Дмитрий Красько - Хозяин

Комик сидел на полу и сжимал яйца в ладошках. Ян снова стоял напротив фиксатых в ставшей уже привычной позе — расставив ноги и вытянув вперед руки со сжатым в них «Маузером». На ногах, правда, оставался всего один, который все так же пытался продавить спиной стену. Двое других обретались на полу. Наколотый — привалившись к стене и зажимая рукой рану в плече, его дружбан — вообще лежа. Литовец прострелил ему бок и все, что внутри — печень или почку, хрен знает. В общем, браток был без сознания. Между нами, я ему совсем не завидовал: почки и печень — не самое правильное место для ранения. Хотя, с другой стороны — где оно, правильное?

Я подошел ближе и присел перед наколотым:

— Ну что, гражданин телохранитель? Сбежало ваше тело. Даже ручкой на прощанье не сделало. Меня такой вопрос интересует: куда сбежало тело?

Наколотый хищно оскалил фиксу, и та весело засверкала.

— А все равно я из тебя одноглазого сделаю, — пообещал он.

— Понимаю, — кивнул я, хотя ответ был совсем не в тему. — Идея фикс. — Потом уронил пистолеты и резко хлопнул наколотого по ушам. Тот сполз на пол. — Может быть, в другой раз. — Ну, должна же у человека оставаться надежда на осуществление мечты. Хотя наколотый слов ободрения уже не слышал. А жаль. Может, и переменил бы свое отношение ко мне на диаметрально противоположное (не в том смысле, чтобы третий глаз приделывать).

Поднявшись, я обернулся к единственному неповрежденному пленнику.

— Ну, а ты?

— Я? — тупо переспросил он.

— Ну да. Ты же знаешь, куда мог побежать Кар. И не надо мне этих сказок, что ты ни разу не местный! На такой интимной должности ты не можешь подобных нюансов не знать. А если будешь молчать, — добавил я вкрадчиво, — то я тебе коленку прострелю.

— Он мог в клуб побежать, в «Колизей», — торопливо раскололся охранник. — А мог на летнюю дачу, за город.

— Умничка, — похвалил я.

— А чего ему в «Колизее» делать? — не меняя позы недоверчиво спросил Ян.

— А там по вечерам вся братва собирается, — не оборачиваясь, объяснил я. — Кому Кар на нас ябедничать будет, как не братве? Нет, Литовец. Это правильная мысль. Вкусная. А что на счет летней дачи?

— Что на счет летней дачи? — снова тупо повторил фиксатый. В прошлой жизни попугаем был, зуб даю.

— Нет, ты не понял! Это я тебя спрашиваю — что на счет летней дачи? Что это за хрень собачья, где она находится и как выглядит?

— Это коттедж у Кара за городом! Двенадцатый километр в сторону Осиновки. Там забор каменный вокруг. А во дворе злая собака еще! — фиксатый выпуливал информацию строго дозированными порциями, вовсю стараясь произвести хорошее впечатление. В какой-то степени это у него получилось.

— Злая собака, — смакуя, повторил я. — Злая собака — это сильный ориентир. Это я точно мимо не проеду. А ты почем знаешь, что она злая? Груши воровать лазил?

— Нет, я…

— Неважно, — перебил я фиксатого, подкрепив слова ударом рукоятки по голове. Тело, обмякнув, сползло на пол, присоединившись к коллегам. Ян удивленно уставился на меня:

— А зачем ты его?

— А ты хотел, чтобы он наши тылы прикрывал? — я, прищурившись, обернулся. — Так он этого делать все равно не будет. Это я тебе как знатный воевода говорю.

— Тоже верно, — Литовец наконец расслабился, опустил пистолет и даже переступил с ноги на ногу. Мышцы затекли? Очень может быть, учитывая, с каким, простите, рвением он все это время старался сохранять неподвижность памятника. А это очень трудно, когда ты всего-навсего таксист. Хоть и родом из Прибалтики.

Я повернулся к Комику на предмет проверить его самочувствие. Оказалось — неплохо. Он, хоть и продолжал сидеть, скрючившись, но уже успел подобрать один из ПээМов. Или из-за пояса вытащил? В общем, в его мыслях был уже не только омлет в собственном паху.

— У тебя порядок? — спросил я на всякий случай.

— Да вроде отошел немного, — откликнулся Комик.

— Это хорошо, — одобрительно заметил я. — Ты только далеко не отходи. Я, грешным делом, подумал, что он тебе яйца в самый мозг вколотил.

Комик отрицательно помотал головой, поднял руку с пистолетом и всадил всю обойму в наколотого. После чего хищно оскалил зубы. Наверное, это должна была получиться улыбка. Получилось черт знает что. Хищное и подловатое. Гиена в своей Африке так же ухмыляется, когда исподтишка какую-нибудь зверушку загрызает.

Боюсь, что наши с Яном лица вытянулись гораздо сильнее допустимого максимума. Любой лошади на зависть. Потому что поступок Комика логически объяснить было невозможно. Наколотый был, во-первых, ранен, а во-вторых, без сознания. И собирался пребывать в этом состоянии еще неопределенно долгое время.

— А его можно было и не кончать, — заметил я.

— В следующий раз думать будет, как меня по яйцам бить! — Комик с трудом выпрямился.

— Да у него никакого следующего раза уже не будет! — возразил Ян.

— Я все правильно сделал! — коллега зло посмотрел на него.

— Ты псих! — я покачал головой. — Он тебе таки повредил яйцами мозг.

— Ничего он мне не повредил! — Комик нервно дернул рукой с пистолетом. В котором все равно уже не было патронов. Так что я не испугался. Только стало немножко грустно.

— Ладно, парни, — вздохнул я. — Спешу обрадовать — на третьем этаже мы всех победили. Теперь нужно выйти отсюда. Товарища Кара, на которого возлагались определенные надежды, с нами больше нет, так что придется своими силами.

— А каким макаром? — поинтересовался Литовец.

— Прорываться будем, — хмыкнул я. — Как в женскую баню — с боем. Эх, мужики! Говорил я вам — не хрен со мной ехать. Сейчас огребетесь по самые помидоры.

— А что бы ты, интересно, тут один сделал? — усмехнулся Ян. — И как бы ты отсюда в одиночку вышел?

— А не факт, что мы отсюда и втроем выйдем, так что расслабься, — успокоил я. — Просто в одиночку я бы по-другому действовал. Не знаю — как, но придумал бы.

Я подобрал с пола бумажник Штейнмана и второй из оброненных Комиком «Макаровых» и приспособил первый в задний карман, а второй — за пояс. После чего осмотрелся. Больше нас здесь ничего не удерживало. Пришла пора эвакуироваться.

Но, поскольку внизу поджидали несколько вооруженных хуцпанов, требовалось срочно изобрести хитрый финт ушами. И я изобрел. А фигли? Я же хитрый. И уши подходящие.

Взяв наколотого за шиворот, я подтащил его к лифту и забросил внутрь. Нажал кнопку первого этажа, прислонился к стене и стал ждать.

Ничего не произошло. Лифт благополучно спустился вниз. Послышался шум открывающейся двери. Больше ничего не послышалось. А посему лифт, немного подумав, снова закрыл створки. И все это, повторюсь, безо всяких комментариев со стороны оставшихся внизу охранников. Как матерных, так и огнестрельных. Я нажал кнопку вызова и обернулся к Яну.