Николай Мороз - По следу тигра

«Курить вредно, пить полезно», — Максим еще раз высунулся из-за угла, но снова пришлось шарахнуться назад. Тетеньки не столько дымили, сколько активно перемывали кости общим знакомым. «Идите вы отсюда, катитесь, проваливайте», — гипнотизировал сплетниц Максим, и те, наконец, послушались. Побросали окурки в урну и убрались в помещение. Максим прокрался вдоль стены, выбежал на крыльцо. Замок, вроде, не лязгнул, значит, дверь не заперта. Так и есть: она открылась легко, пропустила окоченевшего от холода человека в тамбур и тяжело захлопнулась за его спиной. Вторая дверь — со стеклом — дала возможность сначала осмотреться, а уж потом действовать. Максим просочился через приоткрытую дверь и скользнул к аптечному киоску. Потом, короткими перебежками, сначала за колонну в центре помещения, потом к газетно-журнальному ларьку, и дальше, к пустому в этот час «скворечнику» охраны. Там прислушался к отдаленным звукам голосов, долетавшим с дальнего конца коридора, перемахнул турникет и рванул налево, в самый темный угол. Пронесся мимо дверей: «Касса», «Профком», «Лаборатория имунно-ферментного анализа» и еще двух, без опознавательных табличек. И оказался на развилке, коридор здесь резко уходил вправо, а с левой стороны пряталась в полумраке скромная, из темного пластика дверь с закрытой ставнем «форточкой». «Камера хранения» — вот она, голубушка. Замок сдался минуты через три настойчивых просьб. Максим шагнул в темную комнатенку. Постоял немного во мраке и рискнул — нашарил на стене клавишу выключателя, хлопнул по ней ладонью. Лампа дневного света под потолком загудела недовольно, но скоро замолкла, хоть и моргнула несколько раз. Максим ринулся к стойке с пронумерованными шкафчиками, пересчитал их. Всего по четыре в каждом ряду, рядов шесть. Плюс еще такой же стеллаж у противоположной стены. Итого сорок восемь ячеек, на осмотр уйдет минимум полчаса, если не больше. Их же надо еще и вскрыть. Но замки тут такие, что ногтем откроешь, надо просто не глазеть по сторонам, а делом заниматься.

Свои вещи Максим обнаружил в тридцать седьмой по счету ячейке, да и то не сразу сообразил, чье это барахло. Прикрыл аккуратно дверцу, взялся за следующий замок, потом опомнился. Вытащил из вскрытого шкафчика объемистый, провонявший дезинфекцией пакет с надписью «Соколовский Сергей Леонидович». Здесь же приписка: домашний адрес больного. И как только язык тогда повернулся такое имя-отчество выговорить! «Многоликий ты наш», — Максим надорвал пакет. Надо же, они еще и опись принятых на хранение вещей составили! Мелкое барахло — ключ от квартиры и мобильник с давно севшим аккумулятором лежали в отдельном пакете, там же оказалась и зажигалка. И респиратор — его Максим тогда прихватил «на всякий случай», но воспользоваться индивидуальным средством защиты не успел, за что и поплатился. «Хорошо, что они там не уран разрабатывали, или ядерную бомбу собирали», — Максим переоделся и затянул на штанах ремень. Странно, еще несколько дней назад они так не висели, а сидели, как положено. Последствия больничной диеты, не иначе. Но отъедаться, отсыпаться — все это потом, и уже не здесь. Истекают последние часы его пребывания в этом городе. Осталось только получить проверенную информацию о месте пребывания Стрелкова и нанести удар. И уматывать с чистой совестью в угрюмую, но чистую и безопасную Скандинавию.

Максим зашнуровал ботинки, сложил больничную одежку в пакет, записку разорвал в мелкие клочки, бросил их сверху, сунул сверток под мышку. Потом по-хозяйски выключил в комнатенке свет, приоткрыл дверь и вышел за порог. Так, теперь быстро, очень быстро по коридору, на свет и голоса, к выходу. Максим промчался мимо знакомых дверей, вылетел на освещенное пространство и рванул к турникетам. Приготовился уже к броску, но пришлось остановиться:

— Мужчина, вы к кому? Как вы сюда попали? Уходите немедленно, или мы охрану вызовем! — Максим медленно обернулся на встревоженные женские голоса. Их было уже трое, двоих Максим видел, когда те курили на крыльце. А с первой познакомился гораздо раньше, недели две или три назад. Высокая чуть полноватая женщина с короткой стрижкой на крашеных каштановых волосах тоже узнала позднего посетителя. «На том же месте в тот же час», — Максим покачнулся, неловко взмахнул рукой и прилип спиной к прозрачному пластику кабины охранника.

— Да мне друган позвонил, вещички кое-какие принести просил, я пришел, там закрыто, я сюда… — пролепетал Максим и бочком, поджав и без того запавший живот, просочился между турникетом и прозрачной будкой.

— Вы часы посещения знаете? С семнадцати до девятнадцати ежедневно, — дуэтом произнесли недовольные медички.

— Все, все, ухожу, — примирительно забормотал Максим. На ту, что стояла за спинами товарок, он старался не смотреть. И зачем-то полез на рожон, попытался вернуться, и протянул пакет с барахлом ближайшей преследовательнице:

— Девчонки, передайте сами, пожалуйста! Он так просил, а я не успел, передайте… — но слезливая, произнесенная пьяным голосом просьба не была услышана:

— Еще чего! Давай бегом отсюда! — завизжали обе. Третья же за все время спектакля не произнесла ни слова, но и не сводила с Максима взгляд. Не улыбалась, не хмурилась — просто смотрела молча, и все. И сказала вдруг негромко:

— Он здоров, с ним все в порядке. Васька вам привет просил передать и сказать, чтобы вы не волновались. У него все хорошо.

— Люд, ты что? Сдурела? Какой Васька? Ты, может, еще и передачку ему отнесешь? — эти слова Максим уже едва расслышал. Он вылетел за дверь, сбежал по ступеням с крыльца и быстро, не оглядываясь, двинулся к знакомому шлагбауму. Пролез под ним, не обращая внимания на крик вахтера, и побежал по темному ночному городу к дому. Пакет с больничной одеждой традиционно улетел в первый попавшийся на пути контейнер с мусором. И всю дорогу, и потом, дома, когда отмокал в горячей ванне, и когда уже улегся на успевший стать родным диван, до тех пор, пока не заснул, Максима грызла одна мысль. «Васька. Ну, вот какого ты выделываться начал, комедиант? Не мог просто уйти по-человечески? Вечно ты как муха на стекле…». И снилось потом что-то мутное, слышался голос Ленки, показалась на миг дочь, махнула рукой и побежала на зов матери.

На следующий день официальный информационный источник поведал Максиму, что в городе по распоряжению главного государственного ветеринарного инспектора области введен карантин в связи с высокой эпидемической опасностью. На рынках запрещена продажа мяса и молока, а также прекращен ввод и ввоз за пределы карантинированной территории животных всех видов. Мероприятия проводятся под контролем ветеринарных специалистов и врачей-эпидемиологов, присланных из области. Также для успокоения граждан проводится вакцинация населения против сибирской язвы, причем даже для тех лиц, кто не относится к группе повышенного риска. Это объявление повторялось каждые два часа — то в виде зачитанного диктором сообщения, то в виде бегущей строки. Дальше пошел сюжет о чудовищном «Ассортименте», легенду о райской жизни его сотрудников разметали в пух и прах сами сотрудники. Те, кто выжил, и кому удалось вернуться в мир живых, во всех подробностях расписывали свои злоключения. Особенно старался худющий, но с порозовевшими от хорошего питания щеками плутоватого вида дяденька с короткой щетиной волос на голове и скошенными к правой щеке глазами.