Анатолий Ромов - Знак темной лошади

— Да. Меня зовут Марсель.

— Черт, дьявольщина, а где он? — Помолчав, голос добавил: — Простите, месье Марсель, но что случилось с Жильбером? Я знаю, его забрала «скорая помощь». После этого я обзвонил все больницы, но так и не выяснил, где он.

— Он попал в передрягу, лежит в госпитале Святого Франциска, сейчас все самое страшное позади. Однако нужно, чтобы кто-то постоянно находился с ним рядом.

— Рядом в каком смысле?

— Рядом с его палатой. Понимаете?

— Пожалуй. — Помолчав, голос добавил: — Да, пожалуй, я вас понял. Я захвачу товарища, ну и… мы будем минут через двадцать. Ждите.

Минут через двадцать с небольшим дверь лифта открылась, и из нее вышел африканец. На вид ему было около тридцати пяти лет. Вид у него был внушительный; он был примерно на голову выше Марселя и раза в полтора шире его в плечах. Одет он был в куртку и джинсы, на его плечи, как и на плечи Марселя, был наброшен белый халат. Кивнув сестре и крепко пожав протянутую Марселем руку, африканец сказал:

— Я приехал с товарищем, он остался внизу около дежурной по отделению. Где Жиль? Можно на него хотя бы взглянуть?

Марсель посмотрел на медсестру:

— Здесь все решает эта очаровательная девушка.

— Я только краешком глаза, — сказал Шарль. — Взгляну и сразу же отойду, клянусь.

Патрис встала.

— Хорошо, месье, пойдемте.

Подойдя вместе с Марселем и Шарлем к палате, Патрис чуть приоткрыла дверь. Несколько секунд Шарль рассматривал Жильбера. Наконец сказал:

— Действительно, глядя на него, можно поверить, что он потерял много крови.

— Он потерял много крови, но он поправится, — сказала Патрис. — Особенно если мы с вами не будем его беспокоить.

Несколько раз обойдя коридор и осмотрев все, что можно было осмотреть, Шарль спросил у сестры:

— Мадемуазель, в вашей больнице работают африканцы?

— Работают. У нас довольно много африканцев.

— Как, на ваш взгляд, меня можно принять сейчас за служащего больницы?

— О, месье… — Сестра широко улыбнулась. Вы шутите. Но, в общем, можно. Правда, для полноты впечатления вам не хватает белой шапочки. Достав из ящика белую шапочку, протянула ее Шарлю. — Шарль надел шапочку, и сестра кивнула: — Знаете, вам очень идет. Вас можно даже принять за ассистента.

— Я польщен. Спасибо, сестричка. Еще одна просьба: вы могли бы позвонить по вашему телефону вниз, дежурной по отделению, и попросить, чтобы она подозвала к трубке моего друга?

— Месье, это служебный телефон. Боюсь, буду вынуждена вам отказать.

Шарль приложил руку к сердцу. Вздохнув, сестра набрала номер.

— Иветт, это я. Слушай, Иветт, там около тебя должен сидеть один человек… Уже берет трубку?

Взяв трубку, Шарль сказал:

— Франсуа, малыш, тут выяснилось, что дело серьезное. Устройся там капитально. Примостись около дежурной и, главное, надень халат и белую шапочку. Да, ты все правильно понял, халат и белую шапочку. И сиди там. Если вдруг что-то заметишь, сразу звони сюда, наверх.

Во время этого разговора сестра во все глаза смотрела на Шарля. Когда же, положив трубку, Шарль изобразил вежливый поклон и сел в кресло, она, демонстративно вздохнув, раскрыла журнал и принялась что-то переписывать.

Примерно в течение часа после этого Шарль, прикрыв глаза, сидел в своем кресле неподвижно. Марсель, устроившись в кресле по соседству, тоже молчал. Сестра, занимавшаяся в основном ответами на телефонные звонки и записями в журнал, в конце концов перестала обращать на них внимание.

После одного из звонков, сняв трубку, сестра сказала:

— Но, месье, это служебный телефон. — Выслушав что-то, протянула трубку Шарлю: Месье, вас. Ваш приятель говорит, что это очень важно.

Взяв трубку, Шарль несколько секунд молчал, слушая, что ему говорят. Наконец сказал:

— Сколько, ты говоришь? Три человека? Врач и два санитара? А что они хотят? Забрать его на переливание крови? — Прикрыв мембрану, посмотрел на сестру: — Мой друг, который лежит у вас, он что, нуждается в переливании крови?

— Вообще-то нет. — Сестра продолжала писать.

— Точно нет?

— Месье… Сестра посмотрела на Шарля. — Господи, в чем дело?

— Простите, мадемуазель, ни в чем. — Шарль убрал ладонь с мембраны: Франсуа, не нужно никого тормозить. Подожди, пока они поднимутся на лифте, затем вызови этот же лифт и поднимайся сам. Но в полной готовности, ты понял? Все, мне некогда. Положив трубку, спросил у сестры: — Сестричка, сколько нужно, чтобы подняться сюда на лифте от окошечка дежурной по отделению?

— Минут десять. Месье, я ничего не понимаю…

— Сестричка, у нас сейчас нет ни секунды свободного времени. Месье Марсель, Франсуа никогда не ошибается, у него безошибочное чутье. Боюсь, это они.

— Вы уверены?

— Уверен. Мне кажется, сестра пока может остаться. А вот вам нужно спрятаться. Вот сюда, например. — Шарль приоткрыл штору, за которой оказалась ниша с пустыми каталками. — Если они вас увидят, они могут вас узнать. И заподозрить неладное.

Шарль прав, подумал Марсель, лучшее, что он может сейчас сделать, как можно скорей спрятаться.

— Сестричка, вы ведь по идее должны знать врача, который может забрать моего друга на переливание крови? — спросил Шарль.

— Конечно. Но месье, объясните же наконец…

— Все объясню потом, сначала выслушайте меня. Значит, сестричка, как только здесь появятся этот врач и два санитара, сразу же дайте мне понять, что вы их хорошо знаете. Назовите их по именам, по должности и так далее. Вы поняли?

— Ну… да. Но, месье…

— Подождите. Если же окажется, что эти три человека вам незнакомы и вы, естественно, назвать их имен не сможете, я сразу же пойму, что дело нечисто. И скажу вам… — Шарль потер щеку. — Что же вам сказать… Ага, вот. Я скажу: «Сестра, дайте господам пустую каталку». После этого вы зайдете за штору.

— Но, месье, объясните же мне, наконец…

— Сестричка, объяснять уже поздно. Они вот-вот здесь появятся.

Скользнув за штору, Марсель встал так, чтобы видеть стол, за которым сидела сестра. Кроме этого стола в щелку между двумя портьерами он мог видеть сейчас еще и развалившегося в кресле Шарля, а также выход из лифта. В том, что направляющиеся сюда врач и два санитара обязательно окажутся посланниками Барта, Марсель убежден не был и все же на всякий случай достал из спрятанной под мышкой кобуры пистолет.

Картина, открывавшаяся ему сейчас из-за шторы, была самой обыденной: сестра продолжала что-то писать, Шарль сидел в кресле, почесывая правой рукой левый бок; затем, закончив это занятие, африканец застыл, прикрыв глаза.

Наконец из открывшейся двери лифта вышли три человека в белых халатах и белых шапочках. Двое из них, верзилы с ничего не выражающими лицами, сразу же напомнили Марселю уголовную картотеку.