Станислав Олейник - Тени прошлого

Казалось бы, все идет, как надо. Но вас погубила…. Нет, не жадность. Вас погубило незнание того мира, в который вы вторглись без приглашения. И этот мир называется, — криминальным. И в итоге вас с братом «сдают» правоохранительным органам…. Ничего не поделаешь. В наше время это самый надежный способ избавиться от конкурентов. И чтобы избежать «нар», вы «сдаете» правоохранительным органам Петрова с его разработкой препарата, который, попав в руки наркодельцов, мог принести баснословные прибыли. В итоге вы, и ваш брат, вынуждены были согласиться сотрудничать с определенными, известными вам и мне лицами.

Вашу информацию тщательно перепроверили. И когда она нашла свое подтверждение, решили на Петрова выйти сами. Однако потерпели поражение. Петров от сотрудничества отказывается. Тогда его, как опасного свидетеля, просто ликвидируют. Но тетрадь с записями обнаруживают. От вас требуют расшифровки записей. Тетрадь вы просматриваете, в присутствии определенного лица. Вы без труда находите знакомую вам формулу препарата. Освежив ее в памяти, ссылаетесь на невозможность расшифровки записей, возвращаете тетрадь. Но формула теперь осталась в вашей памяти намертво.

Лустенко снова прошелся по комнате, остановился около тикающих на стене «ходиков», постоял какое-то время, и повернулся к Мухину.

— Это тогда вы решили поменяться с братом местами? — спросил он.

В ответ молчаливый кивок головы.

— Понятно, вы решили, что от вас могут избавиться так же, как от Петрова?

— Нет. Я обосновал это брату тем, что возникла необходимость мне самому установить контакты с зарубежными партнерами, через тех посредников, через которых реализовал тот товар.

— А может быть, вы просто хотели исчезнуть из поля зрения взявших над вами «опеку», правоохранительных органов? — Лустенко внимательно посмотрел на Мухина. — А что? Формула у вас в памяти. А брат?.. А брата, вы, возможно не желая того а, возможно предчувствуя, что-то, просто поставили под удар вместо себя…. Так оно и получилось Убирая брата, ваши покровители посчитали, что убирают вас. Убирают, как опасного свидетеля. Тем более, вы, не отдавая отчета своим действиям, имели неосторожность припугнуть «своих покровителей», что можете их «сдать» службе безопасности. Вот так-то, Григорий Васильевич. И все же, я думаю, что, идя на подмену, вы не исключали именно такого варианта. Если это действительно так, то шляпу перед вашей, в кавычках, дальновидностью, не снимаю. Все-таки, это был ваш родной брат. И не просто брат, а близнец.

Узнав, что произошло с вашим братом, вы были в шоке. Еще бы не быть…. Спасла вас ваша интуиция. Если бы не она, с порезанными венами в ванной тогда лежали бы точно вы. И все же это было для вас, хотя и пирровой, но удачей. Теперь шансов, что подмену не обнаружат, появилось больше. Но вас пугало отсутствие на вашем плече, такой же, как у вашего брата, наколки. Вы перестали после работы принимать душ, боясь, что на это обратят внимание коллеги по работе. А потому, вы и кремировали тело брата.

Последнее время вам везло. Наметилась зарубежная поездка, которой вы так долго ждали. Но вдруг возникло одно «но». Бывший ваш подельник по наркобизнесу, начинает вас шантажировать. Выход вы нашли быстро. Для вас, специалиста-химика, знакомого с фармакологией, избавиться от шантажиста, труда не составляло…. Банальная сердечная недостаточность.

Лустенко замолчал. Подошел к столу и, бросив взгляд в сторону двери, крикнул: «Витас! Неси кофе!»

— Не стесняйтесь, пейте. Кофе прекрасный, уверяю вас. Тем более, что мы подошли к основной части нашей беседы, правда, усмехнулся Лустенко, веду ее в основном я.

— Я вот что, хотел бы отметить, Иван Васильевич, — сделав глоток, проговорил Лустенко. Услышав, что его вновь назвали именем брата, Мухин от неожиданности дернулся.

— Удивились? Нет, я не оговорился. Для дела, которые нам придется совместно решать, пожалуй, будет лучше, если вы снова станете Иваном Васильевичем, тем более, что вы уже привыкли к этому имени.

А теперь, прежде чем переходить к основному вопросу, я хотел бы предупредить вас о том, что над вами висит домоклавов меч, который сразу обрушится на вашу голову, если вы не будете делать то, что я вам скажу. С вашим букетом деяний подпадающих под кучу статей уголовного кодекса, вам деваться некуда. Да и хозяева ваши…. Вы представляете, что с вами будет, если они узнают все правду? Вас найдут, где бы вы не были, и уничтожат. Вот и все…. А теперь поговорим о делах наших, насущных.

…«Работа» с Мухиным шла почти до рассвета. Когда уже все было обговорено, Лустенко сказал: «Итак, Иван Васильевич. Вы будете продолжать сотрудничать с вашими хозяевами, но, под нашим контролем. И, пожалуйста, не стройте иллюзий, что, оказавшись в Польше, можете исчезнуть. Контролировать вас мы будем везде, где бы вы ни были.

А сейчас я вас познакомлю с вашим будущим напарником, — Лустенко глянул поверх головы Мухина, и громко крикнул: «Валдис, зайди!»

Мухин увидел перед собой белокурого гиганта, который его сопровождал в этот домик, и который постоянно доставлял им кофе.

— Это ваш напарник, Иван Васильевич, — Лустенко поднялся из-за стола и положил руку на плечо гиганта. Не беспокойтесь, он ас-водитель. Имеет первый класс, и опыт зарубежных поездок. Отдел кадров уже оформил его в ваше автохозяйство. Теперь все вопросы, которые будут возникать между нами, решаться будут только через него.

Весть, которая застала Лустенко, когда он возвращался со встречи с Мухиным к себе, на дачу, была и неприятной, и неожиданной. В военном госпитале скончался Веригин.

Как бы он не относился к этому человеку, весть была тяжелой. Он почувствовал какое-то угрызение совести, за последний разговор с Веригиным, и какую-то холодную опустошенность. Ушла в небытие маленькая, но частица его молодости…

Лустенко опустил форточку и подставил горевшее лицо навстречу волнам моросящего дождя, капли которого, смешиваясь с его скупой слезой, медленно растекались по щекам.

Увидев входящего в кабинет начальника районного ОБОП майора Чепелу, Мохов несколько даже растерялся.

— Сволочь, — ругнулся он про себя, в адрес дежурившего на проходной сержанта вневедомственной охраны, не поставившего его в известность о прибытии нежданного гостя.

— Что, Валера, не ожидал? — хмуро усмехнулся мужиковатого вида, с рубленным крестьянским лицом и руками мясника, посетитель. — Не матери вахтера, это я ему приказал не вякать, — посмотрел он на Мохова, без приглашения усаживаясь в кресло.

— Признаться, не ожидал, — выдавил из себя Мохов, и потянулся к лежащей на столе пачке сигарет.

— Да, Валера, — прошелся взглядом по кабинету Чепела, — не успел шеф сыграть в ящик, а ты уже, шмыг, и в его кресле. — Ладно, ладно, не обижайся, — махнул он рукой на нахмурившегося Мохова, — потянувшись за сигаретами, спросил: «Курить-то, у тебя можно? Шеф-то твой был из некурящих.».