Дмитрий Красько - Сопроводитель

— Думаю, подействует, — согласился я. — Ты прав, и даже больше — ты гений. Если бы ты в армии шинели сослуживцев на водку не менял, давно бы генералом стал. Хорошо, действуем по твоему плану.

Генаха зарделся. В армии он в свое время служить не захотел, но похвалу оценил по достоинству.

Я завел машину и поехал вперед. У своего дома Кавалерист показал, где находится офис Водолаза, и я, ведомый его длинным костлявым пальцем, увенчанным грязным, необкусанным вовремя ногтем, подкатил к самому подъезду. Лишний раз светиться, шагая через двор, было ни к чему.

Мы не стали брать ни автомата, ни Генахиного престарелого пистолета, решив, что это лишняя тяжесть. «Парабеллумы» были компактнее первого и эффективнее второго, да и выглядели достаточно угрожающе для того, чтобы внушить к нам уважение.

Кавалерист, удостоверившись, что из нужных окон за нами никто не наблюдает, первым выбрался из машины и скрылся в подъезде. Через полминуты я последовал за ним.

Уж и не знаю, что там насвистал Генаха в уши Водолазу. Но то, что при желании он умеет быть весьма убедительным, мне было известно давно. В общем, не прошло и пяти минут, как глава топливного департамента выскочил из своего офиса. Сделал это так быстро, как не у всякого прохватившегося получится. Я едва успел шмыгнуть в темный закуток.

Но все-таки успел. Водолаз меня не заметил. Не дожидаясь остальных, он бросился к выходу, но нарвался на неласкового меня. Не особо переживая за последствия, я вытянул вперед ногу, на которую этот хуцпан и налетел. Почему-то мордой. Наверное, меня высотометр подвел. Ну, да ладно.

Нижняя часть Водолаза некоторое время продолжала бежать вперед, а верхняя, сами понимаете, не смогла. В итоге обе они грохнулись на пол, при этом громко прогремев костями. Довольно неудачно — даже вякнуть не смогли.

Едва я успел оттащить его в темноту, дверь офиса снова хлопнула и голос, до странности похожий на памятный по прошлой встрече — тогда он принадлежал амбалу по прозвищу Пупсик — прогремел:

— Эй, Водолаз! Ты про нас не забывай! — и его шаги стали почти так же быстро приближаться к моему убежищу.

Против Пупсика нужно было применять что-то более серьезное, чем простая нога, пусть и снабженная многократно нестиранным носком. У меня был пистолет, но стрелять в подъезде я не хотел примерно по той же причине, что и дома — лишний шум ни к чему. Да и Генаха заклинал вести себя потише. А выбор между тем был небогатый. Поэтому я таки взял пистолет наизготовку и, когда Пупсик поравнялся со мной, пнул ногой в его голень. А чтобы не вздумал творить глупостей, сунул пушку прямо в нос:

— Тихо, как мышка. Расстегивай ремень.

— Чего? — удивленно прогудел он.

Мой расчет, собственно, и строился на том, что он удивится. Странные приказы всегда вызывают недоумение, знаете ли. Но в данном конкретном случае я мог не опасаться прослыть дураком в глазах амбала. Дураком оказался он — пока расшифровывал мое послание, его мужское достоинство превратилось в фарш под неудержимым натиском моего колена. Стратегия, блин! Ну, или тактика.

Пупсик распростерся у моих ног, но этого было мало. Он был слишком могуч, чтобы я поверил внешнему виду. Поэтому наклонился и изо всей силу обрушил на его голову рукоятку «Парабеллума». Не на темя — проломится ведь, даром, что чугунное, — а чуть повыше. Это была уже хоть какая-то гарантия, и я, схватив тяжелое тело за разные конечности, присоседил его к Водолазу.

Генаху пришлось ждать еще почти минуту. Вы будете смеяться, но я даже слегка волноваться начал. Вдруг у человека что-нибудь случилось. Всякое ведь бывает, сами понимаете. То кирпич ни с того ни с сего на голову упадет, то машина по какой-то своей надобности взорвется. Мало ли.

Но Кавалерист все-таки вышел на лестничную площадку. В сопровождении мумифицированного. При этом страшно махал руками и даже пальцами на руках, рассказывая жуткую историю моего посещения собственной квартиры, обильно смачивая свои слова брызжущей во все стороны слюной. За что я люблю Генаху, так это за то, что он, когда надо, лучше любого другого может изобразить придурка. Хотя, если разобраться, при этом ему особо напрягаться не приходилось.

— …А к нему этот, с гнилыми зубами — хась! А тот хватает телефон, и в нос ему — на!!! Ну, тот поймал, схавал, нос перебитый, сам в кровище — в общем, съехал с темы. Этот разворачивается — и ходу. Уже у двери был, когда я нарисовался. А я чего подниматься-то стал? А он мне сразу, как только его увидел… Ну, думаю, какой-то он не такой. Дерганый. Вот и решил сходить, подстраховать, если чего…

Он красиво рассказывал, Генаха. Если бы я был на месте мумифицированного, я бы спросил — откуда у тебя, дорогой, такие подробности, когда ты сам только к шапочному разбору подоспел? Рассказываешь-то, как очевидец! Странно. Но Генаха так убедительно брызгал слюной, что ему трудно было не поверить, да и я на месте его сухоголового слушателя не был, а потому с глупостями лезть не стал, но, дождавшись, когда они поравняются со мной, шагнул из темноты и сказал:

— Ну ладно, хватит баки заливать.

Человек, похожий на мумию, хватил ртом изрядный шматок воздуха, но ему это не помогло. Наверное, он так и не понял, кто его так жестоко. Всего лишь Генаха, натурально. Он аккуратно, не в пример мне, тюкнул спутника рукояткой «Парабеллума» по темени, подхватил обмякшее тело и сказал, весь исходя тревожным запахом:

— Где остальные?

— Давно лежат, — успокоил я.

— Слава Богу, — сообщил Кавалерист. — А то я уж и не знал, что получится. Этот придурок, что меня нанимал, даже ждать никого не стал, сразу за дверь выскочил. Черт его знает, сообразишь ты или нет…

— Я что, похож на идиота, да? — обиделся я, не дослушав его. — Иди, лучше подгони машину к дверям подъезда, будем клиентуру грузить.

Генаха не стал спорить. Бросив безвольное туловище, которое до сих пор удерживал в сидячем положении, отчего оно, то есть туловище, глухо стукнулось затылком об пол, он выскочил на улицу. Впрочем, через пару минут появился вновь, и мы, как заботливые сотрудники медвытрезвителя, погрузили троицу в «Мерседес» и поплотнее утрамбовали на заднем сиденье. Сами устроились на переднем, и Генаха взял в руки пушку — чтобы, если что не так, сразу усмирить недовольных. Но спиной к лобовухе поворачиваться не стал — а ну, как случайный гаишник со всякими глупыми вопросами приставать начнет?

Машину я повел за город — там покой, тишина, природа способствует общению. В городе разговор у нас вряд ли состоялся бы — Водолаз сотоварищи, чего доброго, разорутся, что их похищают. И, самое интересное, закон за них заступится — потому что мы с Генахой, если и знали за ними какие-то грешки, подтвердить свои знания ничем не могли. Зато сами оказались бы по уши в дерьме. Малоприятная перспектива. Поэтому я, как светлой памяти дедушка Ленин, пошел другим путем.