Владимир Гриньков - На вершине власти

Сержант службы безопасности Раджани трубку зазвонившего телефона поднял не сразу. Сначала он дожевал лепешку с куском козьего сыра, неспешно вытер губы и только после этого взялся за телефон.

– Спишь?! – рыкнул голос на другом конце провода, и Раджани, вздрогнув, привскочил на стуле, торопливо бормоча:

– Сержант Раджани слушает!

– Объявлен в розыск джип-«тойота», цвет белый! В нем, предположительно, трое – двое мужчин и женщина. Вооружены. Вероятно появление в районе аэропорта. Открывать огонь на поражение.

– Есть! – рявкнул Раджани, изображая служебное рвение.

– Какие ближайшие рейсы?

Сержант заглянул в расписание.

– Двенадцать тридцать – на Москву. Тринадцать ноль пять – на Дамаск…

– Все отменить! У самолетов выставить охрану!

Раджани опустил трубку на рычаг, подошел к окну. Самолет, следовавший на Москву, стоял совсем рядом, метрах в двухстах, техники, суетясь, заправляли его. Часовой-джебраец прохаживался вдоль фюзеляжа со скучающим видом. Раджани застегнул портупею с пистолетной кобурой. Вдали, чуть левее аэрофлотовского «Ту», он видел несколько военных вертолетов. Там было безлюдно, но по бетонной полосе катился автомобиль. Белый джип. Раджани шагнул было к дверям, но вернулся, торопливо вскинул бинокль. Автомобиль остановился. Теперь Раджани видел, что это и в самом деле «тойота». Он швырнул бинокль и выбежал из кабинета. Распахнул одну из боковых дверей, крикнул:

– Боевая тревога! Всем следовать за мной!

Не дожидаясь поспешно вскочивших автоматчиков, Раджани выбежал на летное поле. Часовой у входа приосанился.

– В машину! – заорал Раджани.

Их сейчас было всего двое, но он понадеялся, что справится, и погнал машину по бетону к вертолетам. Там, впереди, уже происходило какое-то движение.

Хомутов тем временем, выскочив из джипа, бежал к вертолету, сжимая автомат. Один из пилотов – лицо было русское – выглянул из кабины и спросил:

– Что там случилось, браток?

Второй тоже высунулся, и Хомутов едва не выпустил оружие из рук – Уланов! Первым порывом было броситься к нему, обнять, стиснуть, но что-то его удержало. Дальше он все делал автоматически, словно выполняя заранее заданную программу. Наставив на второго пилота автомат, яростно закричал по-джебрайски, опасаясь только одного – не дай Бог заупрямится, и что тогда делать, не стрелять же, в самом деле? Ткнул оружием в спину – мол, прочь из вертолета, выходи! – но пилот все мешкал, и Хомутов едва удержался, чтобы не заматериться, но не посмел. Повел стволом в сторону и выпустил короткую, в три патрона, очередь.

– Вылезай, Петя! – скомандовал Уланов. – Он требует, чтобы ты вышел.

– А ты?

– Давай, делай! – крикнул Уланов.

Пилот спрыгнул на бетон. Хомутов обернулся, махнул Амире – и увидел отъезжающий от здания аэропорта автомобиль. Сердце дрогнуло, он суетливо вскинул автомат и, делая зверское лицо, стал палить в белый свет. Амира добежала до вертолета и забралась в его пропахшее керосином нутро, Хомутов последовал за ней и напоследок оглянулся. Автомобиль стремительно приближался.

– Дима, это я, Хомутов! – выпалил он по-русски и увидел, как округлились глаза Уланова. – Если мы сейчас не взлетим – мне кранты!

Уланов все еще не мог оправиться от потрясения, и Хомутов, чтобы придержать приближающийся автомобиль, выпустил по нему длинную очередь. Тот вильнул и скрылся где-то между вертолетов. Грохот выстрелов будто разбудил Уланова, он торопливо защелкал тумблерами, и сейчас же качнулись и пошли описывать окружности лопасти, загремел двигатель.

При этих звуках Раджани, крадущийся между вертолетов, прибавил шагу, но все равно не успел – вертолет начал подниматься, и сержант, выбежав на открытое место, проорал сопровождающему его солдату:

– Огонь! Бей по нему!

Но едва раздались первые выстрелы, откуда-то вынырнул советский в летной куртке с багровым лицом и полез на них с кулаками:

– Не стрелять! Там Уланов! Пилот!

Солдат опустил автомат и растерянно взглянул на Раджани.

– Дима, быстрее! – умолял в вертолете Хомутов. – Они из нас сейчас сито сделают!

Уланов заложил крутой вираж, и гремящая машина пошла над самой бетонкой, так что ничего на земле не разобрать – сплошная серая муть. Хомутов прикрыл глаза. Он еще не мог поверить, что все позади. Через несколько минут он обернулся к Уланову, но тот сосредоточенно смотрел прямо перед собой, закусив губы от напряжения.

– Извини меня за весь этот спектакль со стрельбой! – крикнул Хомутов – в вертолете было шумно, но Уланов понял, кажется, и кивнул.

Они шли над холмами. Далеко справа виднелась лента шоссе.

– Куда летим? – спросил Уланов.

– К границе.

– Какой?

– Которая ближе.

Вертолет нырнул к гребням холмов, пересек шоссе. Хомутов из пилотской кабины перешел в отсек. Амира сидела у иллюминатора, сжавшись в комок. Хомутов тронул ее за плечо, девушка обернулась, и сейчас же отвела взгляд.

– У тебя все в порядке? – спросил Хомутов.

Она не ответила. Хомутов вернулся в кабину.

Уланов указал куда-то далеко вперед:

– Граница!

Хомутов проследил направление: те же холмы, никаких пограничных столбов.

– Русло ручья видишь? – крикнул Уланов. – Это она и есть.

– А до жилья далеко?

– На какой стороне? На джебрайской?

– Нет, ясное дело.

Уланов взглянул на лежавшую на коленях карту:

– Километров пятнадцать.

– Тогда садись – сразу за ручьем.

Вертолет скользнул вниз и завис над каменистой площадкой. Гул двигателя стих, лишь лопасти винта мелькали, постепенно замедляя бег. Хомутов склонился к Уланову, и они обнялись, хлопая друг друга по спине.

– Надо же, – бормотал Уланов. – Глазам не верю… Пашка, честное слово – Пашка… Откуда ты свалился? Что случилось?

– Ничего особенного. Это я из командировки вернулся, – проговорил Хомутов. На глазах у него стояли слезы.

Уланов отстранился и оглядел Хомутова с ног до головы, будто все еще не веря, что все происходящее – наяву.

– Я думал сначала, что тебя в Союз отправили. Потом прошел слух, что Фархад тебя орденом наградил, причем посмертно.

– Это я сам себя наградил, – засмеялся Хомутов. – Я здесь был все это время, в Хедаре. Походил в президентской шкуре.

И пояснил, видя, что Уланов недоумевает:

– Из меня сделали двойника Фархада, чтобы сбить с толку террористов. Поднатаскали немного, и – вперед.

– То-то я вижу, рожа у тебя какая-то странная, – улыбнулся Уланов. – А на кой тебе понадобилась вся эта стрельба, захват вертолета?

– Они меня вычислили, – невесело усмехнулся Хомутов и зябко повел плечами. – Бахир. Вот и пришлось, чтобы башки не лишиться…

– Мог бы в посольстве укрыться. Там не посмели бы тронуть.