Владимир Гриньков - Семь кило баксов

– И «что-то такое» случилось?

– Случилось, – кивнул Маркелов. – Олег Игоревич был должен многим. И когда он принял решение отдать кое-кому долги, он ошибся. Так получилось. Отдал не тем, кому нужно было отдать в первую очередь. Червяков предупредил своих тайных хозяев об опасности. Они попытались упредить Олега Игоревича. И он погиб. Заказное убийство – штука в расследовании неудобная. Процент раскрываемости низкий. Но это дело мы доведем до суда. Слишком сильно они наследили, картина вырисовывается четкая. В общем, ты можешь уже никого не бояться. Все твои неприятности в прошлом. Живи без страха.

Маркелов не удержался и потрепал Полину по волосам, как будто это была вымышленная девушка.

– И еще, – сказал он, уводя взгляд в сторону и старательно делая вид, что его что-то отвлекло. – Знай, что Прокопов не убивал Олега Игоревича. Да, у них были очень плохие отношения. Очень скверные. Но – не убийство. Ты должна это знать. Прокопов – очень сложный человек. Он совсем не ангел. Но убийства он не замышлял.

– Но вы же его ищете.

– Нет.

Маркелов вдруг засмеялся.

– Прокоповские люди там, на Кипре, помяли мне бока. Но я не в претензии. Я не злопамятный.

Он посмотрел на свою машину.

– Тебя подвезти?

Значит, их беседа завершилась.

– Нет, спасибо, – ответила Полина.

Ей некуда спешить.

– Не пропадай больше, – попросил ее Маркелов. – Мне хотелось хотя бы изредка слышать твой голос в телефонной трубке.

– Обещаю, что буду звонить. Спасибо вам.

Маркелов уже садился в машину.

– Да, кстати! – сказал вдруг. – В Москве открылся новый ресторан. Знаешь, как он называется? «Никосия». Ты там еще не бывала?

– Нет.

– Сходи, – посоветовал Маркелов. – Презабавное местечко. Тебе сразу вспомнится Кипр. У тебя ведь, я надеюсь, в связи с Кипром не только отрицательные ассоциации возникают?

– Ну что вы! Совсем наоборот! Если честно, я влюбилась в этот остров.

Первое, что увидела Полина, войдя в «Никосию», – висящие под потолком высушенные тыквы-погремушки. Интерьер был выдержан в деревенском стиле: неровные стены, выкрашенные белой краской, деревянные столы и лавки, какие обычно можно увидеть в тавернах, а для тех, кто привык восседать отдельно, – столь же грубые на вид стулья. На стене висит не очень искусно сделанный кистью народного художника портрет человека, в котором только знающий реалии Кипра зритель распознает первого президента республики архиепископа Макариоса.

Посетителей не было – середина дня. Полина опустилась на стул. Ее присутствие, видимо, уже обнаружили. Шаги. Полина подняла голову. К ней приближалась тетя Галя собственной персоной. Так вот оно что! Ай да Маркелов!

– Здравствуй, Полина, – сказала тетя Галя. – Твой друг тебе подсказал, как меня найти?

– Какой друг?

– Ну, ди-джей этот.

– Хеджи?

– Да, я с ним встречалась.

– Ничего он мне не передавал. Решил, наверное, уберечь меня от нежелательных контактов, – невесело усмехнулась Полина.

– Погоди-ка! А как же ты тут оказалась?

– Маркелов подсказал.

– Какой Маркелов?

– Милиционер, который приезжал на Кипр.

У тети Гали вытянулось лицо.

– Значит, он знает, где вас искать, – сказала Полина. – Но не имеет к вам никаких претензий. Про то, что не имеет претензий, это он сам мне сказал. Ни вас он не собирается преследовать, ни Прокопова.

При упоминании о Прокопове Полина непроизвольно опустила глаза. Тетя Галя села напротив. Их разделял стол.

– Это хорошо, что ты пришла, – сказала тетя Галя. – Потому что нам есть о чем поговорить.

– Я не хочу ни о чем говорить!

– Полина! Это такая тема, что…

– Я знаю, что это за тема. Я все знаю.

– Что – все? – не поверила в возможность подобного тетя Галя.

– Про Прокопова, – сказала Полина. – И про себя. Вы ведь тоже… Не мамина родственница… Вы по прокоповской линии… Сестра ему, наверное?

Было заметно, что тетя Галя безуспешно пытается собрать свои разбежавшиеся мысли. Так бывает, когда предстоящий разговор выстраивается заранее, а потом вдруг открываются новые обстоятельства, и все домашние заготовки становятся ненужными, и приходится перестраиваться на ходу. Не у всех получается.

– Та-а-ак, – протянула она, нервно закуривая сигаретку и тем самым выгадывая время, чтобы собраться с мыслями. – И каким же таким образом тебе это стало известно?

– Почти случайно. Я поняла, что есть какая-то связь между… между ними… между Звонаревым и Прокоповым…

Тетя Галя бросила на Полину быстрый внимательный взгляд.

– И я решила докопаться до истины, – продолжала Полина. – Поговорила с людьми, которые их обоих знали. Которые учились вместе с ними.

Вот теперь для тети Гали картина происшедшего приобрела четкие очертания.

– Ну что ж, – вздохнула она. – Может быть, оно и к лучшему.

Кажется, она даже испытала облегчение от того, что ей не придется ничего объяснять.

– Я не уверена, что к лучшему, – покачала головой Полина. – Мне иногда кажется, что я совершила ужасную глупость.

– Почему же?

– Я по глупости, по невзрослой своей непосредственности заглянула туда, куда мне, может быть, и нельзя было заглядывать. Я недавно вспоминала эту икону в Кикко. Вы в Кикко бывали?

– Да.

– Там в церкви хранится икона, лик которой закрыт. И никто не имеет права заглянуть под покров. Мне рассказывали, что когда-то, очень давно, один из патриархов нарушил запрет. Он заглянул туда, куда заглядывать не имел права. Утолил неосторожное любопытство и за это был обречен на страдания. Вот и я себя сейчас чувствую, как тот патриарх. Есть такие вещи в жизни, которых лучше бы не знать. Потому что знать – это иногда очень больно.

– У каждой семьи есть свой скелет в шкафу, – задумчиво произнесла тетя Галя. – И с этим ничего не поделаешь.

Она посмотрела на Полину сквозь сигаретный дым.

– Там, на Кипре, я говорила ему, что он выбрал по отношению к тебе неверный тон. Что надо по-другому. Но разве ему что-то можно втолковать! – вздохнула. – Он очень тяжелый человек, безусловно. И у него такая биография… Ну, ты знаешь. Университетов он не кончал, и жизнь у него протекала в обстоятельствах, не способствующих приобретению хороших манер.

– Давайте не будем о нем! – попросила Полина. – Я не в курсе всех подробностей, но знаю, что он затеял всю эту возню – вокруг Олега Игоревича…

Вокруг Звонарева, так следовало понимать. А тетя Галя и не пыталась выгородить Прокопова.

– Да, это было, – признала она. – И с этой историей… я его предупреждала, что добром не кончится. А ему как вожжа под хвост попала. Хотя в чем-то я его понимаю, конечно. Он настоящий мужик, который не прощает.

– Но разве можно мстить за то, что было двадцать лет назад!