Эльмира Нетесова - Вернись в завтра

— Ладная хозяйка с тебя получилась. Вкусно готовишь! — похвалил бабу Илья Иванович.

— Кому-то повезет! — глянул на Тоню Федор и, словно спохватившись, отвел от нее взгляд.

— А вы приглядитесь друг к дружке. Все ж по соседству живете, лоб в лоб избами. Может снюхаетесь! — хохотнул кто-то из каменщиков.

— Еще чего! — вспыхнула баба и мигом выскочила из дома.

— Зачем женщину обидели? Ну разве ей такой, как я нужен? Она в дочки мне годится. За что вы ее унизили? — пристыдил мужиков Федя.

— А чего себя роняешь? Мужик, что надо! Подумаешь, старше годами! Так и положено. Оно и Тонька не девка, пацан имеется. Ты ей подарком стал бы.

Кому нужна «с хвостом», коль в городе одиночек море. Еще радовалась бы, если б ты согласился ее взять. А то взбрыкнула с психу, кобыла рязанская. Принца ей подайте! Да где их набраться на всякую суконную матрешку. Глянула б на себя в зеркало, чума корявая! — негодовал каменщик.

— Слышь ты! Полегше на виражах! Кончай на Тоньку брызгать, не заводи меня, покуда до лиха не дошло! — сжал кулаки Василий Петрович.

— Ребята, успокойтесь! Чего взъелись, на что базарите? Какое дело нам до Тоньки? Накормила всех отменно, на том ей спасибо агромадное, а другое не троньте. У всякой бабы своя исподница и нечего ее выворачивать. Тонька вас не задевала, и вы не троньте. Не для того сюда позвал, — осек каменщиков Андрей Михайлович.

Еще не наступили сумерки, а каменщики уже закончили дом Василия Петровича. Унесли со двора леса и растворное корыто, убрали оставшийся кирпич, унесли лопаты и мастерки. Вернувшаяся с работы Тонька лишь подмела вокруг дома, вымыла крыльцо, решив завтра отмыть окна. На дворе стало темнеть. И Колька, соскучившись, прилип к окну, звал мать в дом. Едва она вошла, в двери постучали. Тонька удивилась, увидев Федю. Неловко переминаясь с ноги на ногу, он положил ей в руки пакет с конфетами:

— Возьми. Это твоему мальцу от меня.

— Зачем? У него есть, нам не надо.

— Бери! Пусть моего сына помянет. Тоже Колей звали. Нынче уже парнем стал бы. Да не привелось. Прошу, возьми, не откажи! — вышел в дверь, не ожидая благодарности.

— Помянуть его сына? А с чего он помер? Сколько ему было? Выходит, что много пережил мужик. Целых десять лет минуло, а забыть не может, — занялась баба ужином.

— Эх-х, горе-горькое, кружит по земле, ни единого человека в покое не оставит, всякого прихватит своим холодом. Только уложив в гроб, отстает от человека, о ком ни заговори, у всякого свое лихо. Вон и в нашем детсаде бабы-воспитательницы такие красивые, нарядный, с виду веселые, а заговори, сердце кровью обливается. У одной — ребенок-калека. У другой — мать с инсультом свалилась. От третьей муж ушел. Директорше тоже не повезло, дачу бомжи спалили. У бухгалтера машину украли прямо из гаража. Даже старуху уборщицу обидели. Всю картоху с огорода злодеи выкопали и унесли. Ни единой не оставили. Баба воем мнилась, что теперь зимой жрать станет? А ведь все пою полола и окучивала, жуков собирала. Для кого старалась? А и кто поможет ей? Может поговорить с дедом, дать мешок картохи из своей? Нам по горло хватит до самой молодой, — думает баба.

— Мам! Глянь! Наш дед окошко вынул у соседей! Там все померзнут! Зачем людей наказал? Глянь! Снова ставит, другое! Во дает, круто! С другим стариком поставили новое. Пусти меня к ним! — запросился Колька.

— Поздно уже, да и холодно. Скоро спать ложиться нужно. Побудь со мной дома, — попросила сына.

— Мам! А где мой папка? Куда он подевался? — подошел вплотную, затянул в глаза бабе. Тонька растерялась, она ожидала, что сын задаст ей этот (вопрос гораздо позже, года через два-три. Но не теперь.

— Где он потерялся? Почему не с нами?

— Сынок, я расскажу, когда подрастешь. Теперь еще рано. Потом…

— Почему? Я уже большой! Иль наш папка тоже убежал?

— Он и не приходил.

— А как я получился? Иль вовсе без папки? Иль меня, скажешь, ворона принесла на чердак?

— Колька, не болтай глупости! — цыкнула на сына, а тот не смутился:

— Это Верка-дурочка говорит, что ее мамка в цветах нашла. А Лешка ей ответил, что, значит, ее мать бомжиха и подбросила Верку к чужим людям. Что дети в цветах не родятся, как жуки.

— Я сама тебя родила. И цветы тут ни при чем, — отмахнулась баба.

— А почему меня зовут сучкин сын?

— Кто? — вздрогнула Тонька.

— Вся улица. И бабка Свиридиха…

— Старая дура она!

— Мам! А чево это такое сучкин сын?

— Ну, щенок…

— А разве собаки человеков родят?

— Нет! Они только щенков на свет пускают. Но люди, чтоб обидеть друг друга, говорят всякие глупости. Ты их не слушай.

— Мам, а мой папка где?

— Нет его у нас, — вздохнула Тонька.

— Он помер?

— Что ты? Живой!

— А почему с нами не живет?

— Зачем? Разве плохо самим, втроем?

— Зато он самокат, а может даже целый велик купил бы мне! — вздохнул пацан.

— Погоди, вот немножко на ноги встанем, сами возьмем тебе забаву! — пообещала тихо.

— Мам! А почему у нас только бабки в деревне живут, а у них ни одного деда нет?

— Они не хотят мужиков в доме! — усмехнулась Тонька.

— А почему дед бабку не взял к себе?

— Злые они, вот и не захотел мучиться. Да и зачем нам старухи? Я и без них по дому управляюсь.

— Мам! Давай себе папку сыщем! — предложил внезапно.

— Где? Да и зачем он нам? Разве самим плохо?

— С папкой лучше!

Хватит пустое городить, ешь конфеты, их тебе со- год принес, дядя Федя, — положила кулек перед Колькой.

— А он тоже безбабный, как наш дед! Вот смешно! Дядьки без теток, тетки без мужиков! Почему так получается?

— Коля, так уж не везет всем нам. Потеряв однажды, вдругоряд судьбу не сыщешь. Вот и мучаются поодиночке, боятся, что другой человек еще хуже первого окажется.

— А в детсаде все говорят, что на Новый Год надо загадать желание. Оно сбудется. Я себе папку попрошу! — сказал совсем серьезно.

Тонька рассмеялась и вскоре забыла о том разговоре с сыном. Тем более, что Кольке дед купил много новых игрушек, и мальчишка отвлекся, забыл об отце.

Но приближался Новый Год. До него осталась всего неделя. Василий Петрович уже закончил ремонт о доме соседа. Заменив рамы, вместе с Ильей Иванычем обшили изнутри вагонкой все комнаты. Получилось здорово. Дом стал неузнаваем. Решили по весне, как только потеплеет, положить паркет во всех комнатах, а за зиму успеть напилить его.

— Вот будет классно. В доме, как в тереме задышу! — радовался Андрей Михайлович и предложил:

— Ну, а я чтоб время жопой не давить, тоже делом займусь. Выкину с твоего дома печку, а заместо мое камин поставлю. Вдвоем с Федей в неделю уложимся. Так и порешили меж собой.

Тонька, узнав о том, заворчала на деда:

— На что нам лишняя морока? Ну пусть разберут печь, вынесут кирпич за сарай. А зачем камин сдался? Ведь есть газовая плита. На том камине ни готовить, ни испечь. Только место займет. А грязи сколько Судет, пока его поставят. Не-ет, дед! Почему мне не сказал про свою задумку. Откажись, покуда не поздно. Давай жить спокойно, — просила баба, но Василий Петрович настоял на своем.