Андрей Молчанов - Улыбка зверя

Компаньон Джордж, встретивший его в аэропорту, сказал, что программа недельного визита Колдунова особо насыщенной не будет: сейчас они едут в отель, затем ужинают в ресторане, а завтра с утра гостя из России ждет ответственный менеджер банка, должный открыть ему личный счет. Тут же Джордж пояснил, что открытие счета иностранцам, не имеющим номера “social security”, соотносящегося с налоговой ответственностью граждан и резидентов США — огромная проблема, и менеджер в каком-то смысле берет на себя обязательства перед банком в правовой лояльности клиента Колдунова, но этот тонкий момент Джордж, дескать, уже разрешил, договорившись о неформальном вознаграждении за такую услугу. Услуга же означала приобщение жалкой личности из страны третьего мира к империалистическому финансовому эстэблишменту.

— И чего они хотят… за услугу? — вопросил Колдунов мрачно, уяснив простенькую суть: счет — за взятку.

— Пять тысяч долларов, — беспечно сообщил Джордж.

— Что?! Пять тысяч?! За какой-то там счет? — запенился меркантильный мэр. — Да я и взял-то с собой всего девять…

Выруливая на скоростную трассу, ведущую в дебри штата Нью-Джерси, где располагался в одном из охраняемых поселков его дом, Джордж вежливым тоном объяснил:

— В Штатах каждый должен платить налоги. В том числе — на начисляемые на вклад проценты.

— Вот как! Ну и законы же у вас… — Колдунов, одуревший от долгого перелета и томительного выстаивания в очереди к иммиграционной стойке, путался в мыслях и эмоциях. — А что же вы мне раньше… Вообще — зачем? Я бы где-нибудь лучше в оффшорке…

— Все будет в порядке! — отчеканил Джордж. — Вы просто не понимаете, о чем говорите. Что есть оффшорка? Хотите доверить свои деньги какому-то неизвестному банку? Жуликам? А тут — один из первых банков США! Столп мировой экономики! Вас смущают эти пять тысяч? Какая чушь! Зато у вас будет счет, на который вы можете переводить деньги из-за границы и не платить с них ни цента налогов! Как иностранец. Единственное, вы должны заполнить форму W-8 и раз в каждые последующие три года подписывать ее… И все! Здесь вы — всего лишь гость, и банк хранит ваши деньги. И — умножает их. Никаких налогов, гоните через свой счет хоть миллиарды…

— Ну уж миллиарды… — стеснительно протянул Колдунов, умеряя пыл.

— Кто знает, кто знает, — качнул аккуратно подстриженной головой Джордж. — Я верю в ваш талант… Кстати, таким счетом могут пользоваться ваши влиятельные друзья, и вы сможете брать с них за это процент…

На такое предложение Колдунов ничего не ответил, лишь подумал, что едва ли найдется в его окружении какой-либо дурак, кто станет хранить свои кровные во всех смыслах монеты на счету своего собрата по совместным махинациям. Нет, дружки найдут себе такого же вот Джорджа и с удовольствием заплатят ему за аналогичную операцию. Да и что такое пять тысяч, надежно страхующих безналоговые миллионы?

— Как у вас отношения с Ксенией? — спросил он, рассеянно глядя на сизые океанские волны, виднеющиеся в оконце автомобиля с чудовищной высоты моста Верразано, чьи готические арки, упиравшиеся в поднебесье, словно проглатывали несущийся в них разноцветный автомобильный поток.

— Через месяц свадьба, — вдумчиво ответил Джордж, и по серьезности и одновременно теплоте его тона Колдунов понял, что американец привязался к сестре главного бандита Черногорска не на шутку, и в каком-то смысле это неплохо…

Он еще смутно уяснял себе ту гарантию в их общем бизнесе, которую будет являть собой Ксения, однако уже выстраивал конструкцию, переплетающую капиталы его, Колдунова, и — бандитов. Каким-то образом следовало перегонять деньги Рвача на тот счет, что откроет завтра для него, Колдунова, Джордж. Нет, грабить гангстера не следовало, это было опасно и глупо, однако Колдунов был уверен, что альянс их — категорически быстротечен, и рано или поздно логика внутренних кровавых разборок превратит партнера в хладный беспомощный труп, а все его капиталы…

Только вот закавыка — ведь Ксения — гарантия прежде всего для того же Рвача, который более заинтересован держать свои денежки на счету родной сестры, а не чужого дяди… Как тут сыграть? Как убедить эту проклятую сволочь переводить…

— Мне звонил Сергей, — словно откликаясь на его мысли, произнес Джордж. — Он тоже хочет открыть себе счет. Но боюсь, такого не получится. Наше консульство с неохотой дает визы…

— Но у него же теперь здесь сестра…

— Сестра — сестрой, — сказал Джордж. — Прийди он на интервью, консул едва на него взглянет, поймет, что у парня за профессия… Вы, к примеру, уважаемый человек, мэр, а все равно мне пришлось похлопотать и дать за вас гарантии…

— Так он может пользоваться моим счетом! — воодушевленно предложил Колдунов.

— Ну посмотрим… — откликнулся Джордж неопределенно и, ориентируясь на интонацию этой кислой фразы, Колдунов разочарованно постиг, что вот и рухнули все его мечты о завладении денежками бандита — хитроумный американец наверняка все уже просчитал и столь же наверняка полагает бандитский капитал своей будущей безраздельной собственностью.

Обдурит Джордж наивную провинциалку Ксению, ох, обдурит. И первая же их свадьба будет несомненно бриллиантовой для ушлого янки. И не ошибается ли Колдунов в наличии какого-либо эмоционального начала у мистера Эвирона, решившегося на столь скоропалительный брак? Может, это брак по расчету? И куда более тонкому, чем существует у хищненькой Ксении, стремящейся пристроиться в благополучии сытого и безопасного американского бытия?

О, этот мир обмана, лицемерия, актерства и лжи! Как трудно в нем и как противно! Но терпи, Колдунов, терпи! Терниста твоя стезя, но не свернуть с нее. А свернешь — закопают в канаве обочины.

Просторный дом Джорджа сиял лощеным узорчатым паркетом, начищенной старинной бронзой канделябров и люстр, изяществом со вкусом подобранной мебели и бесчисленных золочено-перламутровых безделушек.

— Музей! — невольно вырвалось у Колдунова. И тут же подумалось ему, что все великолепие этого жилища построено на российских нефти, газе, металле и тех, кто эти нефть, газ и металл добывал, даже не подозревая, что тем самым создает уютное гнездышко заокеанскому проходимцу, умело и точно курсирующему с бумажками от одного чиновничка к другому, собирая за мелкие взятки необходимые подписи.

Ранее одним из таких чиновничков был сам Колдунов, с восторгом принимающим упаковку колготок для жены в обмен на тонны редкого металла, однако — что о прошлом? Ведь разве мог он предложить американцу в те незабвенные советские времена расплатиться с ним — директором завода так, как следует? Нет, это было бы самоубийству подобно. Заокеанский фирмач приезжал с бумажкой, увенчанной подписью министра, кому был вручен за подпись какой-нибудь костюмчик с галстуком, и посему оставалось лишь униженно благодарить мистера Эвирона за эти колготки, а затем добросовестно отправлять груз по указанному американцем адресу. Но — изменились времена! Теперь этот капиталист-посредник всего лишь жалкий процентщик, реализатор продукции, принадлежащей ему, Колдунову. И кормится отныне мистер Эвирон с руки Колдунова исключительно за счет своих знаний западного рынка, покладистости и проверенной годами благонадежности.