Леонид Влодавец - Вист втемную

— Теперь только бы машина завелась! — молитвенно произнес Таран, выскакивая к «девятке».

Полина оказалась права. Февральские морозы неожиданно перебила оттепель. Даже с крыши капало, а вместо снега моросило что-то похожее на дождь. Таран отпер машину, включил стартер — схватило с пол-оборота! Везуха! Во дурак бы он был, если б взялся чугун с кипятком греть! Оставив мотор работать на холостом ходу — пусть все же получше прогреется, — Таран вернулся на терраску, где Полина с трудом удерживала в объятиях дрыгающуюся и пинающуюся Лизку.

— Гады! Сволочи! — верещала девчонка. — Вы мою Мусеньку собакам бросили! Я вас всех убью! Загрызу зубами!

У нее по грязным щечкам текла целая куча слезинок, носик — и без того простуженный! — совсем рассопливился и покраснел. Казалось, будто в жизни этого человеческого детеныша происходит тяжелейшая драма. Будто мир перевернулся или что-то в этом роде. Таран, несмотря на общую озабоченность по поводу того, как отсюда побыстрее смыться, почуял то, что называется комплексом вины. Хотя и отметил, что кошка, должно быть, значила для этой замарашки-худышки намного больше, чем родители, например. Вспомнилось, как она про смерть родной матери говорила и про папашу особо не беспокоилась, хотя его, поди-ка, прошлой ночкой прикончили. Уж на что у Тарана отец с матерью были хреновые, а все же, если б они померли, он бы их пожалел, пожалуй. Они ведь ему иногда на письма отвечали и даже посылку как-то раз прислали — кило конфет «Барбарис». Тогда Юрку аж на слезу пробило, хотя конфеты он не любил.

Общими усилиями Юрка с Полиной все-таки запихнули Лизку в куртку, подхватили сумку и опустевший рюкзак из-под Муськи, а затем силой вытащили упирающуюся девчонку во двор.

— Не поеду! — истерически визжала Лизка. — Хочу к Муське! Пусть меня собаки загрызут!

— Вот зоофилка, а? — пропыхтела Полина, которую Лизка то и дело пыталась лягнуть. Хорошо еще, что на девчонке были валенки, а не сапожки с острым каблуком, как у самой Полины, а то бы больно получилось.

Тем не менее они с Полиной все-таки затащили Лизку в автомобиль. Таран сел за руль, развернулся и подогнал машину к воротам. Теперь оставалось всего ничего: вытащить брус, которым были заложены створки. Юрка справился с этим меньше чем за минуту, распахнул ворота настежь и уже собрался садиться за баранку, когда вдруг увидел, как по дорожке со стороны дома, не то тявкая, не то мяуча, скачками перемещается некое животное.

— Муська! Муська! — завопила Лизка, разглядев то же самое через заднее стекло. И, отпихнув растерявшуюся Полину, слабо пытавшуюся ее удержать, распахнула левую дверцу и бегом бросилась навстречу. Кошка мгновенно заскочила на руки хозяйке, после чего Лизка без всяких уговоров быстро залезла в машину. Таран прямо-таки прыгнул на водительское место и на большой скорости вывернул из ворот направо.

— Как же она выскочить сумела? — шмыгая носиком, бормотала Лизка, должно быть, не веря своему счастью. — Скажи, Мусенька? Как ты спаслась?

Муська, к сожалению, говорить еще не наловчилась, а потому не могла ничего объяснить. Вместо нее свою версию чудесного спасения этой божьей твари выдвинула Полина:

— Она, наверно, с печки перескочила на лестницу, потом на чердак выбралась и через слуховое окно — на крышу. А оттуда вниз спрыгнула…

Тарану это было уже по фигу. Лизка утихомирилась, опять упрятала кошку в рюкзак, снова стала целовать эту рыжую и блохастую в лобик и в носик — идиллия! А у него в голове вертелось одно: с какой стороны могут появиться менты?!

Часы, как это ни странно, показывали всего-навсего 7.15. Это означало, что вся эпопея со стрельбой, междуусобными разборками и героическим подвигом кошки Муськи заняла чуть меньше часа. Лизкина пальба состоялась примерно в половине седьмого, вернее, чуть позже. За полчаса, если бы кто-то из поселковых жителей позвонил в милицию, группа немедленного реагирования могла даже из самой Москвы доехать. А ведь здесь не тундра, не тайга сибирская, где, как пел Высоцкий, «кругом пятьсот». Тут до МКАД всего около двадцати верст и до ближайшего райотдела наверняка не больше. Неужели никто в поселке выстрелов не слышал?! Это ведь не духовушка стреляла, а «глок-17». Даже если внутри дома, все равно громко.

Уже благополучно вывернув на шоссе, ведущее к столице, Юрка понял: нет, слышали жители эти выстрелы! Но никуда звонить не стали, потому что давно знали, что дачка эта бандитская. Стреляли — ну и хрен с ним! Не в тебя же, сосед, верно? И кто там с кем разбирался, кто кому мозги вышибал — это ихние, бандитские, дела. Возможно, даже вполне привычные для здешних мирных жителей. Подумаешь, три раза бабахнули где-то в доме! Может, прошлой ночью тут вообще из автоматов шмаляли очередями. На фига встревать, если это не в тебя? А вот если призовешь ментов, начнешь им про эти ночные стрельбы рассказывать, тут можно неприятности нажить. Те же менты и доведут до бандюков, кто их высвистал… Нет уж, береженого бог бережет!

Дорожка в оттепель была не лучшая, нечто среднее между снегом и дождем сыпалось или капало с неба, ложилось на стылый асфальт и превращалось в мокрый лед. Таран не спешил в кювет и, несмотря на то что трасса была пока еще негусто заполнена, ехал медленно, пожалуй, даже меньше шестидесяти выжимал. К тому же ему еще думать надо было.

Машина-то у него угнанная. Правда, бандиты вряд ли заявят ее в розыск, но ведь они ее могли и сами у кого-то угнать. Взяли на ночку покататься, чтоб разобраться с Лизкой, а потом небось собирались бросить где-нибудь. То, что она с ключами, этой версии не мешает. Зажигание и дверные замки заводские, таких ключей полно, подобрать при желании нетрудно.

Хозяин этой машины, возможно, уже встал, на работу собирается. И, возможно, уже заметил, что любимой «девяточки» «ВАЗ-21093» на месте нет. Возможно, даже с техпаспортом, если этот лох его в бардачке позабыл. Ясное дело, родная машинка — это вам не стрельба на чужой даче! Тут в милицию надо звонить обязательно. И очень может быть, что всем гаишникам (гибэдэдэшникам — это надо еще выговорить!) уже розданы ориентировки на эту «девятку». А тут — радости-то полные штаны! — она сама к посту на въезде в столицу подкатывает. Причем с целой преступной группой на борту в составе Тарана (пойдет как организатор по всем преступлениям), жуткой киллерши Лизки и пособницы Полины. Разве что Муську от уголовной ответственности освободят…

Однако мимо поста ГИБДД Таран проехал без замечаний. Правда, обнаружил, что бензина осталось всего ничего. И потому после недолгих раздумий свернул к бензоколонке.

— Ты что, на свои заправлять собираешься? — с неожиданной деловитостью спросила Лизка, которая, видимо, уже совершенно успокоилась. Она углядела, что Таран рассматривает свои неполных пять сотен, размышляя, хватит ли ему в случае чего на железнодорожный билет. При этом у Юрки даже такая шальная мысль мелькнула: а не начхать ли ему на эту встречу с неизвестными гражданами у «Мадонны Новослободской»? Залить полный бак, высадить девок с кошкой у ближайшего метро и, помахав им ручкой, доехать по Кольцевой до Симферопольского шоссе и рвануть в направлении родного облцентра. Часов за пять или шесть можно добраться до города, бросить на улице «девятку» и на автобусе добраться до части, где обстоятельно доложить Генриху Птицыну обо всех своих обломах и злоключениях. Ясно, что он за многое не похвалит, но и не убьет на месте, это точно…