Владимир Гриньков - Семь кило баксов

– Эта дорога даже специально отмечена на туристических картах как представляющая особенный интерес, – сказал Антон.

– Из-за своих видов?

– Да.

Вдруг попался на пути косарь: усатый киприот в широкополой шляпе. Мелькнул и исчез, и снова ни людей, ни машин.

– А вы любите уединение, Антон.

– Наверное.

– Точно любите.

– А вы?

– Наверное, – в тон собеседнику ответила Полина и засмеялась. – По крайней мере, вы научили меня это любить.

Чтобы никого вокруг, чтобы скалы, кедровые деревья, и чтобы никаких звуков, напоминающих о присутствии человека.

Антон свернул с асфальта. Грунтовая дорога пролегла среди однообразно крючковатых кореньев, которые торчали из земли в соответствии с планом неведомого садовода – ровными, под линеечку, рядами.

– Это виноград, – сказал Антон. – Здесь лучшие на Кипре виноградники. Предгорья задерживают приходящие с запада, от Пафоса, тучи, проливаются дожди – климат самый подходящий. В соседнем Омодосе из винограда делают вино.

В Омодос они как раз и направлялись.

Машина подпрыгивала на неровностях дороги, тянулись и тянулись ровные ряды не успевшего еще зазеленеть винограда, полное безлюдье, и вдруг – снова асфальт и открывшиеся неожиданно взорам путешественников дома близкой уже деревни.

– Омодос, – сказал Антон. – Если в Лефкару едут за вышивкой, то сюда – за вином.

Машину они оставили на небольшой площадке, где было совсем пустынно. Короткая улочка вывела их на нарядную деревенскую площадь: дома в один-два этажа, сплошная череда таверн и торговых лавок, разновеликие бутыли с вином выставлены прямо на улице, сама площадь замощена камнями, плотно пригнанными друг к другу. Под навесами расставлены столы, можно сразу отведать местного вина, но Антон увлек Полину в лабиринт узких улиц, начинавшихся от площади. Белоснежные ограды, белоснежные дома, красная черепица крыш, цветы в кадках выставлены прямо на улицу, и без того узкую, и уже вряд ли тут проедет машина; крохотный дворик, вдруг открывающийся взорам за приоткрытой ажурной калиткой; аккуратный балкончик, нависший над узкой улицей, на тот балкончик хозяйка выйдет только за тем, чтобы полить высаженные там во множестве цветы; через забор свешиваются ветки апельсинового дерева, несколько больших ярко-оранжевых плодов лежат на тротуаре, и никому нет до них дела, никто не поднимет; окна домов закрыты ставнями, будто их обитатели решили создать иллюзию необитаемой деревни – пускай ничто не мешает туристам знакомиться с Омодосом.

– Деревни такими не бывают, – сказала Полина, жмурясь то ли от яркого весеннего солнца, то ли от белизны окружающих ее стен, то ли оттого, что верила в то, что так бывает.

Они вновь оказались на площади, над которой плыл мелодичный перезвон. Это ветер небрежно трогал выставленные на продажу сувениры для туристов, связки полых металлических трубок и блестящих на солнце разновеликих стержней – стоило только их коснуться, привести в движение, как раздавался мелодичный звук.

Антон угостил Полину вином – легким, легче сока; оно было как сладкая вода, но после первого же стаканчика и краски вокруг стали ярче, и люди веселее.

– Ну как? – спросил Антон.

– Лучше не придумаешь.

– Тогда повторим?

И еще один стаканчик. Небо стало таким синим, что им можно было залюбоваться. Ветер потеплел и стал нежнее. Хотелось смеяться безо всякой причины и так же без причины радоваться жизни.

– Позвольте, я предложу вам еще один стаканчик?

– Не откажусь, – смеялась Полина. – Вы очень любезны, Антон.

Все еще длилась их игра, в которой друг к другу обращаются на «вы» и никто не спешит сделать первый шаг, не торопит события, есть во всем происходящем и интрига, и ирония, и все непредсказуемо – сейчас, в эти минуты, Полине особенно нравилась их с Антоном игра. Кто из них установил ее правила? То ли Полина забыла, то ли выпитое вино не давало ей возможности вспомнить, да так ли это необходимо сейчас?

Взгляд Полины упал на подаренный Антоном перстень.

– Давно хотела у вас спросить, Антон. – Быстрый шаловливый взгляд как продолжение их бесконечной игры. – Это у вас такое хобби – делать подарки?

Антон посмотрел на свою спутницу с интересом.

– Да, – засмеялся, – вы, пожалуй, правы. Это для меня хобби.

Хобби – не основное занятие. Что-то для души.

– А основное для вас что?

Антон, продолжая улыбаться, пожал плечами:

– Это настолько скучно, что вряд ли вас заинтересует.

Не скажет, поняла Полина.

– Может быть, поедем дальше?

– Куда? – спросила Полина.

– В Пафос. Я хочу показать вам одно место на побережье.

Наверное, он намеренно увозил ее из этой сказки, где игрушечные домики стояли на игрушечных улицах, где вместо деревьев росли цветы, а если дерево где-то и встречалось, то оно было апельсиновое, – увозил намеренно, чтобы осталось вот это ощущение сказочной нереальности.

Снова знакомая дорога, машина катится по узкой ленте асфальта, полого спускающейся вниз, все дальше от неба, все ближе к морю. Зеленые холмы, серый камень скал, много солнца, теплого ветра, который врывается в открытое окно. И вот заискрилось впереди море, вода до самого горизонта, удивительный бирюзовый цвет у здешнего моря, Полина не переставала им восхищаться.

К морю они так и не выехали, свернули на узкую дорогу, убегающую куда-то за холмы, вверх-вниз, как на качелях, и вдруг за очередным холмом открылся вид: два ряда одинаковых, как близнецы, двухэтажных домов, непременные лужайки и столь же непременные бассейны у каждого дома, вода в бассейнах кажется неестественно синей, Полина уже знала, откуда такой цвет – облицовочная плитка в бассейнах ярко-синяя. Машина катилась по единственной улице этого чудо-поселка, тут обнаружилось, что дома справа по ходу стоят выше по склону, а слева – ниже, и получалось, что отовсюду, из любого дома, видно раскинувшееся слева море, и это тоже предусмотрел неведомый архитектор.

Антон свернул к одному из домов и остановил машину. Полина медленно дозревала. Хмель улетучился из нее вместе с беззаботно-игривым настроением.

– Это ваш дом, Полина.

Ей стало жарко и нехорошо.

– Вам нравится? – голос Антона издалека.

«А потом ты можешь умереть…»

– Что такое?! – наконец обнаружил Антон ее состояние.

– Нет-нет, ничего!

А сама смотрела на тот дом с ужасом.

Сначала будет вечер в ресторане. Потом перстень. Потом он подарит ей «Волгу». Потом кооперативную квартиру. Все совпадало, если не принимать во внимание детали.

«А потом ты можешь умереть…»

Или бывают в жизни такие совпадения?

– Вы знали моего отца?

– А кто ваш отец? – спросил Антон.

– Звонарев Олег Игоревич.