Владимир Шитов - Собор без крестов - 2

Когда Лесник приехал на встречу и уединился с вла­дельцем кабака в его кабинете, Туляк поинтересовался:

— Виктор Степанович, вы когда домой вернулись из Штатов?

— Вчера!

— И прямое дороги решили встретиться и поговорить со мной?

— Да.

— Чем вызвана такая поспешность?

— Имею к тебе неотложный разговор.

— Какой?

— Прежде чем его начать, хочу, чтобы ты пообещал мне вести его без туфты, — поставил условие Лесник.

— Обещаю, — не скрывая беспокойства, с бегающими глазами заверил Туляк.

— Ты знаешь, что у Голдобеева Юрия Андреевича на днях похитили внука Михаила?

— Знаю.

— Это твоих рук дело или нет? — внимательно глядя в глаза собеседнику, спросил Лесник.

Туляк знал, что лгать в ответ на такой вопрос он не име­ет права, так как тем самым автоматически из друзей авто­ритетного на всю страну вора превратится в его врага. Ложь своему в среде воров считалась тяжким проступком, кото­рый провинившийся иногда обязан смывать своей со­бственной кровью.

Когда один вор сообщает другому сомнительную ин­формацию или оскорбляет бранным словом, то его собесед­ник, чаще всего, задавал ему всем известный вопрос: «Ты отвечаешь за свои слова ?» В гаком случае информатор дол­жен или взять свои слова назад, заявив, что он пошутил, или извиниться, гак как его собеседник всю ответственность за последствия от такого разговора возлагает на «шутника». Большей частью разборки между воровскими группиров­ками происходят потому, что кто-то сподличал, солгал, об­манул, и за это обиженная сторона желает получить от него удовлетворение. Я познакомил читателя с элементарной истиной, чтобы он понял, в какое положение попал Туляк в беседе с Лесником.

Туляку не хотелось просто так, за здорово живешь, пос­вящать Лесника в свою сокровенную тайну. Два желания боролись в его душе: солгать или сказать правду. Наконец, благоразумие победило:

— Похищение пацана осуществлено под моим чутким руководством, — улыбнувшись, похвалился он с облегче­нием, свалив с плеч груз недавних сомнений.

— Мальчик жив?

— Содержится в тепличных условиях.

— Зачем ты его умыкнул у родителей?

— Хочу с его дедушки получить за внука приличный куш.

— И какой же?

— Думаю, на арбуз согласится.

— А чего же ты ему не сообщаешь о своих условиях?

— Арбуз пока зеленый, жду, пока дозреет. Неспелый могут и не купить.

— Понятно!

— Послушай, Лесник, а откуда ты знаешь, что я с Голдобеевыми не трекал о сумме выкупа за пацана?

— Ко мне сегодня утром приезжал домой Юрий Андре­евич, который все рассказал мне о похищении своего вну­ка. Он также мне поведал, что подозревает в похищении своего внука только тебя. По этой причине за тобой уста­новлена слежка ментов. Голдобеевым на работе и дома мен­тами установлены записывающие устройства, и твои теле­фонные разговоры ими тоже прослушиваются.

— Ничего себе! Как менты оборзели! Я их, дурак, кор­млю, пою бесплатно, а они, волчары, все равно исподтиш­ка хотят меня укусить.

— Работа у них такая, дорогой.

— Здорово меня менты обложили, даже не думал, что они такие прыткие. Интересно, зачем Голдобеев тебе рас­сказал о своих секретах, ведь я мог на них и пойматься? Неужели он только для того к тебе и приезжал, чтобы поде­литься своим секретом?

— Нет, он ко мне приезжал совсем за другим.

— Зачем?

— Обратился ко мне за помощью, чтобы я помог найти его внука.

— Ну и как, ты согласился удовлетворить его просьбу?

— Конечно! Потому и сижу сейчас перед тобой.

— Интересное у нас с тобой сейчас складывается толковище. Я прямо растерялся и не знаю, ты сейчас на моей стороне, или на его?

— Я пока держу нейтралитет. Не хочу быть с тобой в доле по передаче от него бабок тебе, и с него не хочу полу­чать плату за свое посредничество.

— Ты, Лесник, случайно не задался целью сплести па­утину, чтобы потом меня в ней задавить?

— Обижаешь меня своими сомнениями. Я же не ты. Я — Лесник. А вот кто ты?

— Я понимаю, и принимаю тебя как учителя, а поэто­му сижу с тобой за одним столом.

— Значит ты пока еще не совсем дурак и можешь при­слушаться к голосу разума.

— И что же он нашептывает?

— Прежде чем отвечать, я бы хотел услышать ответ на мой вопрос.

— Какой?

— Я бы хотел от тебя узнать, ты к какой масти себя от­носишь?

— Конечно, к козырной. Мое положение не позволяет опускаться до уровня блатных, фраеров и другой шушеры.

— Приятно слышать от тебя такое признание. Значит мы с тобой оба относимся к козырной масти.

— Спора нет!

— Ты знаешь, чем отличаются козырные от воров дру­гих мастей?

— Если начал учить меня уму-разуму, то просвещай дальше.

— Разная шелупень мохнатая, крысы грабят всех под­ряд, даже своего брата-зека, поэтому для них не существует воровского закона, они и у хозяина в зоне, и на свободе захватывают заложников в каких-то своих, корыстных целях и начинают торговаться с заинтересованными лицами, на­бивая цену за свою жертву.

Козырные воры живут по иным принципам, соблюдая и поддерживая воровской закон. Мы имеем совесть, гор­дость, чувство собственного достоинства. Пускай у некото­рых из нас (я ведь тоже когда-то был нищим) нет ни гроша за душой, но мы богаты тем, что у нас есть душа, которую у нас не смогут отнять ни менты, ни лагеря. Сколько нашего бра­та тубиком болеет, другими еще менее приятными болезня­ми, у них нет здоровья, но они сохранили гордость и совесть, а этот флаг, находящийся у нас внутри, надо уметь нести, чтобы не ронять, не пачкать и не позорить.

Ты, относящий себя к козырным, связался с ребенком и хочешь с его родителей получить выкуп в размере целого арбуза. Козырные воры не имеют права и не должны зани­маться скупкой и продажей наркотиков, но это такой со­блазнительный бизнес, что некоторые из нас совращают­ся, но этим самым они себя позорят. Вот так вкратце я пос­тарался тебе разъяснить жизненную позицию вора твоей масти. Ты ее усвоил?

— Вполне!

— Так ты хочешь остаться в нашей масти или переко­чевать к шалупени?

— Ни хрена себе, как ты, Лесник, повернул мое дело. Честно говоря, похищая пацана у Голдобеевых, я прежде все­го думал о мести, как бы больнее укусить своего врага, а уж арбуз всплыл потом. Сейчас ты мне красиво все объяснил и до меня дошло, что я допустил промашку с этим похищени­ем. Ты меня здорово задел тем знаменем, которое у нас внут­ри. Я его не собираюсь ни пачкать, ни позорить. Пускай же эти чертовы Голдобеевы забирают у меня своего пацана. Опять они, гады, выкрутились у меня из рук, как вьюны, а ведь я считал, что ухватил их намертво. Ведь надо же было ему, толстолобику, додуматься до того, чтобы обратиться к тебе за помощью! — с удивлением заметил Туляк.