгоняя видения. Полет проходил нормально, только одна местная странность мешала. Как только пересекли границу, двигатель заглох, самолетик уныло повесил нос. Все трое, как по команде, вцепились в лавки, побледневшие лица одновременно повернулись к пилоту. Тот невозмутимо смотрел вперед, даже радио включил, воспользовавшись тишиной. Развеселая плясовая местного производства заполнила салон. Все поняли, что убиваться пилот не станет и облегченно выдохнули. «Кукурузник» спланировал на небольшое ровное поле, немного прокатился и встал. Пассажиры терпеливо слушают радио. Пилот открывает дверь. В проем суется очень серьезная голова в панаме, долго смотрит на пассажиров. Наверно, считает. Пилот почтительно протягивает мятую бумажку голове, она что-то высмотрела в ней, невнятно бурчит, исчезает. Пилот садится обратно в кабину, двигатель торопливо тарахтит. За стеклами иллюминаторов бежит сухая пыльная земля, сначала медленно, потом все быстрей и быстрей. Шасси отрываются от грешной африканской земли, полет продолжается. В старом салоне гремит и дребезжит все. Мотор ревет, как перед смертью. Все молчат. Удальцов, как командир, решает заговорить. Кривит лицо, будто собирается плюнуть, громко кричит, ни к кому не обращаясь:

— Первая остановка. Для проверки документов.

Велетнев и Барабанщиков кивают. Кричать в ответ или возражать в таком шуме никому не хочется. Пока добрались до конечного пункта путешествия, таких остановок было еще три. Позже узнали, что это были действительно проверки документов представителями разных племен. А двигатель пилот глушил перед посадкой для экономии топлива — АН-2 хороший планер, сажать можно и с неработающим мотором.

— Эфиеп вашу мать! — громко, с чувством произнес Велетнев, когда узнал все это. Удальцов ничего не сказал, только желваки двинулись туда-сюда. Барабанщиков молча поклялся никогда-никогда не летать на «кукурузнике». Ну, разве что, если сам за штурвалом. Теперь предстояло попасть в приграничный район с Суданом. После короткого совещания решили по воздуху добраться до маленького городка Асоса, а уже оттуда действовать самостоятельно. Небольшой самолетик и молчаливый пилот доставили группу на окраину городка поздно вечером. Ночевать пилот почему-то не захотел. Быстро заправил полупустые баки, мотор взревел, самолет растаял в темное небо. Это насторожило. Местный аэропорт являлся большой поляной с сараем в конце. Решили не испытывать судьбу. Запаслись водой. Прошли не более ста шагов по саванне, как раздался шум моторов. Несколько грузовых машин появляется на окраине поля. Выпрыгивают люди с оружием, разбегаются во все стороны. В темноте мечутся лучи фонарей. Хорошо видно, как неизвестные обыскивают сарай аэропорта, шарят в кустах. Откуда-то доносятся крики, причитания.

— Все понятно, нас ищут, — сказал Удальцов.

— Как могли узнать? — удивился Барабанщиков.

— До границы меньше тридцати километров. Кругом война, появление трех европейцев сразу вызвало подозрение, — пояснил Велетнев, — да и самолет здесь — целое событие. Но все же слишком быстро нас нашли, а, командир?

— Мы не делали посадок для дополнительных проверок, потому что все оплачено, но кому-то, наверно, показалось мало и нас продали.

Вооруженные люди с фонарями еще долго суетились, но постепенно все успокоилось. Идти в саванну ночью никто не хотел, в поселке белых не оказалось. Донеслись команды, грузовые машины быстро заполнились людьми и колонна тронулась.

— Команды на арабском, командир, — заметил Велетнев.

— Да, суданские солдаты, — согласился Удальцов, — значит, надо уходить отсюда немедленно. Завтра с рассвета начнут облаву и мы попадемся.

Все понимали, что командир прав. Старое правило десанта гласит: первым делом уйти от места высадки. Как можно быстрее и дальше. Сверились с картой. Закинули рюкзаки за спину, побежали в лунную ночь. Ориентировались по звездам. Их высыпало видимо-невидимо. Не по-нашему яркие, крупные — сказывалась высота над уровнем моря. Василий быстро перестал любоваться ночными красотами, сосредоточился на земле под ногами. Саванна не степь, то и дело попадаются ямки, какие-то кочки. Все высушенное, пыль поднимается выше головы. Пришлось бежать линию, как в атаку.

Василий бежит ровно, не сбиваясь с дыхания — изнуряющие тренировки не прошли даром и теперь он с благодарностью вспомнил преподавателей. Через двадцать минут тусклые огни городка скрылись в ночи. Бегут по черной саванне, освещенной только луной. За ночь надо преодолеть почти полсотни верст до небольшой речки. Настоящее лето на востоке Африки еще не наступило и есть надежда, что речка не пересохла. Бегут неслышно, как и положено в ночи. Саванна молчит, будто все зверье разом потеряло голос. «Война, — думает Василий, — даже львы ведут себя, как кроты, чтобы выжить». Незаметно идет время. Горизонт медленно наливается розово-желтым. Остался пустяк — четырнадцать километров. На коротком привале делают по глотку воды — запили завтрак, состоящий из пары крупных таблеток. Василий не запомнил, как называются, но зато хорошо знал, как они снимают усталость, как тело наполняется бодростью и энергией. Такие препараты разработаны еще в начале шестидесятых, но до сих пор эффективны и совершенно безвредны.

— Больше остановок не будет, мы чуть-чуть опаздываем, — сказал Удальцов.

— Ерунда осталась, чего там отдыхать, — согласился Велетнев.

Василий только кивнул — мол, конечно ерунда, это даже африканской козе понятно. Через час группа вышла к реке. Маленькая, грязная и вонючая, она встречает людей оглушительным криком разнообразных пернатых. Птицы топтались в жидкой грязи по берегу, искали пищу, дрались, скандалили и без конца гадили. Все трое одновременно скривились и повернули в сторону, выше по течению к небольшой рощице. Обрывистый берег с этой стороны гарантирует от появления животных, идущих к водопою и спокойный отдых.

— Два часа, — произносит командир. Это означает отдых. Молча обкладывают место отдыха препаратом, отпугивающим змей и тотчас засыпают.

Проснулись, когда солнце уже полностью выползло из-за горизонта и уже подбирается к самой верхней точке. Короткий обед, набрали мутной и теплой речной воды во фляги, бросили туда обеззараживающие таблетки и бег продолжился…

Ахмед Салах хан, по прозвищу Ридван, напряженно размышлял, уставившись в потолок. Командир одного из самых крупных отрядов обязан много думать, что бы побеждать. А сейчас особенно. Удача всегда сопутствовала ему в войне с неверными потому, что все действия тщательно обдумывались. Надоело сидеть на жестком стуле. Встал, прошелся по комнате. Тихо гудит кондиционер, прохладный воздух приятно обдувает жестокое лицо. Морщины на лбу медленно разгладились. Вернулся за стол. Мысль самовольно оставила сегодняшнее, убежала в прошлое …