Лев Пучков - Испытание киллера

— Следствие ведут знатоки, — мудро прикрыл глаза Феликс. — Нашли проводницу, допросили, забрали у нее билет того „быка“ — оказалось, что Стас Васильев. Сопоставили факты — выяснилось, что это брат твоей… мкхм… гммм… ну, твоей женщины… Вот и всех делов, братишка.

В комнату вошла ного-грудая блондинка в суперкоротком халатике — притащила нам кофе. При виде девы у меня сладко защемило под ложечкой — Феликс понимает толк в женской плоти. Только при одном взгляде на такую можно получасовую эрекцию схлопотать. Дева кокетливо стрельнула в мою сторону глазками и удалилась, оставив в воздухе тонкий аромат свежевымытых волос.

— Жена? — хрипло поинтересовался я и смущенно прокашлялся, вспомнив, что жены у Феликса никогда не было.

— Ха! Жена… — Феликс лукаво улыбнулся, остро глянув на меня. — Наложница, братишка. Хочешь, подарю? Токо учти — балованная скотинка, управы нет. Только на одну ее парфюмерию целая бригада хлеборобов пашет. Потянешь?

— Да я как-нибудь так, пешком постою, — смущенно произнес я, устыдившись своей финансовой несостоятельности. — У меня вон есть подружка, сама себя обеспечивает. Так удобнее.

— Ага, знаем мы вашу подружку. — Феликс вдруг колюче прищурился. — Так себя обеспечивает, что на „СААБе“ катается, который, между прочим, за сороковник тянет. И быстро же катается, красавица!

— Ты че, Феликс! — удивленно произнес я. — Замяли же дело! Да и давно было. Зачем старое вспоминать?

— Да нет, это я так. — Феликс лениво зевнул и успокаивающе махнул рукой — дескать, не боись, перень, лишнее не будем тебе писать. — Хорошо, что сам пришел — разберемся. Там нюансик — Саню Бурого ты того… чересчур. Он руку сломал и сильное сотрясение получил. Остальные отделались ушибами средней тяжести. Короче, братва сильно тебя хочет. Говорят, за прошлое не поквитались, а тут еще получилось… Я сказал, чтобы тебя не трогали, но знаешь… всякое бывает. Я же не слежу за всеми.

— Так может, мне надо что-нибудь предпринять? — живо поинтересовался я. — может, надо съездить к этому Саше Бурому, поговорить…

— Без толку. — Феликс пренебрежительно махнул рукой. — У нас все бабки стоит. Без бабок — никаких разговоров. Ты вот что — найди пятнадцать штук баксов, а потом приходи — я тебя сведу с теми пацанами, которых ты на вокзале отоварил. Вот тогда у вас конкретный разговор получится. Сядете, бухнете, побратаетесь — и ходи потом без оглядки.

— Так где же я возьму эти пятнадцать штук? — удивился я. — Это ж какие деньги!

— Господи, вот проблема! — Феликс пренебрежительно скривился. — Ну, займи у кого-нибудь, потом вернешь. В принципе, можешь не искать и вообще ничего не делать. Я же сказал, что скандал замяли — пацаны знают. Но ты пойми правильно — ты уже второй раз на халяву проехал. В тот раз тебе с рук сошло и в этот — тоже крутанулся. Пацаны на тебя злобу заточили. Ты, кстати, по графику работаешь: в тот раз с Октябрьской бригадой сцепился, в этот раз — с вокзальной. — Феликс насмешливо покачал головой. — Теперь тебе осталось еще две бригады зацепить — и как раз со всей группировкой будешь в состоянии кровной мести. С чем тебя и поздравляю.

— Ей-богу, не хотел! — сокрушенно покаялся я. — Так все по-дурацки вышло — что в прошлый раз, что в этот… Но, хочу заметить, оба раза твои ребятки вели себя по меньшей мере м-м-м… нетактично. Любой нормальный мужик возмутился бы!

— Любого нормального пацаны утоптали бы на три счета, — живо отпарировал Феликс. — А такие шустрые, как ты, попадаются крайне редко — прецедент, что называется. И потом — как бы мои себя ни вели, они практически всегда правы. Потому что находятся на своей земле — чувствуют себя хозяевами. А бойскаутов я из них делать не собираюсь. На хер они тогда такие добренькие нужны?

Феликс нахмурился и начал напряженно отбивать пальцами дробь по крышке журнального столика. Я почувствовал себя несколько неуютно. Хозяин явно дал понять, что всячески не одобряет моего поведения и терпит меня лишь за принадлежность к ближнему кругу жизнедеятельности Дона. Чтобы как-то отвлечь его от мрачных размышлений, я решил переключить внимание Феликса на более приятные для него вещи.

— Ну ладно. Значит, пятнадцать штук баксов я где-нибудь найду — тогда еще раз подъеду, — доброжелательно произнес я. — Лады?

— Ага, — согласился Феликс. — В любое время. Только сначала позвони, а то, может, я буду занят.

— Ну, обязательно, — пообещал я, а сам подумал: „Если у меня получится сработать в обычном режиме — без отклонений, — ты, парнишка, действительно очень скоро будешь сильно занят — земными делами тебе заниматься не придется!“

— Карабин у тебя классный, — кивнул я на висевший на коврике 7, 62-милиметровый „лось“ с богато инкрустированным ложем и позолоченной насечкой на стволе. — Вот это машинка! Посмотреть не дашь?

— Ну, о чем речь, братишка! — Феликс чуть не выпрыгнул из кресла и, резво подскочив к карабину, снял его с ковра. — Это точно — такого ружьеца даже у губернатора нет! — гордо произнес Феликс, вручая мне ружье. — Сам Митрофаныч смастырил — ты что! — увлеченно затараторил хозяин, как только карабин оказался в моих руках. — Штучная сборка, примерка по моим параметрам… — И в таком духе — что-то около пятнадцати минут.

Я терпеливо слушал россказни босса Центральной группировки и благодарил бога за то, что патологическое пристрастие Феликса к охоте с возрастом неудержимо росло и крепло, приобретая форму своеобразного психического заболевания. Феликс бредил охотой. Думаю, если бы вдруг возникла дилемма: поселиться навечно в тайге, где-нибудь в егерской избушке, и утратить теперешний статус главаря группировки или остаться при своих, но навеки забыть дорогу в лес, Феликс без раздумья выбрал бы первое. Для него охота — это что-то невообразимое. Ну и, соответственно, относящиеся к этой охоте аксессуары. Вот потому-то он так увлеченно объясняет мне, насколько исключителен его карабин — равных нет! Хотя если бы главбандит Новотопчинска чуть-чуть поднапряг свою память, он наверняка вспомнил бы, что подобную лекцию я имел счастье слушать в прошлом году, когда мы совместно ездили на охоту в заказник.

— Слышь, а патроны к нему тоже какие-то особые? — поинтересовался я, дождавшись, когда поток красноречия хозяина иссяк. — Или в „Охотнике“ берешь, обычные?

— Ха! — Феликс чуть не поперхнулся. — Ну ты скажешь тоже. Где ж обычные! Мне на заказ Андрей Сухов делает. Берет обычные, пулю вынимает, че-то там с порохом мудрует, потом пулю пилит по-своему, пулю обратно ставит, обжимает… Ну, как обычно, короче. Так с этих патронов я могу медведя одним выстрелом опрокинуть! Вот, было дело, в позапрошлом году ездили по первоснегу на шатуна… — И Феликс вновь пустился в странствия по своему славному боевому пути. Я терпеливо слушал, мысленно делая заметки. Андрей Сухов — знаменитый на всю область ружейный мастер, обслуживал всех властей предержащих, желающих получить профессиональный охотничий припас. Сухова я знал лично — он проживал неподалеку от моего дома — чуть ли не сосед.