Инна Булгакова - Солнце любви

- Брат пришел ко мне, но я его не узнал.

- И не впустил?

- Напился с Иваном Ильичом. в общем, ничего не понял.

- Подземельный тебя шантажировал?

Петр Романович мысленно взвесил на нравственных весах тот многозначительный разговор.

- Нет. Все-таки нет.

- Но если он нас подслушивал и узнал о твоей роли.

- Выходит, он знал больше. — Философ выдержал паузу. — Например, знал как врач.

- Как врач? — повторил Игорь напряженно.

- «Не обижай старика, — вдруг заявил Подземельный как-то двусмысленно, — может, еще пригожусь. Кое-кому очень пригодился», — и подмигнул. Интересно, правда? Ваша подруга заразила убийцу, который впоследствии лечился у соседа. Как тебе такой вариант?

- Намек Ивана Ильича расплывчатый, твой вывод слишком категоричен: тот больной не обязательно убийца.

- Но дальше медик упомянул о врачебной тайне, которую просто так, рази красного словца, вряд ли начал бы колыхать.

- Всецело доверять Подземельному я бы не стал.

- Что ж, тебе лучше знать.

- Почему?

- Вы ведь с ним дружили.

- С чего ты взял?

- Шафером на свадьбу выбирают человека близкого.

Игорь нервно покусал губы.

- Ты разговаривал с Тоней?

- Сегодня.

- У нас не было средств на свадьбу, а Иван Ильич сочувствовал, даже костюм мне подарил. Ограничились венчанием и пригласили соседа, чтоб никого из друзей не обидеть.

- Пусть так. — Петр Романович кивнул. — Однако, несмотря на любознательность и сопутствующие ей свойства, Подземельный был профессионалом. Лечебную тайну хранил девять лет и только в прошлый четверг намекнул на нее.

- И никаких намеков на имя пациента?

- Имя медик, наверное, приберегал для шантажа.

Игорь промолчал; так и не дождавшись отклика, Петр Романович продолжил:

- Мне надо кое-что у тебя уточнить. Павел отказался ехать в Завидеево, и ты явился сюда в пятницу?

- Я дал ему запасной ключ. Дома не застал. Выглянул на галерейку: у тебя дверь приоткрыта.

- И ты подарил мне розы.

Противники, отдыхая от ненависти, заговорили почти дружелюбно, почти доверчиво, как когда-то в юности.

- Поставил в вазу на комод в той комнате. А когда вышел на лестницу — ты поднимаешься. И так странно, и так страшно мне стало — вот, убийца!

- Брат не собирался мстить.

- И я не собирался. Я хотел напомнить человеку, живущему в свое удовольствие, о великой жертве, принесенной ради него.

- Не вмешивался бы ты, христианин, не в свои дела, плохо это кончается. Ты шел его разыскивать?

- Я беспокоился. Когда-то Павел любил то место — помнишь, где сатана встречается с литераторами? — там я его и нашел., возле памятника. И наконец уговорил уехать в наш монастырь, свести с отцом Платоном. Он же с детства, с крещения не причащался, выстраданная вера пришла к нему в тюрьме. Но когда мы прибыли на Белорусский.

- Когда?

- К электричке на 10.30. Павед вдруг заявил, что должен повидать своих — брата и дядю (я ему сказал, что Евгений Алексеевич у тестя живет). «Жди меня завтра». И исчез. Больше я его не видел.

- Допустим, так.

- Не видел, Петр! И не увижу никогда. — Игорь опустил голову, зашептал: — Все тревожнее и страшнее мне становилось — предчувствие трагедии? — и я не мог дождаться его в субботу, и бросился сюда — прямо на допрос. Убийство Подземельного. По- твоему, надо было его впутать и подставить?

- Нет, нет.

- И я попытался объясниться с тобой на галерейке, где ты наслаждался обществом «королевы красоты».

- Очень уж туманное объяснение, — перебил Петр Романович. — Почему ты не сказал про брата?

- Потому что считал виновным тебя.

- Тем более! Сверхчеловеческую стойкость надо иметь, чтоб не выдать убийцу. «Я тебя ненавижу» — твои слова.

- Не тебя выдать я боялся. Человек только что из заключения — а тут труп. Мне позарез нужно было объясниться с Павлом, но он как сквозь землю провалился.

- Если ты сказал правду и брат подозревал меня, то после убийства Подземельного его точка зрения изменилась.

- Откуда ты знаешь?

- Условная версия такова. Павел возвращается повидать меня (я гулял по Бульварному кольцу) и каким-то образом становится косвенным свидетелем преступления.

Понятно, что в Копьевский, где ведется следствие, он уже придти не рискует.

Игорь перебил:

- Но в качестве свидетеля он мог бы прямо заявить.

- Значит, не мог, требовались еще улики и доказательства. В субботу он звонит мне.

- Тебе? — ужаснулся Ямщиков. — И. ты опять не узнал брата?

- Я давно поверил в его смерть, — отрезал Петр Романович. — Поверил в его письмо и девять лет ежедневно поминал «душу усопшего раба Твоего Павла».

Архитектор истово перекрестился дрожащей рукой, философ произнес раздельно:

- «Если хочешь узнать про убийство, будь дома в полночь».

- Он сказал?

Петр Романович кивнул.

- Что еще? — выкрикнул Игорь.

- Дословно: «У меня орудие убийства, на нем кровь». — «Где?» — «На мертвой голове». — «Где?!» — «На тротуаре в Копьевском переулке».

- Его ответы загадочны, твои вопросы бестолковы.

- Согласен. Я был отвлечен другим.

- Другой.

- Не твое дело. И принял все это за дурачества Поля. — Петр Романович глубоко вздохнул, воздуха не хватало. — Каким ты нашел брата?

- В смысле?

- Не замечалось в нем психических отклонений?

- Он не сумасшедший!

- Да нет же! Какие-нибудь странности.

- Человек, принявший на себя духовный подвиг, может показаться профану странным.

- Орудие убийства, — напомнил Петр Романович, — мертвая голова, так получается.

- Тут какая-то символика.

- Какая?

Ямщиков передернул плечами, весь передернулся, как в нервном тике.

- Петр, ты меня не разыгрываешь?

- Вот и я в тот момент решил: розыгрыш. Почему он прямо не назвал этот предмет?

Игорь взглянул исподлобья, блеснули черные глаза, донесся шепот:

- Был уверен, что ты поймешь намек.

- Не понимаю!

- Не боялся он никакого следствия, мотив его поведения все тот же: как бы брата не подвести!

- А может — друга?

Игорь не слушал.

- Павел намекнул, что ему про тебя все известно.

- Давай пока удержимся от взаимных обвинений. Брат что-нибудь говорил про бронзового зайчика?

- Про что?.. А! Когда после телефонного разговора с Маргаритой ты ушел.

- Не с ней я.

- За твоей крутней не уследишь. Ладно, поверим. Павел был вне себя. И на глаза ему попались розы для возлюбленной. Он кинулся к комоду выбросить и задел статуэтку рядом с вазой. Зайчик упал. Он машинально подобрал его, оставив отпечатки. Про розы забыл, так ушел. А на допросе, спасая тебя, вспомнил зайчика.

«Он спасал меня, — подумалось с запоздалым отчаянием, — а спас истинного убийцу. Может, вот этого — самого близкого друга.»

- Маргарита заявилась сюда в пятницу неожиданно — не к тебе?