Александр Щелоков - Афганский транзит

Мирамшах в качестве начальной точки расследования Картрайт выбрал по вполне определенным причинам. Подсказка Смайлса лишь убедила его в правильности выбора, сделанного задолго до прибытия в Пакистан. Картрайт был высоким профессионалом. Острый ум и жесткая деловая хватка позволяли ему прорабатывать план предстоящей операции так глубоко и точно, что еще ни разу он не терпел серьезных провалов при расследовании крайне запутанных и таинственных дел.

Еще в Вашингтоне, работая с материалами досье, Картрайт обратил внимание на фамилию Мирзы Икбала Байга – мафиози, неуязвимого для пакистанской полиции. Он возглавлял крупный наркосиндикат и располагался со своей штаб-квартирой в Лахоре. Однажды два сотрудника Би-Би-Си решили подготовить сенсационный материал и явились в кабинет Байга, расположенный в кинотеатре «Плаза». Замаскировав камеру и микрофоны, они в открытую начали расспрашивать могущественного мафиози о его причастности к торговле героином. По сигналу хозяина в комнату вошло не менее десятка головорезов. Они скрутили журналистов, переломали им аппаратуру, самих жестоко избили и выбросили на улицу. Не куда-нибудь, а прямо к дверям главного полицейского участка города. Полицейские, демонстрируя полное равнодушие, наблюдали за происходившим и не вмешивались в события.

Все эти факты нашли отражение в досье, подтверждая, что связи Байга паутиной опутали власти Пенджаба и государства. Чем глубже вникал Картрайт в обстоятельства, тем яснее становилось, что безнаказанность этого грязного типа во многом зависит от самих американских политиков. Ударив по Байгу или позволив ударить по нему местной полиции, администрация невольно скомпрометировала бы десятки видных чиновников и политиков, которые полностью поддерживают политику США в этом районе мира. Падая со своей высоты, Байг неизбежно опрокинул бы другие тяжелые фигуры, которые помогали американцам выиграть их партию в мировые шахматы.

По документам, которые имелись в разного рода досье, Мирза Икбал Байг был замечен в тесных связях с подозревавшимся в торговле наркотиками испанцем – Дон Хуаном де Гарсиа. В июне и в самом начале августа тот приезжал в Пакистан и оба раза имел встречи с Байгом. Первый раз в Равалпинди, второй – в Пешаваре. Установлено также, что в Кохате состоялась встреча де Гарсиа с уоррент-офицером армии США Игнасио Эрнандесом. Последующая проверка показала, что Эрнандес двоюродный брат де Гарсиа по матери.

Работая с досье де Гарсиа, которое составил Интерпол, Картрайт обратил внимание, что о пребывании Испанца в Пакистане там не сказано. Его контакты с Байгом, на чье имя имелось отдельное досье, также не были зафиксированы. Кто-то оберегал подопечных международной полиции от ее слишком горячих забот.

Мирамшах полностью оправдывал название дыры, которым его наградил Смайлс. К тому же это была дыра, проклятая миром и отданная богу войны. Обычный крупный восточный кишлак лежал на тракте, который вел через границу к афганскому Хосту. Именно это обусловило возникновение здесь огромного военного флюса. По улицам в одиночку и группами бродили босые и обутые бородачи и безусые юнцы – бебрито, вооруженные самыми современными автоматами, с гранатами на поясах. Когда машина делала поворот, Каррингтон заметил через открытую калитку усадьбы стоявшую во дворе ржавую горную пушку. У мечети толпились солдаты в пакистанской форме.

Уоррент-офицер Игнасио Эрнандес, предупрежденный из Пешавара заранее, встретил Картрайта на контрольно-пропускном пункте базы. Картрайт с интересом взглянул на человека, на работу с которым он возлагал особые надежды. Невысокий, все еще подтянутый, но явно расположенный к полноте брюнет с красивым женственным лицом оперного тенора, казался встревоженным.

– Трудный день, мистер Эрнандес? – спросил Картрайт.

– Да, сэр. Дел здесь, скажу прямо, немало.

– Мне жаль вас, но мой приезд не принесет вам облегчения. Наоборот, я постараюсь поддать жару, чтобы вы здесь не забывали о том, что Америка вас тоже не забывает.

– Воспринимаю это как шутку, сэр, – улыбнулся Эрнандес.

– Напротив, это все очень серьезно. Где мы можем уединиться?

Они прошли в офис, где у Эрнандеса оказался свой небольшой, но довольно уютный кабинет с кондиционером.

– Тут можно говорить открыто? – спросил Картрайт, оглядевшись.

Эрнандес пожал плечами.

– Я уверен, что наши друзья прислушиваются ко всему, о чем мы говорим. Однако внимания не обращаю. Мне нечего скрывать от них, мистер Мидлтон. У нас общее дело.

– Прекрасно! – усмехнулся Картрайт. – Но поскольку будут затронуты факты, касающиеся ваших личных дел, мне кажется, не стоило бы их доверять чужим ушам.

– Тогда я включу радио, – согласился Эрнандес. – И дам звук погромче.

Они сели.

– Что вам с дороги? – спросил уоррент-офицер. – Кофе? Тоник? Сок?

– Лучше апельсиновый, – сказал Картрайт. – И холодный.

Тут же, не вставая, Эрнандес протянул руку к рефрижератору, достал банку и поставил ее перед гостем.

– Пожалуйста, сэр. И я вас слушаю.

– Не торопите, мистер Эрнандес, свое беспокойство, – ответил Картрайт. – Наш разговор нарушит ваше душевное равновесие надолго. Потому подышите спокойно в последние минуты и наберитесь мужества.

– Вы меня зря пугаете, сэр, – бросил Эрнандес с чувством достоинства. – Я здесь делаю дело, которое мне поручили. Делаю его в меру сил и знаний. Делаю его честно и ничего не боюсь!

– Браво! – сказал Картрайт. Он открыл банку, налил в стакан сок, с видом знатока посмотрел его на просвет, выпил два глотка. – У меня нет желания и нужды пугать вас…

Картрайт поставил стакан на стол, обхватил его и стал согревать в ладонях.

– Простите, может я не так…

– Да, именно не так. Дело весьма сложное, мистер Эрнандес. У Конгресса США есть сведения, что здесь происходят странные вещи с вооружением и боеприпасами, которые поставляются афганской оппозиции. И это потребовало детального разбирательства. Мои предварительные изыскания, увы, не опровергли предположения, а утвердили его. Мне кажется, что многое здесь делается нечестно, хотя вы собираетесь представить все несколько по-другому. Я три дня разбирался с дубликатами документов в Пешаваре и сделал вывод: наши поставки оружия не всегда стимулируют боевую деятельность моджахедов, направленную против русских.

– Не понимаю вас, сэр, – мрачно сказал Эрнандес.

– Если в Мирамшахе собрались самые непонимающие американцы, я поясню. Вот копия списка полевых командиров оппозиции. В нем отмечена боевая активность их групп за последнее время. Первые десять фамилий – наибольшее число боев и лучшие результаты по нанесению ущерба правительственным войскам Кабула и Советам. Другой список характеризует поставки оружия и боеприпасов. Почему эти документы не совпадают в первом десятке ни по одной из позиций? Это вызывает недоумение не только у меня. Удивление перемещением акцентов уже высказали представители «Альянса семи», который координирует боевые действия афганцев.