Александр Щелоков - Нападение

Он взял мегафон и, обращаясь к солдатам, скомандовал:

– При обнаружении посторонних стрелять без предупреждения! Вам все ясно? Никаких колебаний!

Уже начало светать. Прожектора с вышек светили ярко, заливая все вокруг белым слепящим сиянием. В лезвиях их лучей было видно, как от земли вверх поднимается сизый туман.

Цепь прошла самую широкую часть территории, миновала мыс и стала сжиматься, когда из леса прогремел выстрел.

– Стой! – скомандовал Нырков. – Под огонь не соваться! – Больше всего его сейчас беспокоило, что под огнем необстрелянные солдаты растеряются и допустят поспешные, опасные для себя и других действия. – Укрыться за деревьями!

Нырков выдвинулся в цепь и тоже укрылся за стволом сосны.

– Выходите! – крикнул он в мегафон. – Бросить оружие и выходить! Шансов у вас нет! Даю минуту на размышление. Потом – огонь на уничтожение!

Он помолчал, выжидая. Затем подал команду:

– Короткая очередь! Всем стрелять вверх! Огонь!..

Прогремело и стихло. На землю упало несколько веток, срезанных пулями. Посыпалась сверху хвоя.

– Выходите! Вы окружены!

С поднятыми руками, опустив головы, из-за деревьев вышли два бородатых боевика в маскировочной форме.

Еще одного налетчика обнаружили в районе шестого поста на электротехническом заграждении. Он сумел перебраться через бетонную стену и повис на проводах, пораженный ударом тока.

Группа солдат, высланная Нырковым на восточный берег озера, обнаружила брошенную шлюпку. Отыскать следы людей, высадившихся с нее и скрывшихся в лесу, солдаты не смогли.

Ближе к причалу у самого уреза воды группа наткнулась на труп бородатого мужчины в камуфлированном костюме. Он был убит выстрелом в спину. В метре от его отброшенной наотмашь правой руки под тонким слоем воды лежала прямоугольная металлическая коробочка серого цвета с небольшим усиком антенны. В ногах убитого валялся автомат с ремнем, обмотанным белым бинтом.

– Не нравится мне эта коробка, – сказал командир группы лейтенант Рогов.

– Мне тоже, – согласился радист сержант Ярцев. – Похоже на рацию. Во всяком случае, вижу антенну. И сенсорная клавиатура от нуля до девяти, как у микрокалькулятора.

– Скорее всего, дистанционный привод радиовзрывателя, – предположил Рогов. Он поднял пистолет и выстрелил в середину коробки. – С дыркой ей лучше…

Обнаружить караульных с причального поста не удалось.

Вечером, в день отъезда людей Чаплински на операцию, в квартиру начальника Кизимовского уголовного розыска майора милиции Пушкова позвонили. Дверь открыл сам хозяин. На пороге стоял его бывший коллега Кузьма Иванович Мудров в старенькой милицейской форме без погон, в сапогах и фуражке. Пушков с удивлением взглянул на гостя, предложил: «Проходи» – и только потом протянул руку:

– Через порог не здороваются.

– Я к тебе, Михаил Петрович, – сказал Мудров.

– Что случилось?

– Даже начинать неудобно… – замялся Мудров.

– С чего вдруг? Зря же ты не пришел бы?

– Сам понимаешь, в наши дни на таких, как я, смотрят с подозрением. Старый кадр. Родился при Сталине. Служил при Брежневе. Тоталитарно-застойный легавый. Ловил и сажал демократически настроенное жулье.

– Ну это ты брось… Какой же у ворья демократический настрой?

– Как же – какой? Кричат ведь: «Тюрьмам – условия санаториев!».

– Ладно, оставь эту тему, – сказал Пушков, раздражаясь. – На кой хрен самоуничижаться? Если пришел – говори без предисловий.

– Без них не выйдет. – Мудров вздохнул. – Скажу что не так – отшатнешься, а мне больше и пойти не к кому.

– Кузьма Иванович! – воскликнул Пушков. – Мало ли мы с тобой на какие темы трепались?

– Я к тебе, Петрович, с подозрениями. Смех – и только! Тоталитарно-застойный легавый унюхал в Кизимове мафию.

– Вышел на какой-то след?

– Вышел. Про «Экомастер» слыхал?

– Кто же о нем не знает? Демократическая общественность Кизимова, как у нас говорят, «демокизы», высоко ценит этот смелый прорыв в будущее.

– Что-то ты заговорил слишком красиво.

– Не я. Так говорит наш главный демократ – городской голова Гуревич. Малое предприятие – это одно из основных направлений современной экономики. И от нас требуют поддерживать предпринимателей.

– Даже так?

– Во всяком случае, не мешать им.

– Предприятие, Петрович, это когда что-то производят. Такие надо поддерживать. Пестовать, я бы сказал. Но если ты поставил возле подвала банка вентилятор и выдуваешь оттуда банкноты, я подобное предпринимательство называю жульничеством.

– Если банкноты хранятся так плохо, что их можно выдуть, виноват сам банк.

– Каким ты был, Петрович, таким и остался. Раньше тянулся перед секретарями райкома, теперь повторяешь рассуждения демокизов. Где же свобода мнений? Плю-ра-лизм – так, что ли, произносится?

– Брось трепаться, старик! – оборвал его Пушков довольно резко. – Я уже на выходе, и мне один хрен, вышибли бы меня раньше тоталитарным пинком или теперь попрут демократическим жестом руки – пшел вон!

– Значит, ничего не изменилось?

– Изменилось все. Раньше я знал правила игры и не отступал от них. Теперь правил нет, и все приходится угадывать. Берешь жулика за жабры, трясешь, а он, оказывается, и демократ, и патриот, и личный друг, и акционер, и спонсор в придачу. А ты становишься врагом инициативы и прогресса. Поэтому надо помнить о правилах соразмерности, отменить которые не может даже демократия.

– Что за правила? Не слыхал.

– Все ты знаешь, обо всем слыхал. А суть их в том, что при любой системе подчиненный должен не показывать вида, что ему не нравится, как воняет из-под мышек начальника. И все.

– Да здравствует свобода! – сказал Мудров, выбросив вверх сжатый кулак.

– Ладно, что у тебя с «Экомастером»?

Мудров, торопясь, стал рассказывать все, что сумел понять в деле с той поры, как столкнулся с фирмой Кесояна. Когда он рассказал о контактах предпринимателей с Клыковым, Пушков насторожился.

– Ты за ними следил?

– Протестую. Следить за ними у меня нет права, верно? Зачем же нарушать закон?

– Хорошо, допустим. Ты видел встречи предпринимателей и нашей урлы в разных местах и в разное время. Так?

– Точно. В разных местах и в разное время. И пришел к выводу: они скооперировались.

– Деньги и ножи?

– Не все так просто, Петрович. Сложнее. Деньги с деньгами. Ножи с ножами. Так точнее.

– Что-то ты мудришь, старик.

– Нисколько. Нынешний Клык не просто нож. Он ко всему и мешок с деньгами.

– А где ножи?

– Час назад все они уехали. На трех машинах. Кооператоры, Топорков, Абдуллаев, Зотов. Чует мое сердце – на дело. Десять человек сразу! Такими силами сельпо щипать не ходят.