Гарольд Роббинс - Надгробие Дэнни Фишеру

— Но ведь мы бились над этим целый месяц, — настаивал я. — И всего пятнадцать тысяч — почти даром.

— Пусть Макси берет этот подарок. Мне это уже не интересно. Я не намерен приобретать то, что невозможно сохранить. Никогда не рискую, если шансы пятьдесят на пятьдесят. И тебе не советую.

Он меня не убедил, мы упускали из рук верное дело. Впервые я не был согласен с ним.

— Ты становишься чересчур осторожным, старик, — укоризненно сказал я. — Эти автоматы многократно окупят себя. После войны в них можно будет продавать все что угодно: от горячего кофе до презервативов.

— Это после войны… А пока они пригодны разве что для продажи сигарет и «колы». Нет, я не покупаю.

— Тогда куплю я, — неожиданно для себя самого решил я.

Он мигом насторожился.

— И у тебя есть деньги?

Я выдержал его насмешливый взгляд. Он прекрасно знал, что таких денег у меня нет и вряд ли скоро появятся.

— Нет, конечно. Все, чем я располагаю, — это пара тысяч на текущем счете. Остальное одолжишь мне ты.

— Что? — взвился Сэм. — Ты считаешь меня идиотом? Какие гарантии ты можешь дать? Нет, я не могу делать такие подарки.

— Я дам тебе честное слово, — спокойно ответил я.

— Однажды ты мне уже его давал, и я потерял пять тысяч. Неужели ты думаешь, что снова поймаешь меня на ту же удочку?

— Тогда это было слово зеленого мальчишки, который не усвоил суровых законов жизни. Да и потом, тебе нужна была слава делателя чемпионов, и ты получил ее, а мне достались одни неприятности. Теперь я знаю ставки. Даю тебе слово мужчины.

— Нет, — отрезал он.

— Да, — выговорил я. — И ты еще будешь бегать за мной и предлагать деньги. Я ведь многое знаю: знаю, например, об этой блондинке, танцовщице, для которой ты снимаешь номер в «Савойе». Добропорядочный отец семейства, надежный в делах как государственный банк. Да я ославлю тебя не только в глазах моей сестры, но в глазах всего делового мира. Думаю, твоя репутация стоит каких-то паршивых десяти тысяч, которые, к тому же, я верну тебе с процентами. Выбирай!

Цвет его лица несколько раз менялся, пока он наконец не выдавил:

— Как ты узнал о ней?

— Для войны у меня уши, может быть, и с дефектом, но для гражданской жизни — самые подходящие.

Он наконец успокоился и виновато произнес:

— Ты же знаешь, как это бывает. Я очень люблю твою сестру, но у нее какие-то странные представления о взаимной близости… Мы… как бы это выразиться поточнее, не совсем совпадаем темпераментами. Вот и приходится…

— Да что ты, Сэм, я тебя не осуждаю, даже, признаюсь честно, завидую. Но Мими такая гордая…

Сэм задумчиво посмотрел на меня и решил, что надо бы перейти в наступление.

— Неужели я мало для тебя сделал? Ты только вспомни. Заплатил за тебя залог, отмазал от полиции, устроил на приличную работу…

— Все это так, Сэм, и я очень благодарен тебе. Но мужчина должен не просто получать жалованье, но и самостоятельно делать деньги, если у него хватает ума и способностей. У меня, как ты мог убедиться, есть и то и другое. Так дай мне возможность заработать настоящие деньги.

Он пристально посмотрел на меня, вспоминая, наверное, себя в мои годы. Его лицо расплылось в широкой улыбке. Уж кто-кто, а Сэм Гордон умел проигрывать с достоинством. Однако он решил проверить свою последнюю карту.

— А что, если за это дело возьмется Филдс?

— Не возьмется, я уже проверил. Это дело ему не по зубам.

Сэм откинулся в кресле и вытащил чековую книжку.

— О'кей, Дэнни, я тебе верю. Сколько тебе надо, чтобы начать собственное дело?

— Десять тысяч.

— На какой срок?

— Я верну их тебе через один послевоенный год. Мне надо играть наверняка.

— Но это может растянуться очень надолго. Кто знает, когда кончится война?

— Если она протянется, то плакали твои денежки. Эти автоматы проработают у меня не более трех лет. Потом их надо будет заменять новыми.

— Три года… — задумчиво протянул Сэм, прикидывая что-то в уме. — Проценты обычные?

Обычные проценты означали шесть к пяти, то есть, взяв десять, я должен буду вернуть двенадцать.

— Скинь немного, Сэм. В конце концов все останется в семье.

— Хорошо. Десять процентов годовых на неозначенный срок, — быстро согласился он.

Было ясно, что на таких условиях он выиграет гораздо больше, но на данном этапе меня это устраивало.

— Что ж! Это будет справедливо. Ты не прогадаешь. Ты хочешь, чтобы я сам съездил в Атлантик-Сити?

— Ну уж нет! — ответил он, выписывая чек. — Положи это на свой счет. Теперь это твое собственное дело!

Выйдя от Сэма, я облегченно перевел дух и уселся за свой стол. Пожалуй, это был самый удачный бой. Вырвать десять тысяч у такого волкодава, как Сэм, было неслыханной победой. Десять тысяч американских долларов! Никогда у меня не было таких денег.

Вдруг мною овладели сомнения, сменившиеся самой настоящей паникой. Я с трудом подавил желание вернуть немедленно чек Сэму, пока не поздно. Я же с ума сошел, решив, что смогу провернуть такое крупное дело. Как всякий хищник, Сэм обладал мертвой хваткой и обостренным нюхом на деньги. Почему он сам не взялся за этот проект? Может быть, он действительно бесперспективен? За время работы с Сэмом я имел немало случаев убедиться в том, что, как правило, Сэм всегда оказывался прав. Кто я такой, чтобы утверждать: на этот раз Сэм Гордон ошибается?!

Смертельная усталость накатила на меня. Что на меня нашло? Откуда эти наполеоновские замашки? У меня была хорошая работа, спокойная жизнь. Еще несколько лет назад я все был готов отдать за такое место, теперь, видите ли, мне мало. Почему? Ответа я не мог найти, но он был, он вертелся в моем сознании, как вертится на языке забытое слово. Не мог же я схватиться за эту идею просто потому, что Сэм отказался от нее?

Вспомнился первый день работы у Сэма. Сэм вызвал меня в свой кабинет и долго мерил меня тяжелым взглядом. Когда он наконец заговорил, я не узнал его голоса. Он решил поставить сразу меня на свое место:

— Если ты думаешь, что сможешь валять здесь дурака только потому, что ты брат моей жены, то лучше сразу же убирайся! Я буду платить тебе тридцать долларов в неделю, но требовать работы на пятьдесят. Иначе — пошел вон! Па-а-нятно?

Я улыбнулся про себя, услышав знакомое со времен тренировок словцо.

— Есть, шеф! Клянусь честно отрабатывать свой кусок хлеба с маслом!

— Вот и отлично. Рад, что мы понимаем друг друга. А теперь — выметайся отсюда и принимайся за работу. Чем меньше ты будешь попадаться мне на глаза, тем лучше.

Так я отрабатывал свои тридцать долларов, потом сорок пять, шестьдесят и, наконец, семьдесят пять… И учился, учился, учился. Сначала я мотался по концессиям, проверял правильность отчислений на счета компаний «Гордон Консэншз Инкорпорейтед». Оценив мои усилия, Сэм начал поручать мне экспертизу новых предприятий, заключал новые сделки исключительно после того, как я составлял тщательную экспертизу. Когда Сэм поручил мне прощупать небольшую фирму торговых автоматов Кристенсона, я отправился туда без всякой задней мысли. Фирма не приносила большой прибыли, но обладала громадным потенциалом. Автоматы фирмы были разбросаны по всему городу, в них продавались прохладительные напитки, газеты, жевательная резинка, сигареты…