Андрей Молчанов - Падение «Вавилона»

— Извините, вы заблуждаетесь. У меня «беретта», и она в гараже под домом.

— Странно… — произнес Джошуа. — Вы вот что… Приготовьте— ка документы, мы сейчас к вам поднимемся.

Он положил трубку. Спросил портье:

— Есть выход из дома через гараж?

— Да, конечно…

Услышав его слова, двое из оперативников срочно покинули холл. Этим служакам много объяснений не требовалось.

— Мы пошли… — Джошуа указал напарнику на лифт. — Вы, — обратился он к оставшейся парочке из группы поддержки, — скучайте здесь. Скоро, думаю, увидимся. Выпишу только квитанцию за парковку в неположенном месте… Х-хэ!

Подойдя к двери 11 H, Паркер, слегка развернувшись боком, нажал на кнопку звонка.

Дверь растворилась, удерживаемая цепочкой. На Паркера равнодушно и чуточку сонно смотрели глаза хозяина квартиры — молодого парня с открытым лицом, и если бы Джошуа не видел, что именно этот человек только что заходил в подъезд, выскочив из «доджа», то наверняка бы решил, что произошло недоразумение и сейчас он отрывает от домашнего отдыха обыкновенного уставшего после рабочего дня обывателя.

Джошуа вытащил портмоне с полицейской эмблемой и залитой в пластик карточкой удостоверения личности. Сказал миролюбиво:

— Мистер Райт, я прошу вас спуститься с нами вниз к автомобилю. С документами, удостоверяющими вашу личность.

В глазах парня вдруг прочиталось отчетливая озадаченность.

— Хорошо…

Дверь закрылась, и в ту же секунду, осознав свою ошибку, Джошуа всем телом бросился на нее, уже готовую защелкнуться замками: он показал парню не то портмоне!

Он показал ему удостоверение офицера ЦРУ, будь они неладны, эти бумажки и значки! Как же легко их перепутать!

Цепочка вылетела из паза, и Джошуа, рванув из кобуры пистолет, ворвался в квартиру, едва сохранив равновесие.

Напарник, присев у порога, целился в этого чертова Генри Райта, отступившего к кухне и хладнокровно рассматривавшего нацеленный на него ствол.

Он был одет в легкие спортивные брюки, шлепанцы на босу ногу и в майку с короткими рукавами.

Как сразу понял Джошуа, противник был невооружен и абсолютно неопасен, этот мальчик, не убиравший ладони со своей груди, куда, видимо, в перестрелке в Манхэттене ему угодила пуля, переломав ребра, ибо вот он, защитный жилет, брошенный на кухонный стул…

Да, опасаться этого инвалида уже не следовало. Это понял и напарник Джошуа, сунув свой пистолет обратно в кобуру и усмехнувшись самодовольно. Однако в глазах парня Паркеру что-то не нравилось. В них виделся какой-то ледяной, отстраненный расчет и ни малейшей растерянности, а потому интуитивно Джошуа посчитал, что держаться от мальчонки все же следует подальше, тем более через легкую ткань майки отчетливо проступала рельефная, сухая мускулатура его прочно сбитого тела…

— У меня вопрос, — сказал парень и, поморщившись от боли, облокотился на кухонный стол. — Считается ли законным и приличным поступком врываться в частный дом офицерам ЦРУ, переодетым в полицейскую форму?

— В нашей конторе, — ответил Джошуа мягко, — считается приличным все, что идет на пользу дела, парень… А что же касается лично тебя, то ты можешь подать на нас жалобу, если, конечно, сумеешь…

Парень широко улыбнулся в ответ и хохотнул, тут же зашипев сквозь стиснутые зубы от боли, и потерянно ища опору, протянув руку к стене…

В поле зрения Джошуа, отчетливо и пугающе увеличиваясь в размерах, возникла картина, заслонившая собой все окружающее: три разделочных ножа, словно приклеившиеся своими широкими и длинными лезвиями к магнитной планке, укрепленной на стене…

«Ах, проклятый сопляк!..»

В глаз Паркера будто ударила с лета большая черная муха, рассыпавшись мушками мелкими, своей плавающей взвесью заполнившими мутно-желтое пространство поспешно сжираемого ими света…

И свет погас.

Я всегда был корректен в своих отношениях с властями, хотя порой от них, властей, конкретно и несправедливо страдал. Вспомнить хотя бы мое забритие в армию с подачи шпионского ведомства… Ну, казалось бы, чем я насолил этим мерзавцам, что им сделал плохого?

Вообще советую запомнить всем нормальным людям одну простенькую истину: ничего хорошего знакомство со всякого рода спецслужбами вам не сулит. Они, может, только для хорошего и созданы, но, как правило, ожидать от них следует в основном гадостей.

И мне, честно говоря, это резко и бесповоротно надоело. Тем более не я стремился навязать спецслужбам свое общение с ними, а как раз наоборот.

К тому же этот парень в полицейской форме, по ошибке, видимо, сунувший мне в нос свою шпионскую ксиву, имел просто-таки водевильно-зловещий видок и источал вокруг себя столь осязаемое черно-траурное поле какой-то смертной злобы и безысходности, что я поневоле решил: склонишь перед таким головку — и тебе конец.

Он точно вонял гробами, этот душегуб. И даться ему в лапы живым я категорически не захотел.

Моя грудь и живот являли собой один большой бордовый синяк, и это он сразу усек, как и заметил бронежилет на кухонном стуле… Поэтому чуть расслабился и поддался на мою провокацию, позволив мне ухватить со стенки один за другим два ножа, первый из которых я воткнул ему коротким броском в свинцовый глаз, а второй запустил в руку его напарника, плотно пригвоздив к ляжке потянувшуюся к кобуре ладонь.

Боль опоясала мою изболевшую грудь огненным обручем, но тут уж было не до капризов: я нырнул вперед, подхватив в воздухе вывалившийся из пальцев рухнувшего на пол лже-полицейского пистолет, и шустро направил оружие на потерянно стонущего — не то от испуга, не то от боли — его напарника, напрасно пытающегося отодрать пригвожденную к ноге кисть.

На коротком болезненном выдохе я ударил его ребром ладони в висок, и он, сволочь, сверзился на мой красивый стеклянный столик, разнеся его вдребезги.

Ну ведь и в мелочах, и полумертвые, а все равно умудряются эти спецслужбисты насрать, неугомонные…

Я тщательно запер на все замки дверь, приковал свободную левую руку оглушенного противника к щиколотке его правой ноги и набрал номер телефона Сергея.

Уж если, решил я, мне суждено иметь дело с властями, то хотя бы с более или менее знакомыми, хотя в принципе это тоже всего лишь иллюзия…

— У меня тут ситуация, — сказал я. — Адрес ты знаешь… В квартире труп офицера ЦРУ. В полицейской форме. И скоро сюда будут ломиться живые его соратнички… Их там, внизу, взвод, наверное… Так что буду признателен, если спасешь мою шкуру. Дверь открою только тебе. Предупреди, что остальных посетителей ждет горячий прием… У меня тут есть, чем отбиваться.

— Я понял… Вернее, ничего не понял, но… Жди!

Тонко пропищала рация на ремне убитого мной лже-полицейского. Дружок его еще пребывал в беспамятстве, проводить с ним воспитательно-разъяснительную работу не было времени, а потому отвечать пришлось мне.